Павел Дмитриев - Время собирать камни
Даже с железом, в смысле ферритом для трансформаторов не все ладно. Тут частота как раз не проблема, для радиосвязи нужно поболее, и они давно в серии. Вот только от последних требуется линейность, а для импульсных блоков питания необходимы максимальная индукция насыщения и минимум потерь. Сделать спецзаказ для «оборонки» не особенно сложно. А вот массово и дешево… Одно хорошо, МЭП решал проблемы с редким остервенением, а накрученный Шелепиным ЦК подогревал энтузиазм ресурсами, медалями и щедрыми пинками.
Однако морально устаревший блок питания – сущий пустяк. Главное, возможности «персоналки», если их субъективно сравнивать с школьными Yamaha MSX[15], составляли хорошо если четверть от японской техники будущего. И то при учете сакраментального «в детстве снег был белее и его было больше». Так что мне постоянно хотелось назвать результат калькулятором-переростком, сдерживался только из уважения к Филиппу Георгиевичу.
Впрочем, если смотреть на ситуацию глазами современников, то все выглядело не так печально. Персональный компьютер, или без затей «Орион-801», при смешных габаритах и ориентировочной цене в двадцать тысяч рублей[16], существенно превосходил устаревшие, но еще работающие в куче организаций БЭСМ-4 или «Минск-2». Да и вообще, вполне мог на равных конкурировать с большей частью отечественных малых ЭВМ. Поэтому результат казался оглушительным успехом как МЭПа, так и лично курирующего полупроводниковое направление товарища Шелепина. Поэтому на награды коммунисты не поскупились. После первой же демонстрации изделия в ЦК пошла раздача металлических кружков и бумажек с профилями Ленина, и вопреки старой русской традиции большая часть «пряников» добралась до реально причастных к процессу. К примеру, Старос и его КБ-2 получили по ордену Ленина, не забыли и старосят – кроме премий им подбросили три новых стоквартирных дома. Перепало даже нам, как я ни пытался увести в тень «Интел», все же орден Трудового Красного Знамени украсил табличку рядом с входом в НИИ.
Однако все достоинства «железа» вдребезги разбивались о возможности софта. Все приходилось начинать с нуля, и это было реально страшно. Хорошо хоть у меня хватило опыта не пытаться влезть куда-нибудь с уберпушкой в виде кучи исходников и описаний языка «С». Это ровно то же самое, что подарить инженерам «Пульсара» модуль оперативки на пару гигабайт. Потому как реальные специалисты шестидесятых такого инопланетного авангардизма попросту не оценили бы, они всего-то хотели получить любимый и понятный пульт управления «метр на два» с тумблерами и лампочками.
Собственно, пару лет назад именно по этому пути и пошли бы, максимум использовали бы стильные маленькие лампочки и микропереключатели. Но опыт разработки «Денди» и превентивно разработанный в моем НИИ дизайн «компьютера мечты» сделали свое дело. Старосята, привыкшие к работе с экраном дисплея, быстро «переточили» вылизанную за два года до блеска программу системного монитора на новую ЭВМ. Всего килобайт зашитых в ПЗУ кодов, но с их помощью можно реально управлять «Орион-801». Например, просматривать, менять содержимое памяти и регистров процессора, передавать управление по какому-либо адресу в памяти, проводить тестирование, загружать и выгружать данные со считывателя перфоленты или «Спирали». Для последнего удалось внедрить что-то, похожее на понятие файла, но пока это оставалось всего лишь иным названием для блока данных.
Следующим этапом стал… Текстовый редактор, который появился как отход от системы символического кодирования, или, говоря проще, ассемблера. То есть специально никто с текстами на ЭВМ работать вообще не собирался, программисты сделали простенькую «няшку» под свои скромные нужды. Сначала я радовался, что успел подсунуть им в полном объеме синтаксис «ed»[17], самого простого текстового редактора, какой только можно придумать. Потом понял, какую огромную ошибку совершил. Для взращенных на телетайпах дяденек и тетенек убогий строковый ed казался чрезвычайно удобным! Ну ведь правда, так легко, если нужно исправить букву в десятой строчке, набрать: «10s/ашибка/ошибка/». Удалить пустые строки еще проще – набери «g/^$/d» и радуйся результату.
В общем, писать тексты отчетов за монитором ЭВМ старосята приспособились удивительно быстро, благо никто их не ограничивал. А вот сделать нормальный полноэкранный редактор, в котором можно свободно гонять курсор по всему тексту, так ни один паразит и не захотел. Сколько ни требовал – всегда находилось что-то более срочное. И некого было особо винить – даже Старос не мог представить «Орион-801» на столе у секретарши, ведь за двадцать тысяч[18] можно нанять пару-тройку вполне симпатичных девчонок на пять лет вперед, даже с учетом неизбежных декретов.
С языком для инженеров, по сути главной сиюминутной задачей, тоже дело шло не слишком гладко. Для начала из массовой модели полностью исключили все компиляторы, в смысле пакетные преобразователи программы на языке высокого уровня в машинные коды. Причина тривиальна: впихнуть в шестнадцать килобайт оперативной памяти два полных текста программы в теории как-то можно, но вот работать с этим практически, да еще без быстрого удобного жесткого диска – ненаучная фантастика. Зато споры об интерпретаторе достигли такого накала, что коллектив программистов раскололся аж на три команды. Каждая из которых «рыла землю», пытаясь доказать свою правоту de facto, то есть готовым продуктом.
Первое время, к моему сожалению, всухую побеждали приверженцы упрощенного Фортрана, так некоторые называли Бейсик[19], недавно разработанный где-то в дебрях Нью-Гэмпшира. Их позицию легко было понять – сроки давили, некогда изобретать что-то новое. А тут и опыт программирования какой-никакой у программистов уже имелся, они уже адаптировали трансляторы «Фортрана» для БЭСМ и «Минска». Библиотеки программ опять же, переписывать попроще. Им оппонировали сторонники Алгола, который был в общем-то хорош всем, кроме лишнего академизма, в жертву которому принесли простоту и практичность. Однако ребята не сдавались, и у них, на мой взгляд, получалось что-то, отдаленно напоминающее Паскаль, насколько я его помнил из университетского курса. Особняком творили апологеты глушковского «Аналитика», его знаменитый академик спешно допиливал очередной, кажется, третий уже «МИР»[20]. За четыре года в прошлом я так и не понял, почему странная идея-фикс об «аналитических преобразованиях в буквенном виде» завоевала такую бешеную популярность среди советских специалистов. Конечно, красиво расправляться с системами уравнений «как будто карандашом на бумажке», но зачем это инженерам-практикам, расчетчикам, а тем более прочим бухгалтерам?[21]
Долго период разброда и шатаний продолжаться не мог, и Старос принял поистине антисоломоново решение. Так появился Багол[22], в который старосята постарались засунуть все лучшее, что было в Бейсике и Алголе. Кроме того, пришлось тесно интегрировать в новый язык текстовый редактор и системный монитор – больше ничего в шестнадцать килобайт все равно не влезало, а работать с памятью напрямую требовалось постоянно. Так в синтаксис Багола попали вставки на ассемблере. Я же лично проследил, чтобы под секвестр попал злосчастный оператор goto, и успокоился – еще одним клоном старичка «Фортрана» стало больше. Не зря говорят, что программу для последнего можно написать на любом языке программирования. Команде, работавшей над Аналитиком, тоже нашлось применение. По моему совету их вывели в отдельную структуру на предмет создания чего-то, напоминающего пакет технических вычислений MatLab.
К моему немалому удивлению, светила отечественной науки работу команды Староса, можно сказать, просто не заметили. Кое-кто незамедлительно высказал свое «фи» и предсказал сляпанной чуть ли не на коленке поделке жизнь короткую и несчастливую. Другие проявили формальный интерес, но вялый, на грани обычной вежливости. Наверное, это месть за то, что «не спросили». Хотя я точно знаю, Филипп Георгиевич честно пытался найти помощь… Вот только при словах «три месяца» остепененные доктора и профессора только крутили у виска пальцем.
Вопрос выбора алфавита для меня и Староса не стоял вообще, в самом деле, какой вариант можно использовать для творения, чуть более чем на сто процентов заимствованного из двух англоязычных продуктов? Тем более что реальная школа программирования СССР отставала от штатовской минимум на пятилетку – даже с учетом изменений, вызванных моим переносом, и было очевидно, что это надолго. Специалисты растут куда дольше процессоров. Однако как мы ошибались!
