Александр Конторович - Черный бушлат-2. Первозакрыватель.
- Вы меня для этого сначала отыщите.
- Напрасно вы считаете, что мы этого не сумеем. Мы контора серьезная и злить нас неразумно.
- А что ж вы тогда мелкими провокациями занимаетесь? Стволы левые подбрасываете, патроны?
- Это ваши домыслы, уважаемый. Ничего общего с действительностью они не имеют.
- Равно как и все ваше липовое 'дело'. Что, не так?
- И это ваши домыслы.
- Ну, что ж, тогда слушай сюда. Дело, тебе порученное, ты провалил. Глупо и бездарно. Тебе контора подарок преподнесла, сделали мне дома и на работе закладку. А ты, как последний лох, даже этого реализовать не сумел. Так? Молчишь?
-…
- Далее продолжим. Закрыть ты меня все же сумел. И опять все просрал. Спихнул дело следователю, не подумав башкой неумной, как это я, такой хитрый — и вдруг такой мелочи не учел? Дело и рассыпалось. Думаю я, что втык тебе за это был неслабый. Однако же дали возможность реабилитироваться. Посадил ты мне хвостов в больницу, микрофончик воткнул и успокоился. Куда же я, одноногий-то денусь? А то, что лично в этом удостовериться надо было бы — опять башка недодумала? Это тебе не коммерсов трусливых прикручивать и не с узбеков деньги трясти! Тут голова нужна, а ее-то и нету!
- Ты еще поплачешь тут, у меня в камере, сволочь!
- Нет, милок, ты скорее нарыдаешься. Время-то упущено, и ответ держать придется уже скоро. Думаешь не просек я, чей ты заказ исполняешь? Один ты телефоны слушать можешь?
- А…
- Да, дорогой, да. За деньги у нас теперь много можно сделать.
-…
- Так что когда тебя будут башкой в унитаз макать, ты им все это и поведай. Авось и полегчает чуток. На время. Ты спросишь меня, а чегой-то я вдруг добрым стал? А? Чего молчишь?
- Что тебе надо с-с-с…
- У меня же семья еще есть, не забыл?
- Нет!!
- Вот и славно. Назначаю тебя ответственным за ее безопасное существование. Понял?
- Не понял…
- Экий ты недогадливый. У тебя комп на столе включен?
- Да…
- Набери в любом поисковике — Великобритания. Набрал?
- Ну, да. И что?
- 'Enter' нажми. Что видишь? Ткни мышкой первую ссылку, не ленись.
- Зачем это?
- Флаг британский видишь? Нарисовать его на листе бумаги сможешь?
- Смогу. И что?
- Вот и приложи этот лист себе к заднице. И вообрази, как она будет выглядеть, если с моей семьей что-то произойдет. Даже если малыша собака бродячая случайно покусает, отвечать за это будешь отныне ты лично. Понял, баран!!!
- Ты с ума сошел!
- Помогли сойти. И ты в списке помощников первый стоишь. Мой послужной список ты же не видел, не допустили?
- Нет.
- Так полюбопытствуй. Папу попроси, пусть дружков своих потрясет. Что-нибудь да нароешь. Или уж сразу на слово поверь, я пока в брехне, на такую тему, замечен не был. У меня только личное кладбище — с половину футбольного поля. Ты, щенок, для меня вообще не противник. Так, пыль на дороге. И папашка твой заодно с тобой. В любое время, когда захочу, тогда и приду. И все твои дружки продажные тебе в этом не помогут, понял? Вы с папашей, теперь всю недолгую, оставшуюся вам жизнь, каждого шороха бояться будете. Так что цель твоей жизни теперь одна — пылинки сдувать с моей семьи, усек, скотина?
-…
- Ответа не слышу!
- Усек…
- Вот с этой мыслью теперь ложись и вставай. Искать меня и не думай даже. Твои дружки мне об этом первому доложат. И я отложу все дела. И приду. К тебе приду, недоносок.
Нажав клавишу отбоя, я положил телефон на лавочку. Пусть подберет кто-нибудь любопытный. Авось добавят седых волос моим догоняющим. Умом тронутся, пытаясь проанализировать все последующие разговоры.
Подойдя к поезду, я поднялся по лесенке. Через несколько часов уже Лазаревское. Там, в домике недалеко от моря, живет седой Матвеич. Когда-то он, офицер еще советской выучки, шел в одном строю с ребятами Кира. Там мы и познакомились. После подрыва на мине он уже не мог воевать. Но, еще долго заведовал у Кира хозяйством. Потом вернулся в Россию и осел в Лазаревском. Он и должен был переправить меня в Абхазию морем, минуя пограничные посты.
Кир встретил меня прямо на причале. Мы обнялись. Следом за ним подошли ребята — встречать приехало человек десять, так что какое-то время я только и делал, что отвечал на вопросы. О причинах столь странного способа прибытия никто не спрашивал. Понимали, если это именно так, то причины есть. Закинув сумку в багажник одной из машин, я сел в машину к Киру. Ребята запрыгнули в грузовики и вся кавалькада порулила к городу.
Уже усевшись в машину, Кир обернулся.
- Колись, злодей, что стряслось-то?
- Давай, я тебе все по порядку расскажу, а уж ты сам и прикинешь, что и как.
Рассказ оказался неожиданно долгим, Кир часто переспрашивал, задавал уточняющие вопросы. Пару раз кому-то звонил, связей у него хватало повсюду. Наконец, я закончил свое повествование. Мы уже подъезжали к части.
- Вот что я тебе скажу, Сергеич. К командиру надо сходить. Ему расскажи.
- Не вопрос. Я и сам хотел тебе это предложить.
- Ты не думай там чего! В любом случае — ты наш, и никому тебя схавать мы не дадим. Просто он чуток более меня знает, глядишь, и подскажет чего дельного. Я ж все больше тут, по земле хожу. А он и наверху бывает чаще, да и в твоей конторе завязки имеет.
- Не больше же моих?
- Может и больше. Во всяком случае, втроем думать лучше.
- Это ты точно сказал. Когда пойдем?
- Сразу и пойдем, он как раз на базе, я звонил.
Разговор наш затянулся далеко заполночь. Трижды опустел чайник с чаем, когда, наконец, мы выработали линию поведения. Совместными усилиями меня убедили отказаться от намерения заныкаться где-то в дальнем углу. Изначально я как раз и собирался это сделать.
- Где умный человек прячет лист? — спросил меня Кир.
- Честертона прочитал? В лесу, где ж еще.
- Так, где же прятать старого спеца? В компании таких же спецов. Это в деревне к тебе незаметно подойти можно, а тут, на базе — фигушки!
- А если официальный запрос сделают?
- На здоровье! Границу ты не пересекал. А левый паспорт у тебя есть. Остался еще?
- Цел. С собой я его привез.
Паспорт у меня действительно был. Еще несколько лет назад, когда наше правительство вдруг озаботилось в очередной раз поддержанием законности и правопорядка, компетентные органы открыли охоту на 'наемников'. Где они их нашли, так и осталось для меня тайной. Но неприятностей многие мои бывшие сослуживцы успели огрести немало. Тогда Влад и принес нам всем 'левые' украинские паспорта с нашими фотографиями. Так и у меня появился документ прикрытия. По крайней мере, ребятам теперь можно было с чистой совестью отвечать, что граждан России среди добровольцев не имеется.
- Вот и здорово! — командир прошелся по комнате. — По нему тебя и поставим на довольствие. Послать запрос в Украину мы не можем, все-таки мы — непризнанное государство. А стало быть, и вопросов нам никто не задаст о твоем происхождении. И со стороны миссии ООН и со стороны миротворцев к нам претензий не будет. Будешь, как и раньше, инструктором.
- Ну и что ж, мне тут безвылазно сидеть теперь?
- Зачем? Лагерь у нас в горах есть, вполне жить можно. Там и работать будешь. С семьей тоже вопрос решим. Поселим рядом с базой, присмотрим. Все нормально будет, не переживай.
- Ну и ладно. Хоть какую-то пользу принесу. А то я там, у себя, уже мхом обрастать начал.
- Да пока ты обрастешь, я уже поседею! Давай, двигай, устраивайся. Завтра с утра зайдешь, определим тебе фронт работы. Мало не будет, не обольщайся!
- Когда я от дела бегал? Даже и лучше будет, не закисну тут от безделья.
Вернувшись в привычную комнату, я присел на кровать. Кир устроился в кресле. Помолчали. Он сунул руку за спинку кресла и вытащил бутылку вина.
- Я тут тебе припас чуток. Будешь?
- А то! Давай! Кстати, совсем забыл — держи.
Я вытащил из сумки трофейный, еще из 1941 г., 'Люгер' и две запасные обоймы к нему.
- Патроны замени, старые. Могут подвести. Извини, но новых патронов у меня нет. Вот и кобура к нему. Родная! Не новодел.
- Ну, ты прямо Дед Мороз! Жаль, Новый Год уже прошел.
- Там, в сумке еще один — командиру. С утра переберу, вычищу. Как раз, когда пойду к нему и отдам.
- Хороший подарок! Не знаю, как и благодарить!
- Да ладно уж тебе! Мог бы — еще притащил. У меня запас небольшой есть.
- Где нарыл-то?
- Т а м и нарыл. Помнишь, я про тайник рассказывал? Оттуда и стволы.
- Надо же! Пистолет-то — как новенький!
- А что ему сделается-то? В 1941 году его выпустили, тогда же я его и положил. Солидолом залил и в тряпку завернул. Он почти без доступа воздуха и пролежал все это время. Я проверял, все работает, как часики швейцарские.
