Геннадий Марченко - Музыкант
И правда, дырявые. Вернее, у правого подметка начала отваливаться, левый-то еще ничего. Надеюсь, не фатально, может, одну игру продержатся.
Что же все-таки делать с деньгами? Может, вспомнить пару хитов из будущего, отнести в ВААП, или как в это время агентство называется, пусть авторские капают. Если дело пойдет, можно развернуться. В 61-м у "битлов" еще ничего не вышло, никто их не знает, они-то собрались только в прошлом году. Через два года у них должен выйти сингл "Please Please Me / Ask Me Why". Так что, пока время есть, можно все их ближайшие альбомы перепеть. Воровство? Что-то моя совесть молчит при этих словах. Нет, в самом деле, прикольно – учащийся железнодорожного училища на обложке журнала "Rolling Stone"… Или он еще не основан? Ну, неважно, что-то у них там должно выходить, посвященное музыке. Да и в советском журнале тоже неплохо оказаться бы на обложке… Блин, а у нас-то что здесь такого выходит? "Кругозор", "Ровесник", "Крестьянка", "Юный натуралист"? Хрен его знает, нужно в газетный киоск заглянуть, уточнить этот вопрос у киоскера, или просто изучить витрину. И вообще далеко не факт, что разрешат исполнять вещи на чуждом нашему уху языке. В это время нормальную гитару дне с огнем не найдешь, все ан самопалах играют.
Нет, я понимаю, что самопал самопалу рознь. Вон, гитарист "квинов" Брайан Мэй еще подростком с отцом в сарае гитару собрал, так всю жизнь на ней и играет. Только у меня отца такого нет, да и вообще нет его. Сгинул он в лагерях благодаря неизвестному парторгу какого-то завода. Кстати, не мешало бы узнать имена, пароли, явки. Интересно, эта гнида все еще ходит по земле, дышит с нами одним воздухом? Понятно, что это был отец как бы и не мой, а настоящего хозяина тела, но все же врожденное чувство справедливости не даст мне спокойно жить, зная, что эта гнида… Бля, кажись, повторяться начал. И вообще, нужно бежать, время ровно десять.
Муха уже ждал во дворе, лениво пиная о стену мячик со шнуровкой. Мы пожали друг другу руки и отправились в сторону какого-то пустыря.
– Слышь, Мух, – спросил я его по пути, – а на каком заводе мой батя работал?
– На Лианозовском электро-механическом. Вроде как радиолокационные станции собирал.
– А этого, парторга, который его сдал, не знаешь случайно, как звали?
– Ты че, отомстить, что ли, хочешь? – улыбнулся Муха. – Не, не знаю, у матери своей спроси… Хотя она же не знает, что у тебя память отшибло. У сеструхи твоей спросить?.. Боюсь, сдаст она тебя матери, тем более что может и не знать, как того пня звали… Ладно, тогда я спрошу у Алевтины Васильевны, только надо момент выбрать, чтобы она не насторожилась. А то вдруг просечет, что мы задумали отомстить этому хмырю…
– Погоди, Муха, почему это "мы"?
– Ты что, думал, я в стороне останусь?! Я, который с первого класса с тобой за одной партой сидел!..
– Да с чего ты вообще взял, что я мстить кому-то собрался? Может, просто так спросил, из любопытства.
– Ага, так я тебе и поверил. А то я не знаю тебя!
– Действительно, может, и не знаешь. Вдруг после отключки в меня кто-то другой вселился, который ничего не знает о том, что происходит вокруг. Например, какой-нибудь старый хрыч из… будущего.
– О, здорово было бы, рассказал бы, как оно там, в будущем, – заржал Муха. – В каком году коммунизм окончательно победил? И когда наши на Луне высадятся, в 62-м или 63-м?
Эх, знал бы ты, верный друг Муха, что коммунизм победит разве что в Северной Корее, но такого извращенного коммунизма нам и даром не надо. А то, что пришло на смену развалившемуся Союзу, вообще хрен знает как можно назвать. Да и с Луной непонятки. Нога советского космонавта на нее так и не ступила, а вот американского… тут тоже не все ясно, то ли высадились, то ли инсценировка.
Все эти мысли я оставил при себе, искренне завидуя Мухе, да и всему подрастающему поколению, которые уверены, что впереди их ждет светлое будущее.
А вот и пустырь – поляна с порядком истоптанной травой, которая не могла скрыть проглядывающие местами кочки. Мда, не "Лужники" и даже не "Динамо". Бугор уже в раме, представлявшей собой две вертикальные и одну поперечную жерди. Перчатки где-то стырил, правда, не футбольные, отбивает и ловит еще более разлохмаченный мяч, чем наш, который ему бьют по очереди Дюша, Сява и еще какой-то парнишка. Наверное, это и есть Пеле. Понятно, что прозвище, придется пока его так и звать.
Подошли, пожали руки.
– А где соперники? – спросил я.
– Да вон идут, – кивнул Дюша.
Точно, двигает в нашу сторону целая орава, похоже, вместе с болельщиками. Такая же шпана, причем только один в кедах, все остальные в ботинках разной степени разношенности. В нашей команде помимо меня в спортивной обуви еще и Пеле, причем в настоящих футбольных бутсах. Понятно, не "Аdidas" или "Lotto" из полиуретана, а из натуральной кожи, но тем не менее. Да и гетры имеются, и шорты, и майка с армейским логотипом.
Сразу же решили выяснить вопрос, на что играем. Сошлись на том, что играем "на сало" – проигравшие встают в ворота задами к победителям, и те расстреливают мячом задницы неудачников.
– В общем, как обычно, я впереди, Муха и Штырь в полузащите, Дюша с Сявой держат оборону, а Бугор стоит в рамке, как Яшин, – распределил всех по местам Пеле. – Стараемся лишить соперника мяча, отрабатываем высокий отбор (слово "прессинг" в это время, видно, было еще не в ходу). Мячом завладели – ищем меня, сразу пасуем.
Похоже, на футбольном поле этот подросток с прищуром темно-карих глаз держит масть, и по фиг ему даже притихший Бугор. Кого-то он мне напоминал, хотя и весьма отдаленно. Ладно, потом разберемся, вон соперники уже тоже на позициях, а командует у них, похоже, парнишка с родимым пятном на щеке. Как раз в кедах и трико, типа моего. Роль судьи с настоящим, поблескивающим металлом свистком, взял на себя вихрастый парень, пришедший с ними и занявший место рядом со зрителями. Надеюсь, не будет подсуживать нашим оппонентам.
– Играем два тайма по пятнадцать минут, – объявил вихрастый, после чего что было сил выдул из свистка задорную трель.
Под крики немногочисленной публики мы, выполняя установку Пеле, сразу же принялись прессинговать соперника. Такая тактика уже через минуту принесла результат – защитник якиманских сфолил недалеко от ворот и был назначен штрафной. К мячу, как я и предполагал, подошел Пеле, и так закрутил футбольный снаряд, что тот влетел в самую девятку ворот. Отчаянный прыжок голкипера не спас команду от пропущенного гола.
– Один-ноль, ведут савеловские, – объявил судья.
– Пацаны, собрались, – командует в стане соперников их капитан с родимым пятном.
Нет, как ни крути, а соперник играл неплохо. Стоптанные ботинки не мешали им тоже носиться, как угорелым, и даже стелиться в подкатах. А "родимый", как я его окрестил про себя, обладал неплохим ударом. Первый раз, правда, зарядил прямо по центру ворот. Бугор если и хотел увернуться, то не получилось. А вот со следующей попытки "родимому" удалось поразить левый нижний угол наших ворот. Один-один.
До конца второго тайма мы все же сумели забить второй. Пеле, обыграв двух защитников, выкатил мяч на уже пустые ворота, и Муха просто не мог промахнуться.
Однако в начале второго тайма соперник вновь восстановил статус-кво. И вновь отличился "родимый". Я со своей стороны старался как мог, легкие у Егора, хотя тот вроде бы и покуривал, работали как кузнечные меха, мои ноги носили меня по всему полю, а не только по моему правому флангу. В какой-то момент я подумал, что, может быть, не стоит сразу избавляться от мяча, отдавая его Пеле, могу же я сам что-то показать. А что? Ну, например, финт Зидана, который я освоил году эдак в 2000-м, уже играя за "Старко". И кстати, несколько раз он у меня проходил, заставляя как наших, так и зарубежных соперников удивленно раскрывать рты. Так что, овладев мячом в очередной раз и видя, что Пеле прикрыт сразу двумя соперниками, а мне противостоит только один, я и применил эту "вертушку". Сработало! Через пару секунд я оказался один на один с вратарем, удивленно пучившим глаза от увиденного, и мягко покатил ему мяч прямо в "калитку", то есть между ног.
Зрители – преимущественно мелюзга – зашлись в восторге. Пеле пождал мне руку, следом за ним Муха, Сява и Дюша. Бугор выражал свое ликование в рамке, по-обезьяньи повиснув на перекладине и дрыгая ногами. Якиманские удрученно качали головами, все еще не веря, что я мог такое продемонстрировать, а их предводитель в чувствах сплюнул в сторону.
Матч так и завершился нашей победой с минимальным счетом. После игры соперникам пришлось выполнять уговор, встав, как говорится, к лесу задом… То есть к нам. Впрочем, мы старались особенно сильно не лупить, жалея поверженного врага.
– Нужно будет как-нибудь попробовать на тренировке проделать такой же трюк, – задумчиво произнес Пеле, когда мы покидали импровизированный стадион. – Слушай, Штырь, а как называется этот прием?
Я чуть было не ляпнул: "финт Зидана", но вовремя спохватился. В это время Зинедина, наверное, еще и на свете-то нет.
