Алексей Кулаков - Великий князь
– Оружие!..
Недовольно нахмурившись, родовитый магнат земли литовской невольно покосился на своё сопровождение, держащее на руках широкие серебряные блюда с дарами. Но всё же послушно и без малейших пререканий снял с себя оружейный пояс, одновременно наблюдая за тем, как его особо доверенных слуг быстро обыскали. Нет, конечно же глава великого посольства мог и возмутиться подобным гостеприимством… Но тогда аудиенции ему не видать как своих ушей.
– Прошу.
А увидеть того, о ком ходило просто дикое количество сплетён и совсем уж невероятных побасёнок, хотелось очень сильно – особенно в свете того, что сам Юрий Ходкевич был очень верующим человеком. Правда, с точки зрения католической церкви, не вполне хорошим христианином, ибо исповедовал лютеранскую ересь – но для юного православного царевича это обстоятельство должно было быть несущественным. Ему что католики, что лютеране, что кальвинисты – всё без разницы, все на одно лицо… Или нет? Всё же тринадцатилетний целитель, по слухам, был весьма религиозен – а значит, мог проявить некоторую предвзятость по отношению к нему?.. Отбросив несвоевременные размышления, каштелян трокский вошёл в распахнутую перед ним дверь, мимоходом огляделся, шагая за служкой, и замер, поражённый прямо в сердце – потому что зеркало, которое он увидел, было просто чудовищно больших размеров. В человеческий рост!!!
– Езус Кристос!..
Недоверчиво огладив гладкий подбородок и длинные усы, мужчина вгляделся в невероятно чистое отражение, в первый раз за всю свою жизнь так четко видя себя со стороны. Редкие нити седины в волосах, морщинки вокруг глаз, волевой и властный взгляд, гордая осанка… Ставшая ещё заметней и горделивей.
– А ну пшел.
Напомнив сквозь зубы слуге, позабывшему всё на свете при виде такой диковинки, его место (ишь что вздумал, рожу свою в зеркало совать!), родовитый шляхтич хватанул ладонью воздух рядом с левым бедром в поисках сабельной рукояти – и тут же вспомнил, что верная карабель осталась в руках дворцовой стражи. С некоторым трудом оторвавшись от своего изображения, достойный представитель рода Ходкевичей продолжил путь, успев подметить понимающую усмешку провожатого.
– Радный пан Юрий Ходкевич к государю-наследнику!..
Неторопливо проговаривая все положенные слова приветствия, мужчина откровенно разглядывал хозяина покоев, сразу же отметив для себя, что в одном слухи точно не врали – наследник престола московского был очень красив. Даже слишком красив! Нежная кожа лица и рук, аккуратно расчёсанная грива серебряных волос, ровные, и явно УХОЖЕННЫЕ ногти… Ха, да если бы не мужские одежды, царевича можно было бы перепутать и с царевной!..
– Нравлюсь?
Опомнившись и растерянно кашлянув от насмешливо-высокомерного вопроса, радный пан легко поклонился, скрывая тем самым возникшую неловкость – а затем и вовсе ненадолго отвернулся, подзывая одного из дворцовых служек (интересно, а куда делись его слуги?!..) с блюдом, на котором лежал первый дар:
– Сие чудо, государь-наследник, родилось в испанском Толедо, и проделало немалый путь…
Взяв в руки затейливо изукрашенный пояс, он слегка напоказ надавил на один из рубинов рядом с пряжкой довольно несуразного (и потёртого) вида.
Щелк!
И в руках литовского вельможи оказался уже и не пояс, а тяжёлая шпага в богатых ножнах. Наполовину вытянув клинок, блеснувший золотистыми коленцами булата (и подметив краем глаза, как к нему тотчас подшагнула дворцовая стража) он с небрежной гордостью добавил:
– С равной лёгкостью рубит и шелковый плат, и добрую кольчугу.
Вернув шпагу-пояс на блюдо, Юрий Александрович с немалым огорчением увидел, что его дар совсем не заинтересовал тринадцатилетнего царевича. Неужели в нем нет извечной мужской тяги к красивому оружию? К тому же немалой редкости, и возрастом едва ли не в сотню лет! Впрочем, никак не выразив охватившее его разочарование, стольник и кравчий великий литовский подозвал к себе второго служку с блюдом:
– Позвольте также поднести вам несколько книг.
Вот теперь магнат подметил все признаки явного интереса, отчего тут же слегка приободрился и продолжил вещать:
– Первая и вторая есть древние исторические хроники, третью же сравнительно недавно написал Сигизмунд Герберштейн…
– Как же. Довольно забавное произведение, эти его "Записки о Московии".
Замолчав, но ничуть не обидевшись на то, что его перебили, глава великого посольства проследил, как лежащие на блюдах книги уплывают по направлению к хозяину покоев. У которого сквозь высокомерное равнодушие явственно проступил лёгкий интерес – а значит, гость всё делает более чем правильно!..
– Сочинение декана капитула собора святого Вита в Праге, Козьмы Пражского, поименованное "Чешскими хрониками". Год тысяча сто девятнадцатый от рождества Христова.
Бережно вернув первый из трёх потрёпанных томов на блюдо, красивый юноша взял следующий исторический труд (тоже, кстати, представленный тремя книгами, причём заметно большего размера):
– "Хроники и деяния князей и правителей польских". Составлено скромным бенедиктинским монахом Галлом в году от рождества Христова одна тысяча сто двенадцатом.
Ещё один слух о царевиче получил своё подтверждение, ибо современную латынь знали многие (собственно, почти вся шляхта Великого княжества Литовского и немалая часть русских бояр), а вот бегло читать на старой латыни удавалось только монастырским монахам – да и то, далеко не всем. Тем временем, небрежно повертев в руках творение австрийского барона и дипломата фон Герберштейна, наследник отчего-то сильно им заинтересовался:
– Кто выбирал эти инкунабулы?
– Я сам, государь-наследник.
Одним лишь взглядом услав вон служек и двух из четырех стражей, царевич медленно пролистал "Записки о Московии".
– Хороший выбор… Хм, несколько страниц слиплось. Видимо, кто-то пил пиво во время чтения?
В первый раз за всё время аудиенции улыбнувшись, юноша жестом предложил гостю приблизиться и сесть – одновременно с этим начав листать "Чешские хроники".
– Опять эти страницы!..
Вновь улыбнувшись, тринадцатилетний любитель книг спокойно попросил:
– Радный пан, вы мне не поможете?
Недоумевая от такой прихоти, Юрий Ходкевич бережно разделил пожелтевшие от времени пергаментные листы. Кстати, последние такой разлуке заметно упрямились, и чтобы не порвать тонкие страницы, ему пришлось пару-тройку раз лизнуть кончики пальцев языком – чтобы те не скользили по гладкой велени.
– Благодарю.
Отложив книги в сторону, царственный юноша едва заметно улыбнулся – и литовский дипломат тут же использовал благоприятный момент:
– Государь-наследник, могу ли я спросить вас?.. Какими вы видите отношения меж царством Московским и Великим княжеством Литовским?
В двери неслышно проскользнула молодая и довольно красивая служанка, поставившая на стол кубки удивительно прозрачного стекла на витой золотой ножке – после чего наполнила один из них вином, а второй фруктовой водой.
– Отношения меж нашими государствами определяет мой отец, великий государь Иоанн Васильевич, и Дума Боярская – я же пока не завёл на этот счёт своего мнения.
Незаметно потерев внезапно зазудевшую внутреннюю сторону ладони и ничуть не разочаровавшись столь расплывчатым ответом, магнат продолжил свой напор:
– Но вы ведь понимаете, что даже худой мир лучше доброй ссоры?
В ответ царевич лишь согласно кивнул, продолжая внимательно смотреть на гостя невозможно-яркими синими глазами. Кстати, подтверждая тем самым ещё один слух.
– А вы не знаете, что именно думает великий князь… О целях нашего посольства?
Ладонь у мужчины зудеть перестала – зато внезапно начало покалывать в висках.
– Знаю.
Сказано это было легко – и вместе с этим так, что каштелян трокский невольно выпрямился, чувствуя, что узнает сейчас что-то важное.
– И что же он… Решит?
Отпив из своего кубка, будущий государь чуть-чуть тряхнул головой, убирая с глаз одинокую прядь:
– От вас зависит, радный пан.
– Простите, государь-наследник, не понял. Как это?
Отставив питьё прочь, синеглазый юноша вновь едва заметно улыбнулся, но заговорил совсем о другом:
– В своё время на землях Востока придумали довольно занятный способ устранения неугодных. Бралась рукопись, желательно редкая, и яд определённого вида. Затем этой отравой пропитывалось несколько страниц – не больше дюжины, и желательно так, чтобы они слиплись. После чего инкунабулу подносили в дар, и новый хозяин, пытаясь её прочесть, волей-неволей касался своей смерти, добровольно принимая её внутрь – когда смачивал слюной кончики пальцев… Чувствуете, как яд распространяется по вашим жилам? Занятное ощущение, не правда ли? Впрочем, я продолжу. Познакомившись с этими милыми восточными традициями во время крестовых походов за освобождение Гроба Господня, монахи католических орденов, а так же некоторые итальянские и испанские аристократы внимательно их изучили. А со временем начали потихонечку использовать. Слушая размеренный, и вместе с тем благожелательный голос хозяина покоев, Юрий Ходкевич поначалу подумал, что над ним жестоко шутят.
![Айзек Азимов - Роботы зари [Роботы утренней зари]](/uploads/posts/books/58421/58421.jpg)