Александр Прозоров - Ключ Времен
— Я приду к тебе. Непременно, приду. Но позже, не сейчас. Забери ее, Велислав, избавь меня от соблазна, а ее — от тихого мира.
Волхв кивнул, осторожно обнял девушку и повел из залы.
Олег проводил их хмурым взглядом и, когда стихли шаги, обернулся к Маре.
— Что с ней произошло?
Богиня выудила из воздуха тонкий серебряный браслет и повертела его в пальцах.
— Она сама тебе расскажет, если захочет. Ну да не о том сейчас речь.
Мара приблизилась к Олегу, коснулась его ладони, и Середин невольно вздрогнул от обжигающего холода ее руки.
— Возьми этот браслет, ведун. Глядишь — и пригодится когда.
— Стоит ли? Чую, не к добру твои подарки, Ледяная Богиня.
— А еще перстень этот возьми… — Владычица смерти надела ему, словно обручальное кольцо, простенькое оловянное, покрытое эмалью украшение. — Он повелевает моей стражей. В беде окажешься — проверни его вокруг пальца да позови: «Смерти!». И глаза сразу закрой. Не нужно никому видеть тех, кто является по этому зову. Лишь моли меня и Сварога, чтоб самому целым остаться.
— Ничего себе, — охнул Середин. — Это в честь чего такая милость?
— А с чего ты взял, что это милость?
— Тогда зачем такие щедрые подарки? За что? Почему?
— Есть пути, которые выбирают смертные, ведун, — вкрадчиво ответила Мара. — И есть пути, которые сами выбирают смертных…
Олег снова подпал под чары Ледяной Богини, не в силах отвести взгляд от бездонной пустоты черных глаз — но на этот раз в ее руках не было серебряной чаши. Он почувствовал, как запястье сжал холодный металл браслета, и Мара отступила.
Шаг за шагом она приближалась к ревущему пламени. Огненные языки жадно тянулись к ней, но словно спотыкались об окружающий богиню холод и бессильно опадали. Когда Мара почти коснулась пламени, воздух вокруг женской фигуры подернулся полупрозрачной дымкой. Женщина моргнула — наваждение отпустило ведуна, но властительница смерти уже почти исчезла.
Несколько минут Середин непонимающе созерцал быстро гаснущий огонь, пока наконец не сообразил, что рискует остаться в полной темноте. Он встряхнулся и, не оглядываясь, покинул таинственную залу.
Когда он ступил на пыльный пол пещеры Велислава, стена за его спиной беззвучно затянулась.
Волхв сидел у разведенного заново костра и время от времени подкидывал сухие ветки и опавшие листья, в изобилии покрывавшие пол пещеры. У стены спала Кира, заботливо укрытая шкурой, в которую прежде кутался Велислав. Бородач немигающим взглядом смотрел на огонь и даже не обернулся, когда Олег подошел и сел рядом.
Пронзительный взгляд ночной красавицы никак не шел у него из головы.
«Не красавицы — богини, — мысленно поправил себя ведун. — Богини смерти…»
Воспитанный в школе в лучших традициях материализма, Середин всегда воспринимал богов как нечто полумифическое и совершенно нереальное. И занятия магией, как ни странно, ничуть не поколебали этой уверенности. Ведь одно дело — нашептывать заговоры, произносить древние молитвы, и совсем другое — верить в существование того, кому они предназначены. Это как закон Архимеда: тело выталкивается из воды вне зависимости от того, реальным был античный ученый или вымышленным персонажем. Никто ведь не ожидает, выписывая формулы, вдруг обнаружить перед собой в плоти и крови грека в белой тоге? Вознося молитвы Сварогу или Макоше, ведун тоже никогда не рассчитывал здороваться с ними за руку или вести задушевную беседу. А тут вдруг…
Олег положил руку на холодящий запястье браслет, покачал головой. Мара, Ледяная Богиня, является к нему ночью, как простая берегиня или какой-нибудь баечник… Подарки дарит… В конце концов, он ведь не хитроумный Одиссей, которого за что-то любила Афина Паллада, регулярно наведываясь в гости. Он храмов для Мары не строил, молитв ей не возносил, родственных связей иметь не может. Тогда почему?
Олег не знал, сколько просидели они вот так, думая каждый о своем. Что пытался разглядеть волхв в глубине ярких всполохов костра?
— Она никак не могла успокоиться, — прервал Велислав затянувшееся молчание. — Все оплакивала кого-то. Пришлось помочь уснуть горемычной. — Волхв бросил на ведуна хмурый взгляд. — Я с вами пойду. Сами вы ни за что дорогу не сыщете, больно зелены еще. Может, и тебе моя наука пригодится. Мара тут еще вдруг появилась. Пришла, чашей поманила, да никого не взяла. Не к добру.
— А ты с ней уже встречался?
— Кто же с ней не встречался? — пожал плечами Велислав. — Только не все видят. Кому не дано, кто не узнает, кто узнать не желает. Посмотрим, какой еще ты в ворожбе мастер… Молва — одно, а человек — другое. Давай ложиться, ведун. Завтра медом вас напою, не чета зелью Мариному. И к князю пойдем — он тебя, поди, заждался.
Волхв
Мед, которым угостил с утра своих гостей Велислав, оказался самым что ни на есть хмельным, однако Середина это не очень огорчило: он тихо подозревал, что с гаишниками сегодня на дороге наверняка не встретится.
— Снеди не предлагаю, — сообщил волхв, закидывая в котомку яйца, куриную полть, несколько клубней репы и бурдючок с медом. — От нее в брюхе тяжесть и шаг тяжелый.
Он сунул за пазуху двух вяленых лещей и, выйдя из пещеры, сразу свернул с дороги на узкую тропинку. На поляне под скалами Кира ждала их с лошадьми — уже навьюченными и оседланными. Однако ехать через лес верхом было невозможно, и Олег взял гнедую за повод.
С раннего утра дождь прекратился, лучи солнца играли с дождевыми каплями, расцвечивая лес яркими красками, и путники коротали дорогу за разговорами.
— Ты знаешь, ведун, что лес живой, населен мудрыми существами, — сказал волхв, отламывая лещу голову и зубами отдирая со спины полоску мяса. — Он может и другом быть, и ворогом страшным, может стать и постелью пуховой, и могилой безвременной. Его нужно любить и уважать, находить общий язык с мудрыми его обитателями.
— Ну я бы не сказал, что, например, волк, который пытается загрызть меня ночью, блистает мудростью, — поморщился Олег. — Дать кистенем по голове — вот и вся мудрость.
— Экий ты глупый! — Велислав сплюнул под куст попавшую в рот чешуйку. — А еще ведуном называешься. Я же про духов лесных говорю да про вековую мудрость деревьев! Они тебя и заморочить, закружить могут насмерть. А могут и укрыть, от непогоды и булата спрятать.
— И как же ты в лесу скрываешься? — поинтересовался Олег.
Волхв улыбнулся в бороду.
— Вон видишь ель раскидистую? — указал Велислав посохом на огромное дерево. — Нижние лапы ее дают приют многим существам. Смотри.
Волхв, спрятав рыбу за пазуху, приблизился к ели и приподнял концом посоха одну из ветвей. На траву обрушился целый водопад. В тот же миг мимо опешившего ведуна прошмыгнул серой стрелой заяц и, петляя, скрылся в траве, оставив на память только брызги, отлетавшие от сильных лап.
— Просто ты должен стать частью этого мира, ведун, — снова достал недоеденного леща Велислав. — Не обязательно иметь шапку-невидимку, чтобы пройти мимо ворога. Достаточно слиться с духами леса.
Олег стряхнул с косухи капли воды и, поглядев вслед зайцу, про себя пожалел, что у него нет лука — а то бы не ушел ушастый от стрелы.
— Кстати, Кира, — обернулся он к девушке. Она с интересом наблюдала за своими спутниками и старалась не проронить ни слова. — Что ж ты прозевала такую добычу?
— Разве ты голоден? — усмехнулась она. — Скоро в город придем, там и поешь. Зачем убивать животное, если все равно не собираешься его есть?
Что на это ответишь? Середину только и осталось, что разочарованно сплюнуть и дальше отправиться. Баба-дура — она дура и есть. Не понимает, что в городе за такого косого полновесным серебром платить придется. Привыкла, поди, на всем готовом жить. Наверняка невольница. Так они и шли через лес. Волхв, то и дело отрываясь от рыбины, показывал то одно, то другое «чудо» и пытался заставить Середина это повторить. Олег, стараясь удержаться в рамках приличий, иногда отнекивался, ссылаясь на неспособность, иногда прятался за елочки и вскрывал родники — хотя на деле предпочел бы старый добрый заговор на отвод глаз или флягу с хмельным медом из своей сумки, которую можно наполнить на каждом постоялом дворе, а на худой конец — из ближайшего деревенского колодца. Но Велислав лишь головой качал:
— Не дается тебе наука наша, не дается. Ничего страшного, ведун. Этому тоже долго учиться надобно. Лес сам тебя признать должен. Вот тогда все и получится.
Когда, обсосав последние косточки, волхв закинул в мшаник рыбий хвост, Середин не выдержал:
— А скажи мне, Велислав, ты всем эти великие тайны выдаешь или только последним идиотам?
— Дитятям малым сказываю, что из деревень окрестных на обучение приводят, — ничуть не смутившись, ответил волхв. — Да ученикам редким, которым иные секреты выдать собираюсь. Ты проверку на терпение прошел: мне на советы наивные в ответ не нагрубил, своим мастерством без нужды хвалиться не стал. Стало быть, и мое знание в тайне удержать сумеешь. Сгоряча али по глупости не выдашь.
