Виктор Зайцев - Случайный многоженец-3
— Экая красавица, — улыбнулся мужчина, перед глазами стояло оригинальное лицо, не виданное никогда, в этом он не сомневался, — завтра бы приснилась ещё раз.
Немного подумав, Белов улёгся на подушку, подгрёб рукой к себе Ларису и быстро задремал, прижавшись к гибкому телу молодой жены. Лариса недавно отметила тридцать лет, однако ничуть не походила на раздобревших женщин двадцать первого века, с отвисающими животами и целлюлитными ногами. Даже спокойная жизнь последних четырёх лет и четверо родов не изменили стройной гибкости девичьей фигуры. Впрочем, среди уральцев не было полных людей, активная физическая жизнь не давала возможности набрать жирок, даже старикам. Работа и регулярные спортивные занятия, возведённые в культ молодыми уральцами, полностью сжигали все калории, полученные от заметно выросшего рациона.
Уральцы не знали весеннего голода и неурожайных годов, добротные каменные склады, овощные ямы и ледники, хранили запасы продуктов на два года. Их регулярно заменяли, тщательно отбирая предстоящие запасы. Пять лет назад стеклодувы добились относительной стандартизации банок и крышек, что дало возможность начать массовую заготовку тушёнки. Её закладывали на длительное хранение, пока в ледники и холодные ямы, опасаясь ботулизма. Зерном уральцев снабжали развившиеся колонии с чернозёмов дельты реки Белой и левого берега Волги. Дорвавшиеся до богатейших чернозёмов селяне распахали оба берега реки Белой на сорок километров вверх по течению от впадения в Каму. Побережье Волги освоили меньше, зато пахали выборочно, не доводя до истощения плодородного слоя. Старейшине уральцев удалось привить практичным аборигенам боязнь пылевых бурь и строжайшее соблюдение относительно грамотного севооборота. Уральцы не только чередовали культуры и запахивали навоз на полях, несколько лет шли осторожные опыты с азотными и калийными селитрами, подбирались оптимальные рецептуры химических удобрений.
«Главное, не переборщить с химией», успел подумать, засыпая, Белов. И провалился в свой старый сон, вернее, его продолжение, в нём девушка снова смотрела в глаза, пытаясь что-то сказать уральцу. Это желание передать какую-то просьбу было так выразительно, словно девушка ждала его в соседнем доме и не сомневалась, что он успеет ей помочь. Мужчина попытался заговорить с ней на всех известных языках, бесполезно, рта она не открывала, грустно улыбалась, пристально глядя прямо в глаза. Сыщик перебрал все возможные способы наладить общение, жесты и мимику, когда пришло понимание необходимых действий. Стараясь продумать ускользающую догадку, Белов отвёл взгляд от девушки и… проснулся.
«Что же я не успел понять?», он перевернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку, «Ну?». Он вдавил лицо в подушку до потемнения в глазах и зацепился за ускользающую ниточку мысли, ещё немного, ещё. Всё стало на своё место. В том, что девушка существует, сомнений не было. Следовательно, с ней надо связаться, причём самым надёжным способом. То есть, то есть, ментально, именно ментально!
Белов соскочил с постели, быстро одеваясь в предрассветных сумерках. Надо выбираться на берег Камы, подальше от людей. За прошедшие годы путём проб и ошибок, он убедился, что самые удобные места для ментального контакта — берега рек и озёр, обязательно не ближе пяти вёрст от ближайшего человека. Надев брюки, сыщик передумал спешить, чашка горячего чая не помешает. Поставив чайник на некое подобие примуса, он подошёл к окну, выходящему на Каму. От реки поднимался туман, день предстоял жаркий, уралец наслаждался видом из окна третьего этажа. Дом Беловых был одним из восьми каменных зданий в Уральске, трёхэтажный особняк закончили год назад. Армянские, болгарские и персидские мастера за время постройки обучили немало уральцев каменному строению, через пару лет каменные дома перестанут быть диковинкой.
Более того, старейшине удалось убедить, вернее, подкупить двух мастеров заняться производством цемента, секрет которого считался семейными традициями. Как он понял из спутанных объяснений самих мастеров, не было единого рецепта цемента, каждая семья имела свою рецептуру. Мастера пообещали открыть рецепт втайне от других, за достаточно серьёзное вознаграждение. Один выпросил ружьё с патронами, другой, более предусмотрительный и осторожный, договорился на огромную сумму в новгородских гривнах. Оба работали втайне от всех, в Прииске и Бражинске, отыскивая необходимые компоненты под пристальным присмотром молодых уральских строителей. В любом случае, шкурка стоила выделки, крепкие каменные дома и стены необходимы, особенно для южных крепостей.
Спустя час, плотно позавтракав, он вышел на берег Камы и направился по тропинке к лесу, наслаждаясь очарованием летнего утра. По мере удаления от городских стен ментальное давление ослабевало, скоро сыщик снял защиту, её организм ставил сам, когда соседство людей становилось невыносимым для чувствительного мозга. Тропинка легко стелилась под ноги, вёрсты уходили незаметно, вот и любимая поляна на берегу. Белов негромко позвал Снежка, тот давно облюбовал поляну для своего основного логова, все уральцы обходили это место издалека и приезжим запретили бывать здесь. Как обычно, снежный барс давно почувствовал приближение человека и скользящим движением вынырнул из кустов, не потревожив ни единой ветки.
— Привет, красавчик, — человек не удержался потрепать рукой загривок зверя, — купаться будешь?
Хищник, обдав человека волной радостных эмоций, демонстративно уселся на берегу, показывая, что плавать не будет. Уралец скинул одежду и с обрыва нырнул в омут, место отлично изучено, несколько коряг, принесённых половодьем, вытащили лошадьми и распилили на дрова. Традиционно, порубка леса ближе двух часов ходьбы от уральских селений, оставалась под запретом. Вырубались лишь сухие и гнилые деревья, за этим даже следить не надо, сами жители присматривали за лесом, согласовывая большие вырубки между собой. Среди аборигенов бережное отношение к среде обитания впитывалось с молоком матери, время хищнических вырубок, к счастью, не пришло. Освежившись, подполковник выбрался на берег рядом с барсом, подрагивая от утренней свежести, быстро выполнил комплекс китайской гимнастики. Упражнения помогли согреться и сосредоточиться на предстоящей локации.
Белов закрыл глаза, положил правую руку на спину ирбиса, прислушиваясь к ментальным излучениям леса. Постепенно круг расширялся, лёгкими сполохами появлялись крупные животные, мелочь шла фоном. Когда в поле ментального зрения попала окраина Уральска, сыщик остановил расширение круга, начал дальнее прощупывание, стараясь направить внимание узким лучом на большие расстояния. Он уже практиковал такие поиски, опыт имелся. По грубым оценкам, он чувствовал людей до полусотни и больше вёрст. Сегодня старейшина чувствовал себя в ударе и не сомневался, что дотягивался до сотни километров, наталкиваясь на стойбища южных угров, отличавшихся неким «кочевым» фоном. Плотно пройдя южное направление, сыщик развернулся на север, там пришлось труднее, селения уральцев доходили за триста вёрст от Уральска. Изрядно намучившись, «живой локатор» пришёл к выводу бесплодности дальнейших поисков.
Анализируя неудачный поиск на обратном пути, сыщик пришёл к выводу, что слепой поиск на дальние расстояния бесполезен. Если незнакомка существует, и будет сниться, нужно узнать, хотя бы, направление поиска и связаться с ней ментально во сне. Тогда и наяву будут шансы связаться с ней, в реальном существовании женщины из сна он не сомневался. Белов и в двадцать первом веке не отвергал предчувствия и интуитивные догадки, а в этом мире убедился наличии шестого чувства окончательно. Люди этого времени имели больше времени на раздумья и по необходимости занимались своим лечением сами, вызывая знахарей и лекарей довольно редко. Скорее всего, именно поэтому, аборигены могли дать фору любому экстрасенсу двадцать первого века в практическом использовании предчувствий.
Как угры, так и славяне безошибочно предсказывали погоду, даже не предсказывали, а просто знали её, часто не в состоянии объяснить признаки, по которым её определяли. Белов перенял многие приметы аборигенов и разобрался в части некоторых, туда входили не только цвет, форма и скорость движения облаков, учитывались изменения в поведении птиц и насекомых, шум деревьев в лесу и запах цветов, цвет заката и многое другое. Все эти приметы и привычку постоянно их подмечать, уральцы узнавали с детства, без подробного анализа, но выводы получались безошибочные, необходимости в службе синоптиков не возникало.
Примерно так происходило с предчувствиями, жизнь в лесу, возможность встречи с хищниками и просто опасными животными, воспитывала в аборигенах обострённое чувство опасности. То, чем в двадцатом веке удивляли великие бойцы и учителя школ восточных единоборств, предчувствие опасности и интуитивное её избегание, не было редкостью среди угров и славян. Люди, обладавшие таким даром, становились воинами, вождями и старейшинами, используя способности для защиты рода и племени. Белов слишком часто сталкивался с таким предвидением у других, развивал его в себе, чтобы отрицать подобные способности.
