Александр Конторович - Черный Проводник
— Извините, товарищ полковник.
— Ладно, не дуйся! Тут идея похитрее есть…
Полковник пододвинулся к столу и разложил на нём карту.
— По имеющимся сведениям, Венедиктов ранен.
— Начоперотд?
— Он самый. Идти долго не сможет, если вообще в состоянии это делать. Немцы, ясное дело, полковника не бросят, на руках понесут. Но далеко они его так не утащат, а уж через фронт…
— Понятно.
— Мы перехватили их радиограмму — они просят самолет. Да и другие сведения у нас уже имеются. Не все тут лаптем щи хлебают!
— Куда?
— А вот тут есть загвоздка… Подходящие площадки в округе есть, только все они заняты нами. Десант понес потери и в открытый бой они не полезут. Так что уходить будут тихо. И вариант у них остается один-единственный — вот он! — карандаш полковника указал точку на карте.
— Пост ВНОС?
— Точно так! Он на недостроенном аэродроме базируется и самолет там сядет. Там мы их и перехватим.
— И как они себе такую операцию представляют? Насколько я в курсе, пост постоянно на связи находится. Десять минут невыхода в эфир — и туда рванут комендачи ВНОС. Самолет же, за это время даже и сесть не успеет. А если и сядет — на обратном пути его перехватят истребители.
— Немцы это понимают тоже…
— Так что, повторяю ещё раз — мне нужны только добровольцы! — Гальченко прошелся перед строем курсантов. — Риск не просто высок — запределен! Вам предстоит не просто рисковать своей жизнью — к этому вы привыкли, а самим сунуть голову в волчью пасть! И ждать! Ждать команды! Любой из вас может быть убит — и не имеет права поднять руку для своей защиты!
Строй молчал.
— Никого не тороплю, подумайте… но времени у нас нет! На всё, — майор посмотрел на часы, — пять минут. Через пять минут всем собраться здесь. Марина! Ко мне подойди.
Присев на скамейку, он показал ей на место рядом.
— Садись.
Девушка осторожно присела на краешек.
— Тут вот в чем дело, Котенок… Так уж сложилось, что на тебе лежит ключевая роль. Ребята рискуют, и я могу их понять. Им, в некотором роде, сложнее. Немцы их будут брать — и брать жестко. Могут попросту ножами порезать, хотя я не думаю, что они это сразу делать начнут. Там тоже, знаешь ли, не вчерашние школьники собрались. Головы у них на плечах есть, и используют фрицы их по назначению — соображают. Их главная цель — чтобы никто, как можно дольше, не поднял тревогу. Радист на посту постоянно дежурит у станции — таков порядок. Он должен моментально передать, как только что-то в воздухе засекут. Если на том конце поймут по почерку или по голосу, что на связь вышел не тот радист — всей операции конец! Так что трогать тебя немцы не станут. И нервировать чрезмерно не будут — а ну как ты в обморок брякнешься? Поэтому, постараются обойтись с ребятами не так резко и безжалостно. Во всяком случае на твоих глазах и до того момента, как сядет самолет.
— Иначе — никак?
— Нет. Только перед посадкой самолета они вынесут на поле полковника. Чуть поторопимся — утащат назад в лес. Рисковать мы не можем, его надо отбить живым. Или… исключить возможность его повторного захвата немцами.
— Даже так?
— Так, Котенок. Повторю ещё раз — на тебе основная роль! Пока ты будешь её играть чисто — немцы никого не тронут. Во всяком случае — не должны. Справишься?
— Постараюсь, товарищ майор…
Старая полуторка, подпрыгивая на ухабах, въехала на поляну. Ходивший возле небольшого домика часовой обернулся и внимательно поглядел на подъезжающий автомобиль. Поднял руку.
— Стой! Пропуск?
— Вагранка. Отзыв?
— Беломор. Проезжайте, заждались уже вас, — махнул он рукою в сторону домика.
Из прибывшего транспорта неторопливо выгрузилась очередная смена, во главе с заместителем командира роты ВНОС. Он, как и положено командиру, ехал в кабине. Вышедший на крыльцо сержант козырнул поднимавшемуся по ступенькам лейтенанту.
— Здорово, Никитин! — ответил тот на приветствие. — Вот, смену вам привёз.
— Новенькие?
— С Южного фронта. К нам их временно прикомандировали, так что пусть работают.
Сержант с интересом посмотрел на симпатичную девушку, шедшую вместе с остальными бойцами.
— Радистка?
— Младший сержант Барсова! — откозыряла та.
— И тоже — прикомандированная?
— Совершенно верно, товарищ сержант! До особого распоряжения!
Никитин вздохнул и про себя пожелал, чтобы это распоряжение как можно дольше не приходило бы.
Ступеньки крыльца снова скрипнули, и сержант повернул голову, встречая следующего сменщика. Это оказался немолодой уже старшина.
— Знакомьтесь, Никитин — это старшина Федоров, дежурный начальник смены. До завтра — он тут старший. Хозяйство ему покажите.
Сдача дежурства много времени не отняла, и вскоре отъезжающая смена уже садилась в грузовик. Новый часовой, проводив его, остался сидеть на крыльце, прислонив винтовку к стене. Заметивший это старшина только укоризненно покачал головой, но так ничего и не сказав, ушёл в дом.
Внутри домик был совсем небольшим — три комнатки. Одна с кроватями — для отдыха свободной смены. Во второй располагался начальник смены и один телефонист.
В третьей была установлена радиостанция и стояли несколько телефонов, возле которых сидел ещё один боец.
Вот и всё.
Осталось прибавить сюда двух дежуривших посменно, наблюдателей и двух бойцов, попеременно несущих охрану.
Всего восемь человек — для этого поста более и не полагалось, народу и так не хватало.
Освоившись на новом месте, бойцы занялись повседневными делами. Двое из них, подвесив над костром котел, начали готовить ужин, наблюдатели полезли на вышки. Все прочие, кроме часового, ушли в дом.
— Ну что, Котенок, как думаешь — поверили фрицы в наше представление? — голос майора звучал глухо — он, присев на корточки, что-то делал под столом, на котором стояла радиостанция.
— Трудно сказать… со стороны — так вроде бы и нормально всё прошло. Приехали, сменили — всё, как всегда.
— Ну это их взводному спасибо нужно сказать. Молодец мужик — сразу врубился и вопросов не задавал, — вылез наконец-то из-под стола майор. На нем сегодня были петлицы ефрейтора, и он играл роль дежурного телефониста. — Сядь на место, проверь — удобно ли?
Марина поерзала на стуле.
— Да, вроде бы…
— Ну и славно! Включай станцию, пора на связь выходить.
— А они вообще здесь есть? А то, может быть, мы зазря тут сидим?
— Степаныч сказал — здесь они! Ему верю безоговорочно, он таких промашек не дает. Уж как дед ходит да смотрит — мне самому поучиться не грех. А я ведь ходок неплохой, тоже не один год по лесам бродил.
— Где ж это?
— Тайга… она у нас большая.
Захрипел динамик радиостанции, началась очередная перекличка постов. Надвинув наушники, девушка занялась привычной работой. И понеслось… Пальцы быстро вспомнили привычные манипуляции. И вскоре работа полностью поглотила девушку.
И только через десять минут, она сдвинула наушники, прислушиваясь к разговору.
— Да! — поднял трубку мнимый ефрейтор. — Один? Удаление, курс? Принято! Маринка — передавай — одиночный самолет, удаление до двух километров. Курс сто семьдесят пять! Высота около полутора тысяч метров.
Спустя некоторое время на столе появился стакан. С горячим чаем. Машинально из него отхлебнув, она кивнула.
«Стоп!»
Марина ещё раз мельком глянула на стол.
«Стакан… полный стакан — выдвижение на позиции завершено. Горячий — немцы готовы к броску».
Вот так, милая… а ты что ждала?
Шорох под крыльцом привлек внимание часового. Отбросив в сторону веточку, которую до этого вертел в руках, боец поднялся. Потянулся и шагнул к крыльцу.
Р-раз!
Гибкая фигура в черном комбинезоне выметнулась откуда-то снизу.
Блямс!
Мощный удар сапогом отбросил бойца в сторону. И в следующее мгновение острие ножа, качнувшегося у него перед глазами, недвусмысленно намекнуло на ненужность поднятия шума.
Сидевший у стола старшина увлеченно копался в потрохах телефона. Так что на скрип двери он только недовольно буркнул: «Чего надо?»
Не дождавшись ответа, поднял голову, подслеповато прищуриваясь и пытаясь разглядеть вошедшего. И краем глаза увидел, как сидевший справа от двери телефонист поднимает руки.
— Т-с-с-с! — стоявший напротив человек с пистолетом, приложил палец к губам. — Тихо!
Увлечённая работой на ключе, Марина почти ничего не слышала вокруг, привычно вылавливая в шорохе и треске помех знакомые сочетания точек-тире. Закончив передачу, отпустила ключ и расслабленно встряхнула в воздухе кистями рук.
