Юрий Корчевский - Атаман. Княжий суд
Мы вышли из возка. Федор, похоже, здесь уже бывал, потому как направился уверенной походкой в строящийся храм. Я едва поспевал за ним. Каменщики и другие рабочие бросили работу и склонились в поклоне. Но Федор прошествовал сразу в открытый дверной проем и повернул направо.
— Здравствуй, друг мой Петр!
Сам бы я сразу и не приметил этого тщедушного человека среди рабочих.
Итальянец, отложив дела, подошел к Федору, с достоинством склонил голову, а потом бросил взгляд на меня.
— Вот, хочу тебя познакомить с моим другом, князем Михайловым. Удел новый князь получил и строиться хочет, да не абы как. Думаю, вам есть о чем поговорить. А у меня, простите великодушно, дела.
Федор простился и ушел.
Итальянец по-русски говорил, правда — со смешным акцентом.
— Что князь хочет?
— В усадьбе дом хочу — этажа два-три, дорожки в парке, пруд.
— Дом, я полагаю, каменный?
— Непременно!
— Сначала мне надо осмотреть место, где будет стоять дом.
— Могу предложить лошадь. Умеешь ездить верхом?
Итальянец немного скривился, но не думаю, что езда на возке по коломенской дороге была бы комфортнее.
— Хорошо, жду.
Я направился на постоялый двор, Федька запряг коней — моего и своего.
— Федор, пока здесь остаешься. Я итальянца в усадьбу повезу, жди меня через три дня.
Я перехватил радостный взгляд Федьки-занозы, брошенный на подсобку. «Ну, понятно, успел пострел знакомство свести с какой-нибудь девкой из обслуги». — И поехал с Федькиным конем к Пьетро.
Итальянец в седле держался неважно, и я всю дорогу опасался, как бы он не свалился да не повредил себе чего-нибудь. Но обошлось.
Пьетро внимательно осмотрел место, выбранное мною под строительство.
— Холопы нужны с лопатами, ямы копать.
— Сейчас будут.
Я с Андреем согнал мужчин с лопатами.
— Копать здесь, здесь и здесь, — итальянец прошел по участку, делая отметки на земле. — Надо сделать шурфы, вот такого размера, — архитектор развел руки, — и глубиной в человеческий рост.
Холопы принялись за работу. Итальянец бродил по территории, что-то бормотал себе под нос. Когда ямы были вырыты, сам спустился в них, осмотрел и вылез, довольный работой.
— Князь, место для строительства удобное, на глубине глины залегают, дом устойчивым будет. В ямах крупные валуны положим, опоры под дом будут.
Мы вернулись в Москву, остановившись на постоялом дворе, где я постарался угостить Пьетро на славу.
В недостроенном храме архитектор разложил бумагу на досках и набросал от руки эскиз.
— Вот так будет стоять дом, парадными сенями к реке, перед ним — дорожка для экипажей, дальше — пруд. Сзади здания — флигель, соединенный с домом крытым переходом — для прислуги. Через неделю я нарисую подробно. Чьи материалы?
— Пьетро, я хотел, чтобы все заботы о рабочих и материалах для возведения дома ты взял на себя, поскольку в строительстве я ничего не понимаю и людей у меня знакомых нет.
— Это будет стоить дороже — помощники, рабочие, подвоз кирпича, извести и прочих материалов. Надеюсь, окна будут, как в европейских княжеских домах — со стеклом?
— Непременно!
— Договорились, жду через неделю, покажу эскиз дома.
Мы простились, и я направился за Федором на постоялый двор.
Едва поев, вскочили на лошадей и — снова в имение. Стоило только начать — забот оказалось выше головы. Как в горах — тронь камень, и получишь камнепад. Одно дело цеплялось за другое, и конца этому не было видно.
Нет, в боярах мне жилось проще. Не скажу — спокойнее, но и забот таких не было. А может, я взялся не за свое дело? Может, оно для меня неподъемное? Другие наверняка начинают княжение, имея свиту и надежных людей. А у меня? Василий — молод еще, не потянет. Федька — тот в бою хорош, но дела — не по его разумению. Андрей — дока на полях да в деревне, спору нет. «Эх, помощника бы мне!» — помечтал я. А что — князь ведь я, пора обзаводиться своим окружением. Известно ведь — короля играет его свита. Да только где ее взять?
Несколько дней я вместе с Андреем решал проблемы. В первую очередь — еда для новых холопок, размещение их. Во вторую очередь — земля. Для обработки ее не хватало лошадей, плугов, борон — да проще сказать, чего было в достатке.
Следующим днем я собирался в Москву, к итальянцу, но не получилось. Утром прибежал Федька:
— Княже, там судно пришло — ну, с тем разбойником, холопов привезли.
— Откуда знаешь?
— К берегу пристают, сам с холма видел.
Федька оседлал коней, и мы направились на берег.
Показалась мачта ладьи. Парус был собран, матросы энергично подгребали к берегу, преодолевая встречный ветер. На корме стоял хозяин. С берега гурьба мужиков, связанных веревкой, с лямками через плечо тянула за канат судно.
Я спустился к берегу. Матросы бросили якорь, цепь натянулась и ладья остановилась, покачиваясь на волнах. Я понял, что мужики эти и есть невольники.
С ладьи скинули трап.
С борта сошел хозяин. Завидев нас, он стал довольно потирать руки, предвкушая хороший куш.
— Доброго здоровья, барин. Вот, как и уговаривались — невольников привез.
Я недоуменно посмотрел на хозяина. Он пожал плечами — мол, как иначе тяжелое судно против течения вести?
Я прошел вдоль строя. Исхудалые, некоторые с синяками и ссадинами на лицах и руках. И одежонка — драная, ветхая.
— Хворые есть?
— Нет, барин.
Я повернулся к хозяину ладьи.
— Ты что, месяц их не кормил? Чего они у тебя все такие заморыши?
— Взял таких, — огрызнулся он. Невольники оказались крестьянами, из литвинов.
Меня это устраивало.
— Ладно, всех беру. Однако скидку сделай. Их откармливать еще надо, не то помрут.
— То не моя забота. Ладно, давай по четыре рубля за голову и забирай.
Мы взошли на ладью, чтобы рассчитаться. И я сразу обратил внимание на невольника, привязанного к мачте веревками. Одежда на нем висела лохмотьями, через прорехи было видно исполосованное кнутом тело. Видно, дело рук того амбала с кнутом, что был в прошлый раз.
— За что его так?
— Убечь хотел, поймали. Да уж не первый раз.
Я присмотрелся к невольнику. Одежда не такая и ветхая, скорее — от ударов кнута порвалась. И, похоже, одежда военная.
Я присел перед невольником.
— Ты кто?
— Невольник я теперь, али сам не видишь?
— А допрежь кем был?
— Какая разница?
— Отвечай, собака, когда тебя спрашивают! Не то опять получишь по ребрам! — закричал хозяин.
Не обращая внимания на слова хозяина, мужик пристально всматривался в меня, потом сказал с ухмылкой:
— А ведь я тебя знаю, боярин! Я всмотрелся в его лицо.
— Нет, не видел я тебя прежде.
— Зато я тебя запомнил. Ты у Опочки воевал?
— Было дело.
— Твой отряд с моим столкнулся — лоб в лоб, у леса. Не повезло мне тогда, в плен попал.
— Так ведь то еще о прошлом годе было, по осени.
— Вот с тех пор в плену и маюсь. Не выкупили меня, — горько усмехнулся он.
— Под меня пойдешь?
— А не боишься, что убегу?
— От себя не убежишь. Хозяин, сколько за него просишь?
— За два рубля отдам. Или сбежит, подлец, или от побоев сдохнет. Забирай!
— Развяжите его. Эй, Федор, забери еще одного! Я рассчитался с хозяином.
— Еще невольников привозить?
— Хватит пока, и так уже селить некуда.
— И на голой земле не сдохнут, — проворчал он. — Тащите трап! Отчаливаем.
Я сошел на берег, сел на коня. Вереница новых холопов уже тянулась к холму. Черт! И плотники не торопятся, еще ни одну избу не закончили. Взялись сразу за три, и все три готовы только наполовину.
Первым делом я к плотникам и направился.
— Вот что, мастера. Так не пойдет — закончите хоть одну избу. Мне надо, чтобы хотя бы одна изба под крышей стояла. Пусть даже пока без окон и дверей.
— Как скажешь, хозяин. Завтра к вечеру будет. Бревна на венцы готовы, сегодня сруб закончим, завтра крышу завершим.
— Вот и славно.
Пока Андрей ломал голову, куда поселить хотя бы на день-два холопов, я подозвал к себе строптивого невольника. Тот подошел, ухмыльнулся.
— Извиняй, боярин, шапку ломать не буду — нету шапки.
— Не выкобенивайся, у ляхов научился? Как звать?
— Макар.
— Боевой холоп?
— Бери выше! Из боярских детей я.
— Ага, стало быть — землю пахать не станешь?
— Не хочу. Ратник я. К седлу да сабле привык. Я задумался. А если рискнуть?
— У меня служить хочешь?
— Неужто саблю и коня доверить не побоишься?
— На первых порах саблю и в самом деле не дам — тут ты прав. Саблю и коня заслужить надо, делом.
— Кем взять хочешь? — заинтересовался Макар.
— Как и раньше — в боярские дети. Литве служил, теперь у меня можешь умения ратные применить.
Недолго подумав, Макар согласился.
