Господин Тарановский (СИ) - Шимохин Дмитрий
Столица империи оказалась уязвима. Все самые боеспособные цинские армии либо были разгромлены в предыдущих кампаниях, либо находились за тысячи верст на западе, безнадежно увязнув в жестокой войне с грандиозным дунганским восстанием. Оборона Пекина состояла из деморализованной изнеженной «восьмизнаменной» гвардии и наскоро собранного ополчения, не способных противостоять армии нового типа.
Штурм был коротким и страшным. Решающую роль сыграла трофейная артиллерия. Тяжелые стодесятифунтовые «Армстронги», установленные под руководством русских инженеров, за несколько дней методичного обстрела проделали огромные бреши в древних стенах, не рассчитанных на мощь нарезных орудий. В ночь перед атакой диверсионные группы, вооруженные бесшумными многозарядными арбалетами, сняли дозоры на уцелевших участках стены. Вооруженные «Спенсерами» элитные отряды скрытно заняли близлежащие башни. И утром начался генеральный штурм.
В проделанные осадными пушками проломы хлынули ударные отряды восставших. Цины бросили свои войска в контратаку, но их силы были сметены шквальным огнем «Спенсеров» из захваченных башен, из которых подавлялась любая попытка сопротивления.
Бои в гигантской столице Китая длились пять дней. Внутренние стены города и многочисленные административные здания, становившиеся узловыми пунктами обороны, сметались огнем шестифунтовок и направленными взрывами динамита. Когда силы восставших достигли Запретного города, император бежал. Однако преимущество повстанцев в коннице не оставило ему шансов. Конвой императора Тунчжи был перехвачен, и сам несчастный юноша, не имевший еще наследников, казнен на месте. Маньчжурская династия Цин, правившая Китаем более двухсот лет, прекратила свое существование.
Однако падение Пекина не принесло немедленного мира. Наоборот — оно стало лишь сигналом к полному распаду империи. В течение следующих пяти лет Китай погрузился в хаос жестокой междоусобной войны. Бывшие повстанческие командиры, могущественные губернаторы провинций и новые честолюбцы, провозглашавшие себя императорами, сражались друг с другом за право стать основателем новой династии.
Пока Китай погружался в пучину междоусобиц, на севере, на землях бывшей прародины цинских императоров, рождалось новое государство — Маньчжурское Княжество, де-факто независимое, находящееся под военным и экономическим протекторатом Российской Империи.
В долгой и кровопролитной гражданской войне в Китае, получившей название «Эпоха двадцати царств», победу в конце концов одержал союзник Тарановского — бывший тайпин Лян Фу. Опираясь на негласную, но постоянную финансовую, военную и технологическую поддержку из Маньчжурии, он сумел разгромить своих соперников — как бывших цинских генералов, так и не принявших его первенство лидеров других повстанческих отрядов. Особенно ценными были поставки Тарановским американского оружия, за бесценок скупленного Владиславом Антоновичем после окончания Гражданской войны в США. Разгромив всех противников и вновь объединив страну, Лян Фу стал основателем новой, китайской по духу и европейской по технологиям, прогрессивной династии.
Итогом нового передела Азии, юридически оформленным уже после окончательной победы императора Лян Фу, стало официальное признание Пекином полной независимости Маньчжурии, Монголии, где утвердилась династия Найдан-вана, и Восточного Туркестана (Джунгарии), где уйгурские и дунганские беки создали свои ханства, вскоре оказавшиеся в орбите влияния Российской Империи. Огромная Цинская империя, таким образом, распалась. Китайское правительство не пыталось удерживать эти земли: Маньчжурия, родовой домен бывших правителей Китая — Цинов, считалась среди новых китайских властей «чужой землей», приносящей Поднебесной империи одни несчастья.
Судьба мистера Тэкклби стала кровавым и символичным финалом эпохи колониального беспредела. Поначалу его хотели отправить в Петербург. Однако китайцы, узнав о пленении известного наркоторговца, попросили выдать его для суда. Владислав Антонович, передал англичанина новому императору Лян Фу. Поскольку молодая китайская династия начала беспощадную, фанатичную войну с опиумом, Тэкклби припомнили всё.
Человек, считавший себя представителем высшей расы и вершителем судеб, был публично повешен на одной из площадей Пекина вместе с десятками других иностранных дельцов, замешанных в контрабанде наркотиков и разжигании частных войн. Об этой казни, совершенной на глазах у многотысячной толпы, писали все мировые газеты — от The Times до Le Figaro. Правительства Англии и Франции выразили резкое недовольство и направили Пекину ноты протеста, грозя ответными мерами. Однако новому императору Китая, чья власть опиралась на модернизированную армию и поддержку Маньчжурии, было глубоко плевать на европейское негодование.
Казнь Тэкклби стала громогласным манифестом новой Азии: время, когда западные авантюристы могли безнаказанно диктовать свою волю Срединной Империи, ушло навсегда.
Формально главой Манжурского княжества стал великий князь Константин Николаевич, но фактически он почти не влиял на дела своего княжества, проживая в своих владениях в Крыму. Реально же делами Маньчжурии заправляли два человека: Тарановский и Кропоткин.
Молодой русский аристократ, географ и исследователь князь Петр Кропоткин неожиданно для всех стал архитектором ключевых реформ и первым премьер-министром нового маньчжурского государства. Этот романтик-анархист, помогавший Тарановскому еще на Амуре, услышав об успехе народного восстания и видной роли в нем группы русских офицеров, в числе которых народная молва называла имя Тарановского, немедленно вышел в отставку и отправился в Маньчжурию.
Привлеченный Владиславом Антоновичем к административной работе и получив уникальную возможность применить свои нарождающиеся теории на практике, он с головой ушел в государственное строительство. Однако столкнувшись с реальной необходимостью управлять экономикой, создавать институты власти и поддерживать порядок на огромной территории, князь быстро излечился от своих юношеских анархистских иллюзий. В конечном счете он наотрез отказался от идей полного безвластия, увидев в них лишь кратчайший путь к хаосу, тирании и разрушению.
Однако свои гуманистические и демократические идеалы он не только сохранил, но и воплотил в жизнь. Под его руководством и при негласной финансовой поддержке Тарановского в Маньчжурии был принят передовой для того времени народно-демократический строй. Учрежден избираемый парламент, получивший название Верховный Хурал, введен суд присяжных и принята конституция, гарантировавшая широкие гражданские свободы, включая свободу совести и слова.
Тарановский, со своей стороны, сосредоточился на экономической и национальной политике. Активно привлекая на плодородные маньчжурские земли русских крестьян-переселенцев из центральных губерний, он обеспечивал их землей и беспроцентными ссудами. Особое же внимание уделялось защите коренных народов. Для маньчжуров и эвенков были созданы широкие национальные автономии, в которых всемерно поддерживались их язык, культура и традиционный уклад жизни. Тарановский видел в них не материал для ассимиляции, а ценнейший и самобытный элемент своего нового многонационального государства. Так, на руинах китайского империализма возник уникальный сплав русского влияния, западных демократических институтов и глубокого уважения к местной культуре.
Сам же создатель нового государства, человек, известный как Владислав Тарановский, отказался от каких-либо официальных постов в правительстве князя Кропоткина. Он не принял ни княжеского титула, ни должности пожизненного канцлера. Отвечая на все вопросы с неизменной улыбкой, он просил называть себя просто — «господин Тарановский». Однако этот скромный титул не мог скрыть реальности: его авторитет в Маньчжурии, возрожденном Китае и всей Восточной Сибири был абсолютным. Его слово, подкрепленное неисчерпаемыми финансовыми ресурсами, было весомее любого императорского указа.
