Рейсер. На ступень выше (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич "Смит Даниил"
«Тумблер» не поддавался.
«Да давай же ты, делай что-нибудь, наконец!» — мысленно взревел я и всем своим существом навалился на этот невидимый барьер, в то же время выжимая педаль на апексе при автодовороте болида.
И «тумблер» щёлкнул.
— А-а-а-а!!! — закричал от натуги, вцепившись в руль.
Казалось, что сейчас по меньшей мере мир вокруг меня не выдержит и взорвётся сверхновой, выбросив меня назад, в мой родной неспокойный две тысячи двадцать первый. Или двадцать второй, если учесть, сколько месяцев успело пройти?..
Ко мне будто и вправду вернулся прежний накал из моих сражений с Нико. Кровь стучала в ушах, мышцы точно налились жидким огнём… руки вросли в руль, а ноги слились с педалями… Пускай и преувеличенно, но по смыслу близко.
Я наконец-таки вернул себе чувство слияния с машиной.
И от осознания этого факта у меня ненадолго снесло крышу. От счастья.
Остаток гонки я запомнил обрывками.
Приблизился к Форман. Вытеснил к обочине и на ста шестидесяти влетел в шикану, на довороте чуток дрифтанув.
Затем просто какой-то стоп-кадр с круга.
Вот подъехал и к Расселлу…
— Майкл, ты что задумал? — послышался в наушниках нервный вопрос Патрика.
— Leave me alone! — заорал в ответ и с помощью слипстрима на прямике оставил потеснившегося Джорджа позади на пути к «Ривацце».
По крайней мере инженер заткнулся и перестал нудеть в уши.
Следующая цель — Стролл. На бешеной скорости даже отвлекаться ни на что не хотелось. И в итоге я отвоёвывал в свою пользу метр за метром расстояния до красно-белой машины.
Но — опять жёлтые флаги и выезд пейс-кара. Теперь (подсказка со стороны памяти) — Бекманна развернуло на поребрике после выхода из «Вильнёва». Одно хорошо: отставание сократилось до минимума. Только бы не проспать рестарт…
И вот Стролл вновь начал ускоряться. Я погнал следом — во мне горела немыслимая жажда скорости, превратившая меня вместе с болидом в цельный, покрытый углепластиком снаряд и долбившая в мозг единственным словом: «Быстрее».
Самого момента обгона я не помнил. Впереди вдруг стало чисто, и я смог в конце концов без остатка отдаться той невидимой пламенной лёгкости, которая тащила меня по треку сильнее любого слипстрима.
Я выпустил из оболочки житейских тревог себя-прежнего.
Себя-гонщика.
Взгляд в зеркало — Джордж на хвосте, Лэнс подотстал: на него наседала Форман в борьбе за подиум. Обогнал-таки…
Моргнул — как в фильме, мгновенная перемотка на семь поворотов: с безымянного первого до «Пирателлы». И серебристый болид, мелькающий позади.
— Майк, пропусти Джорджа.
— Пусть сам обгонит, — сказал на автомате первое, что придумалось, и заложил вираж, спускаясь к «Минеральным Водам».
Джордж продолжал ехать следом за мной. Каким-то дальним уголком сознания я понимал, что с точки зрения борьбы в чемпионате эта победа нужнее ему, а не мне, однако конкретно сейчас изображать вторикеллу не собирался.
Настал лучший момент для того, чтобы он доказал, что готов выиграть титул.
«LAST LAP», — гласила вывешенная с пит-лейна табличка. Последний круг. Вот и проверим…
Привычно сместился на внутреннюю, чтобы сбить Джорджа со слипстрима. Он нырнул за мной. Был выход сделать это же снова, но тогда я окажусь перед «Трагуардо» на внешке. Так что нет. Попробую удержать…
Но в последний миг Джордж отлепился от моей кормы и с полученным на прямой преимуществом в скорости прижал меня к внутреннему краю трека, а сам, скользнув по поребрику, обогнал на входе в шикану!
Я стиснул зубы и помчал следом. Надо было защитить наш возможный дубль от Стролла, который вновь оказался в опасной близости.
Мысли опять все ушли — и пришёл в себя я прямо перед тем, как пересёк финишную черту.
— Поздравляю, Майкл! — послышался в эфире радостный голос инженера. — Великолепная работа! One-two finish[4]— фантастика! До Бельгии мы такого и представить себе не могли.
— Да, но Стролл третий, — заметил я, тяжело дыша из-за навалившегося отката от «режима Шумахера». — Джордж всего десять очков отыграл. Да и в командном первенстве вряд ли получится догнать этих…
— Майкл, если этот сезон запомнят, то уж точно не благодаря тому, кто стал чемпионом. А прежде всего тем, что мы навязали практически равную борьбу такой сильной команде, как «Према». И в этом нам отчасти помог и ты. В данном случае действительно главное не победа, а участие.
— Скажите это Фелипе Массе в две тысячи восьмом, — пробурчал я себе под нос, отпустив кнопку ответа. — Или Феттелю в семнадцатом.
«Интересно, как закончился в моём времени чемпионат “Ф-1” двадцать первого года?» — мелькнула мысль.
Но я понимал, что, скорее всего, никогда этого не узнаю.
* * *
А после гонки в этот же день произошло ещё кое-что, чего я никак не ожидал.
После награждения, когда мы с Джорджем допивали свои трофейные бутылки, к нам подошёл Никита и смущённо проговорил:
— Миш, я… хотел бы перед тобой извиниться. Ты и в самом деле крутой гонщик, и мне о таком остаётся пока лишь мечтать. В общем… извини за тот случай на Норисринге и за тот манёвр в Спа… не знаю, что тогда на меня нашло. Мне сказали, что это ты попросил механиков проверить коробку на моей машине… — Он легонько покачал головой. — Если б не ты, то у меня и этого единственного подиума могло бы не быть. Так что прости за всё. Мир?
И он протянул мне руку.
Джордж, как истинный британец, только приподнял бровь, увидев всё это. А я, как русский человек, улыбнулся, кивнул и обхватил Никитину ладонь своей.
— Хорошо. Рад, что эта бессмысленная война закончилась.
— Я могу намекнуть Оуксу, чтобы он тебя оставил на следующий год…
— А вот этого не надо. — Я отошёл на шаг и поднял руки ладонями вперёд. — Тут уж как тесты покажут.
— Ну смотри. Предложение в силе, — ответил Никита и вышел.
И мы с Джорджем долго смотрели на закрывшуюся за Мазепиным дверь.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я.
— Нет. А ты?
* * *
Лэнс был не в духе. Лиза поняла это сразу, когда он после награждения отрывисто пригласил её на разговор и взмахом руки предложил идти с ним.
Впрочем, она тоже была недовольна — прежде всего своим четвёртым местом по итогам заключительной гонки этапа.
Утром она тоже стала четвёртой, но из-за того, что её на каком-то нечеловеческом скилле прошёл Жумакин. Потом они вдвоём с Расселлом отодвинули Стролла, а она до него уже не смогла дотянуться.
Но теперь она считала, что подиум украли прямо у неё из-под носа. Отобрав позицию в последнем повороте.
— Какого чёрта ты тогда на обгон полезла? — обернувшись, на ходу резко спросил Лэнс — видимо, решил начать выяснение отношений пораньше. — Тебе же внятно перед гонкой объяснили: впереди должен быть я! В конце концов, это я сейчас иду к титулу, а не ты. Поэтому ты должна была соблюдать командную тактику и не мешать мне!
— Если ты такой весь из себя чемпион, то чего тебя какой-то там новичок из России уделал? — не осталась в долгу Лиза и остановилась. — Сам ему место отдал — что ж, мне вместо тебя нельзя за него побороться?
— Не на предпоследнем же этапе сезона, — сказал Лэнс и тоже притормозил.
Повертев головой, осмотрелся (место в паддоке было относительно малолюдное, а главное — не успели подбежать операторы, какое счастье!) и подошёл к сокоманднице.
— Слушай, у тебя и так тридцать семь очков преимущества, в Хоккенхайме ты должен вообще не приезжать на подиум, чтобы титул профукать! — продолжила заводиться Лиза. — Я в «Прему», между прочим, тоже за результатами приходила!
— Первый год в команде твой удел — поддерживать лидера и не пускать соперников, раз уж машина это тебе позволяет! — крикнул в ответ Стролл. — Особенно в такой команде, как «Према»! Ты должна работать в первую очередь на общий результат, а не на собственный!
