Александр Башибузук - Дракон Золотого Pуна
— Луиджи, бегом к Альмейде, пусть поднимает всех своих и о конь сюда. А ты Пьетро, гони к Баумгартнеру…
Сборы времени много не заняли и я, за три часа до заката, уже находился на полпути к каменному мостку через речушку Мез, возле которого была назначена встреча. Отдал необходимые распоряжения и с малым сопровождением двинулся дальше. Посмотрим, предчувствие меня еще никогда не обманывали.
А вот и дойчи. И до хрена их…
— Вы хотите меня оскорбить? — от внутренней усталости и еще не прошедшей злости после неожиданного выбрыка собственного эскудеро и личной любовницы, фраза прозвучала немного резче чем требовалось. — Какого черта? Я же в письме ясно дал понять, что сумма выкупа составляет две тысячи флоринов.
— Вы вольны в своих определениях… — набычился здоровенный толстяк в пышно украшенном картенбрусте. — Но ваши требования совершенно невыполнимы.
Из‑за здоровенной латной юбки приличествующей подобному доспеху, он не смог присесть на походный стул и теперь стоя нервно переминался с ноги на ногу.
— Господа, право дело не стоит доводить дело до конфликта… — в разговор вмешался второй посланник — довольно молодой эльзасский риттер со смазливой белокурой нордической мордой. — Барон, мы исходим из реального положения дел, но ни в коем случае из желания оскорбить вас.
Вот же скупцы! Глянул на сидевшего в сторонке под охраной несчастного Освальда и решил торговаться до последнего. Будут бузить, спровоцирую ссору и порублю нахрен вместе со свитой.
— Две тысячи флоринов.
— Да это черт знает что! — взревел Ганс фон Зейдлиц — тот самый толстяк. — Освальд, извини брат, но мы умываем руки.
Освальд страдальчески вздохнул и уткнулся взором в землю.
— Тысяча, из которых пятьсот наличными — серебром, остальные векселем на предъявителя банковского дома Вельзеров. Представитель с нами. — Опять встрял молодой риттер. — Поверьте — это более чем пристойное предложение. Тем более, снаряжение Освальда остается тоже при вас.
Еще один страдальческий вздох фон Тиерстена. Ну да, жалко дойчу терять такое сокровище. Его готика просто громадной стоимости, причем она в парном комплекте с бардом* безвинно почившего дестрие* — и сработана великолепными инсбрукскими мастерами. Даже практически не пострадала. Да и хрен с вами, надоело…
— Согласен.
Расчет произвели незамедлительно, Хорст проверил вексель и нашел его безукоризненным. Вот и ладушки.
— Мы можем считать вас полностью удовлетворенными? — молодой риттер внимательно посмотрел мне в глаза. — Если у вас есть претензии, то назовите их сейчас.
— Я удовлетворен… — ответил и схватился за меч — неожиданно в свете восходящей луны стало заметно, что все немаленькое сопровождение эльзасцев уже готово к бою.
— Отто, да заканчивай ты эти церемонии. Нас уже ничего не связывает… — довольно рявкнул толстяк и отдал команду. — Руби сволочей!!!
И тут же громыхая железом осел на землю словив сразу пару арбалетных болтов в открытую щель забрала.
Вперед меня выступили стрелки с арбалетами наизготовку, загомонили команды, сопровождение риттеров сразу отсекли в сторону, пыхнули искрами замки мосарабов, грохнули аркебузы и все закончилось. Молодой эльзасец растерянно оглянувшись, плюнул и бросил на землю бесполезный меч.
— Ваша милость, что с ними? — Альмейда ткнул пальцем в связанных и избитых эльзасцев.
— Что? Ободрать как липку и повесить. — Я матеря последними словами подлых дойчей рассматривал вмятину на нагруднике — успели все‑таки сволочи влепить болт. — Стой, подожди. Банковского клерка и Тиерстена не трогай. Сначала хочу поговорить с ними.
— Ваша милость, прежде чем вы законно распорядитесь моей судьбой, прошу дать возможность поговорить с оным Отто фон Мартеном. — Бледный как смерть Освальд фон Тиерстен склонился в поклоне.
— Не возражаю.
Освальд подошел к связанному риттеру и плюнув ему в лицо прошипел:
— Как ты мог Отто? Зачем? Ты же распоряжался не своими деньгами.
— Пошел ты… — равнодушно прохрипел риттер. — Если бы все получилось, сам же спасибо сказал бы. А теперь все равно…
— Клянусь, что если Господь не оставит меня своими милостями, добьюсь чтобы тебя лишили всех привилегий и предали анафеме как бесчестного подлеца, — угрюмо пообещал фон Тиерстен. — Государь поддержит меня…
— Какие милости Освальд? Какой государь? — с сарказмом ухмыльнулся Отто. — В ад, со мной, за компанию. Барон, как там тебя, это Освальд нас надоумил, зашифровав письмо…
— Замолчи лжец. Барон, я…
А я ничему не удивлялся. Да — век рыцарственности и благородства, но эти самые качества, как всегда в равной степени перемежаются подлостью и коварством. Никто на меня не напал до сделки — сначала уладили все дела чести. А вот потом… а потом, глупый барон стал для них обыкновенным врагом, которого и ободрать не западло. Тем более, почти на нейтральной территории. Все в порядке вещей. Хорошо, что я заподозрил неладное и взял достаточное количество солдат в подмогу. Да еще догадался их спрятать, спровоцировав риттеров на нападение. А так…
Ладно, настроение впервые за сегодняшний день выправилось, так что в самую пору щегольнуть своим благородством. На контрасте.
— Не думаю, — сунул Освальду в трясущиеся руки флягу с вином. — Вы‑то здесь причем? Выкуп я получил, так что до свидания. Ночью не советую отправляться, но предлагаю кров и теплый прием уже в качестве гостя.
— Барон!!! — эльзасец покачнулся.
— Да ладно вам, сочтемся…
Представителя банка тоже помиловал. Тщедушный старичок уж точно тут не причем. Плюс, еще один свидетель произошедшего совсем не помешает.
По приезду домой щедро расплатился с участниками действа, отлично поужинал с бывшим пленником и залез в бочку с кипятком отмокать и думу думать. Завтра предстоит очень долгий и возможно опасный путь, так что не мешает поразмыслить над планом действий. И вообще поразмыслить.
Сам не заметил как задремал, а когда проснулся вода уже почти остыла. Вот же клуша! Не открывая глаз заорал:
— Циветта, заснула? Кипятка давай…
В воздухе пронесся очень знакомый аромат жасмина, по каменному полу прошлепали босые ножки и сразу же в бочку плеснули горячей воды.
— Хватит, а теперь разомни мне плечи. Да осторожней своими лапищами…
— Я буду очень осторожна, мой господин… — прошелестел нежный голосок и воду скользнуло чье‑то голенькое тело.
Продрал глаза…
— Земфира?! — Да… мой господин…
34
Я глянул на верхушки дубовых ветвей едва окрашенных начинающимся рассветом и пнул Тука, похрапывающего на попоне.
— Вставай окаянный скотт, войну проспишь.
— Что? — Логан подскочил как на пружинах. — Уже?
— Нет пока. Но хватит дрыхнуть.
— А — а–а… — шотландец зевнул почесывая курчавившуюся бородку. — Дык, я и не спал вовсе.
— Теще своей расскажи.
Скотт дернулся испуганный воплем какой‑то лесной птицы и истово перекрестился:
— Тьфу ты, нечистая. Помянешь ее не вовремя.
— Это точно. Давай вставай и людей поднимай…
Сам побрел к ручейку журчавшему в обросших мхом валунах и поплескав себе немного в лицо водичкой почувствовал, что дремота отступила. Ну что же, как говорится: будь готов, всегда готов. А точнее, к разбою готов. Да — да, вы не ослышались, барон ван Гуттен, кавалер, баннерет и прочая и прочая, скатился на путь лихого человека. А вообще, шучу я так, хотя предстоящее мне и моим людям занятие, действительно в некотором виде смахивает на банальный разбой…
Углядел мелькнувший среди ветвей зеленый колпак и поманил к себе бородатого крепыша, своим видом иллюстрировавшего образ лесного братка из бригады общеизвестного Робина Локсли.
— Не мнись, докладывай.
— Ваша милость… — разбойник содрал колпак и сняв арбалет с плеча глубоко поклонился. — Значится пошло дело. Выступили они.
— Сколько?
— Два десятка конных лучников, с десяток жандармов и пеших латников с пару десятков. Ну и две крытых повозки, да пару телег с фуражом.
— Через сколько будут здесь?
— Я их где‑то на час опережаю.
— Понял тебя Михель. Работаем…
Нас предстоит грохнуть караван, который везет монету для найма армии герцога Рене Лотарингского. Очень пристойное занятие, не находите ли? Мне тоже с души воротит, но никуда не денешься. Сия операция, есть не более чем моя личная отсебятина. Почти моя.
С момента поражения при Муртене прошло уже три месяца. Карл отступил во Фландрию и пытается формировать новую армию. Рене торчит в Эльзасе и занимается тем же. Лотарингия формально еще бургундская, а в реале, ничейная. Иногда происходят стычки, жители помаленьку бунтуют, но гарнизоны пока справляются. Иногда…
