Пётр Макаров - Часовщик
- А не пробовал образец иной сделать, чтоб на станке токарном все же сполнять? Или сразу печатать?
- Так ведь не выходит, точно не отпечатать, а как переделать под станок - сообразить не могу.
- Что же товарищам-то не обратился?
- Да говорили уж, только не нашли, как добро сделать.
Нет, идея знатная, мне аж завидно. Зарядная камера-кружка... какая там кружка - стопка, пищаль-то ручная - снабжена медным колечком-обтюратором, и зажимается в коробке клином от фитильного S-образного рычага. При это еще и устанавливается по углу, за счет бокового выступа. И под ударный кремневый замок эта конструкция переделывается. Проблема в соосности зарядной камеры и ствола. Саму камеру более-менее точно можно проточить - а вот расточить коробку... изделие-то не штучное, даже если допустить технологическое отверстие в её торце - всё равно, заводить каждый раз Г-образный резец. Был бы станочный парк посолидней, и токарь не единственный в Москве - можно было бы попробовать.
- Приходи на учебу сегодня, Сергей. Я-то понял, как сделать, но дороговато выходит, не стрелецкая пищаль - такая боярину впору. Может, вместе все сообразим.
Иван Овчина-Телепнев-Оболенский к разговору прислушивался с интересом. Благо вечер уже, дела разобраны, нужным ход дан, а ненужным - тоже ход... в 'отставной сундук'.
- Что, розмысл, ужели правду Сережка говорит? Ежели пищальники и далеко и скоро бить смогут - большая подмога войску будет.
- Может, Иван Федорович, может. Только работы на один ствол по времени - втрое выходит, да каморы зарядные еще. Их ведь по паре дюжин на одного стрельца надобно, а и моими-то пищалками еле-еле московский постоянный полк оснастили. Затянем с перевооружением - толку от пяти сотен-то московских будет, коли остальные со старыми пищалями выйдут? Ну будет в строю место, к которому близко сразу не подступишься - так остальных выбьют, потом и стрельцов твоих побьют.
- Приду сегодня, погляжу, как купно думать будете. Вдруг что дельное выйдет?
- Тогда, боярин, скажи уж, когда тебя ждать? Счетная наука тебе ведома, время твое на скуку переводить не хочу.
- Ничего, заодно и на стрельцов погляжу - добро ли учатся? Давно не был, догляд же лишним не бывает.
Пищальная школа, позднее - Военно-Розмысловая часть московской Академии - оружие посерьёзнее пушек. Немного толку с самого совершенного оружия, если войска не умеют его применять. Да и оружия будет немного, если всё в одиночку налаживать и продумывать. Кадры и правда решают всё. Церковь, например, это понимает - на каждом занятии присутствует не меньше семи иноков. Считается, что они особо преданы иосифлянству - но 'бомба' в том, что принятая в школе практика обучения подразумевает обсуждение идей, рассмотрение множества подходов к одному вопросу. Не со всеми, понятно, только с самыми 'размыслистыми' - так ведь за ними особый присмотр и нужен. И 'пастыри', пытаясь понять, что же обсуждают их подопечные, просто вынуждены мыслить в инженерном стиле. А в нем нет авторитетов - есть эффективность конкретного решения по множеству параметров, для каждой конкретной ситуации. Вдобавок, нет и 'костылей мозга', в виде копьютеров и справочников. И каждое решение приходится обсуждать.
Вот рассматривали возможный завод в район Алексина. Так ли мельницу или двигатель расположить, или сяк? Что, в Туле так построили? Но там, где строили - склоны крутые, а у нас? А торговле не помешаем, если плотину через эту конкретную реку построим, может, лучше паровик поставить? А снабжение завода и рудокопов хлебом и лесом?
И приходится думать, рассматривать преимущества и недостатки конкретных готовых решений, варианты новых... Нож острый иосифлянству, с его любовью к подавлению авторитетом. И потихонечку сам стиль мышления меняется у иноков. Критическое отношение к уже сделанному, даже собственноручно, готовность к диалогу - переходят из узкого раздела механики в 'соседние' области.
Были недавно такие интересные товарищи - нестяжатели, они же - заволжские старцы. Отличались стремлением понять суть положений веры. Даже церковные книги иной раз правили, если считали, что находили ошибку. Причем, правили не от балды, а перелопачивая множество других источников на ту же тему, и размышляя над смыслом. Иосиф Волоцкий со товарищи только потому и смог их пересилить в 'министерстве по делам веры', что прогнулся под Василия III, одобрив его развод с Сабуровой, и последующую женитьбу на Елене Глинской. Нестяжатели же уперлись - и проиграли.
Что интересно, борьба нестяжателей и иосифлян - не противостояние 'прогрессивных либералов' и 'замшелой номенклатуры'. И те, и другие были возмущены падением авторитета церкви, морального облика монахов, но подходили к решению по-разному. Нестяжатели пытались найти 'исконную суть' в многократно переписанных книгах, вернуться к истокам и исходным положениям веры. Вполне естественно, пытаясь отделить зерна от плевел, 'что сказал Спаситель' от 'что написано в книге через тысячу лет после Него', пришли не только к 'трудовому монашеству' с запретами брать вклады в монастыри, но и к необходимости обсуждать результаты размышлений - 'старцы' сидели в разных монастырях, ни о какой синхронности мышления не было и речи.
Позиция же иосифлян - 'давление авторитетом' Церкви и святость старинных книг. Отношение к строгости монашеской жизни - аналогичное нестяжательскому в смысле 'облико морале'. И их обители и лидеры набирали авторитет - тоже 'святой жизнью' и отказом от мирских благ. Вот в отношении имущества Церкви - разногласие с нестяжателями полное. Иосифляне стараются поддерживать 'блистающее величие', нестяжатели - в ущерб им, моральный и интеллектуальный авторитет. Соответственно, для первых отказ от церковных земель - нож острый, а для вторых - отказ от соблазна.
'Победа' иосифлян, обусловленная их прогибом под князя Василия - это ненадолго. Авторитет последователей Нила высок и сейчас, причем далеко не только среди 'черни'. И об экономике забывать нельзя, изъятие церковных земель рано или поздно произойдет.
Глава 33 Лето 1538
- Жалуется на тебя, Олег, люд московский, что навораживаешь в Туле товар железный, да через лавки свои сбываешь дешево, а кузнецам оттого убыток. И купчишки тоже недовольны, мол, одним товар дешево продаёшь, другим отказываешь. На, читай. - и князь Иван Оболенский, начальник и подельник, протянул мне длиннющую бумагу.
Сижу, читаю, изучаю перлы местной изящной словесности... матерной. Говор в Москве и Туле немного разный, ругань тоже. А лают знатно - зачитаться можно. Надо бы выписки сделать.
Лавки я давно хотел открыть, в Туле Мирон уже от братчины сговорил одного неглупого, но и небогатого купца заняться товаром от братчины. Не только железным - неплохо идет торговля и полотном, и нитками. Раздвинув потихоньку пашни и поля, обзавелись мои товарищи небольшими овечьими стадами и льняными посевами. Перерабатываем по-разному, но в основном - у Мирона и Семена. Старые методы переработки, когда весь цикл проходит на одном крестьянском дворе, оказались менее эффективны относительно сконцентрированного 'мельничного' производства. Чесальные машины и прялки по образцу изобретенной Леонардо да Винчи оказались относительно несложны, мойки оба заводчика сами наладили. Хотелось бы, конечно, использовать более прогрессивные методы, например, сучения нити. Но пока они просто не окупятся. Сырья не хватает.
В Москве же лавки открыл недавно, на Красной площади и у Гостиного двора. Эти уже только железом торгуют.
- Ежели жалобе верить, так сейчас кузнецы московские без работы сидят, голы да голодны. Купцы же пустые обозы гоняют, для собственной забавы.
- Пусты не пусты, а жалоба-то к великой княгине пришла, она велела тебя придержать. Не нужно недовольство в Москве.
- Что, лавки закрыть, или цены поднять?
- А это уж сам решай, но будет еще одна жалоба - повелю закрыть. Хоть розмысловой твоей работе и не в ущерб, а бунтовать Москву не вздумай!
- А ко всеобщему удовольствию нельзя ли решить, княже? Собрать бы обиженных, да подумать, как и им дела поправить, и мое не нарушать? Те же кузнецы могут у меня сталь брать недорого, да сами и работать из неё, что потребно. И им выгода, и мне сбыт.
- Так и быть, велю собраться челобитчикам. Сам с ними решай.
Собрались у меня в доме - десяток самых авторитетных кузнецов, пятеро купцов. Гвалт, правда, впору очереди за водкой горбачевских времен. Успокоил с трудом, пообещав привезти железное сырьё, и не таить приемов работы. Оказывается, здесь нет даже цементации изделия, как таковой. Цементированное железо - уклад - куют отдельно, и идет оно только на ответственные части тех же ножей. Сабельщики еще 'веник' из разной степени науглероженности прутков проковывают. Все эти работы требуют немалых усилий и мастерства, и цена изделия соответствующая. О паровых молотах кузнецы наслышаны, и сначала потребовали целых пять штук в виде отступного. Придавил авторитетом и предложил присылать учеников на Пушечный двор. А потом покупать молоты, хоть в складчину, хоть поодиночке. Товарищи приуныли - паровой молот весит немало, стоит соответственно. Всем московским кузнецам в складчину потянуть непросто.
