Татьяна Абалова - Тайны Свон
Свон в горячке признания не замечала, что по ее лицу текут слезы, а пальцы дрожат и уже не прикрывают губы Эдуарда. Он взял ее ладонь и прижался к ней щекой, потом поцеловал запястье, притянул к себе Свон и крепко обнял, зарывшись лицом в ее волосы.
– Я люблю тебя, Свон. И всегда любил. Я влюбился с первого взгляда в ту крестьянку, которую спас, уверенный, что она тонула в реке. Я продолжал любить тебя, узнав, что не должен любить. Я не мог бороться с любовью, хотя знал, что она противоестественна. Я каждую минуту разлуки думал о тебе. Я готов был инкогнито явиться на турнир и победить, нет, убить всех соперников, и выкрасть тебя. Я даже мысленно не мог представить, что кто-то другой назовет тебя женой. Я пропустил вторжение Бахриманов в Лории, уверенный, что закрыл их в Сулейхе. Пришлось в считанные часы продумать операцию по твоему спасению. Никому я не мог доверить охранять тебя, поэтому скрылся за маской Николаса.
Эдуард поднял голову и посмотрел на Свон глазами полными раскаяния.
– Как ребенок, желанный ребенок от любимой, мог стать нежеланным от сестры? Признаюсь, я боялся, что тебе придется страдать из-за него, из-за плода, родившегося от связи между братом и сестрой. Прости, но я сам оказался чудовищем! Какая власть, какой трон? Ничего не нужно. Только ты. Пусть мои слова заставят тебя ужаснуться, но я убил бы собственную мать, не простив ей твоей гибели. У меня не дрогнула бы рука. Ты всё, ради чего я живу. Я люблю тебя, Свон!
– Я люблю вас, Эдуард, – эхом повторила Свон признание принца. – Мы справимся. Вместе мы справимся.
Она сама нашла губы Эдуада и прильнула к ним, требуя ответной ласки.
О, боже! Сколько прошло времени с их последнего поцелуя? Вечность. И как сладок, желанен был поцелуй, завершающий период их разлуки!
Свон не помнила, как оказалась в постели, срывая ставшую вдруг тесной одежду, помогая Эдуарду справиться с завязками, лентами, пуговицами на платье. Следом пришел черед его пуговиц и завязок, которые вырывались с корнем, если оказывали сопротивление нетерпеливым пальцам. Только на миг Эдуард замер, увидев округлый живот любимой. Он первым получил долю ласк и поцелуев. Жадные губы не обидели ни налитые груди с потемневшими сосками, ни плавный изгиб плеча, ни ямочки, что украшали нижнюю часть спины. Свон, нежась в его ласках, сама горела от нетерпения, желая почувствовать полную принадлежность любимому. У них еще будут длительные ласки и неспешные поцелуи, а сейчас она хотела немедленного единения, поэтому подгоняла Эдуарда. И получила его, как давно мечтала, как часто видела во снах.
Их громкий стон, ознаменовавший апогей любовного соития, заставил Роки и Дака, не дождавшихся Свон к завтраку, застыть с ложками в руках. Заплаканные глаза Дака потеплели, пухлые губы раздвинулись в улыбке:
– Ну, слава Богу! – прошептал он. – Если бы Эдуард продолжал бегать от Свон, считая ее сестрой, я сам бы открыл ему глаза. И пусть бы потом меня казнили. Главное, что она счастлива.
– Главное, что она счастлива, – заулыбался в ответ Роки, прислушиваясь к происходящему наверху. Через некоторое время кровать опять стала ритмично скрипеть, и мужчины переглянулись.
– Пойдем-ка, друг, навестим Гри, – сказал кок, засунув кусок колбасы между двумя ломтями хлеба. – Закончим завтрак на свежем воздухе.
На свежем воздухе рядом с Гри друзья провели время до самого обеда. Только выход Эдуарда на крыльцо в полной экипировке подсказал им, что можно вернуться в дом. За столом на кухне сидела Свон и уплетала холодную кашу.
– Как Гри? – спросила она у застывших на пороге друзей, заметивших, что на ней уже надет дорожный плащ.
– Приходит в себя, но еще в печали. А ты куда собралась? – решил уточнить Роки.
– Мы все вместе летим в замок Шовеллер, – радостно сообщила Свон, вытирая рукавом рот. Она забыла о манерах принцессы, предвкушая встречу с матушками, вновь ощущая себя ребенком, который вытирал рукавом не только рот, но и нос.
– Уговорила-таки? – покачал головой кок. – И как мы сможем тебя уберечь?
– Вот! – она показала мужчинам кольцо, и тут же нацепила его на палец. Через мгновение перед ними предстала та самая пожилая женщина, что однажды постучалась в ворота Дохо. На столе лежало еще одно кольцо.
– А теперь сверху на Пелену я надену Кольцо жизни, и старушка окажется в полной безопасности, – она, словно фокусник, раскрывающий хитрый трюк, описывала свои действия. – Его Высочество пояснили, в чем разница, если кольца надеты по-другому. Теперь Кольцо жизни не сопротивляется Пелене, и я могу без вреда для ребенка носить её.
Она рассмеялась, увидев ошеломленный взгляд друзей.
– Ох, мужчины! Вы, наверное, до самых схваток не заметили бы, что женщина беременна! – она натянула ткань плаща по фигуре, но Дак и Роки все равно не углядели, где же там живот?
– Ладно, – махнула рукой Свон. – Верьте мне на слово, но через три месяца у нас с Его Высочеством будет ребенок.
– Ну, тогда я вообще не понимаю, как мог Эдуард согласиться взять тебя с собой, – покачал головой Роки. – Зная тебя, я уверен, что даже в образе старушки ты сумеешь найти приключения.
– Т-с-с-с! – цыкнула на него Свон, оглянувшись на дверь. Привычка Эдуарда появляться не вовремя была ей хорошо известна. Озорно улыбнувшись, она добавила: – Знать надо, как уговаривать принцев.
– Слышали, – хохотнул Дак, чем вызвал свекольный цвет лица старушки Свон.
– Мы летим в замок Шовеллер! – твердо произнесла она и поспешила во двор.
Пока друзья разговаривали, Эдуард уже ускакал на своем коне на заставу, находящуюся за перевалом, где его дожидался боевой дракон. Туда же, как только соберутся, отправятся Свон с друзьями на белом драконе, пожелавшем всюду сопровождать принцессу.
Ветер трепал ее седые волосы, и она натянула на голову капюшон плаща. Скоро на горизонте появится шпиль церкви замка Шовеллер.
Принцесса вздохнула, вспомнив, что в замке их ждут горестные события: граф болен, и Дак едет прощаться с ним. Свон не могла разглядеть его лица – Дак сидел на месте погонщика – но поникшие плечи друга показывали, как он страшится возвращения в замок. Не только страх потерять отца угнетал его, но и страх вновь оказаться под градом насмешек сестер и братьев, увидеть презрение в глазах матери.
– Ты хороший. Очень хороший, – прошептала Свон. Она обязательно скажет об этом Даку, как только они прибудут в замок.
Роки, сидевший на месте погонщика черного дракона, казался застывшим изваянием, но Свон чувствовала, что его тоже мучают страхи. Он единственный чернокожий, который когда-либо посещал замок Шовеллер, он не имеет никаких титулов, но стал близким другом Даку.
Блэк боялся унижения. Нет, не своего. Он боялся, что не выдержит, когда на его глазах унизят его друзей. Он готов убить за Дака, за Свон, за Гри. В замке Шовеллер никогда не видели драконов. Не будут ли безграмотные крестьяне кидать в Гри камни и тыкать палками? Белый дракон столько вытерпел в своей жизни, так неужели сейчас, когда он обрел семью и узнал, что является принцем, ему опять выпадет доля унижений? Роки мучило, что он не может уследить за всеми своими друзьями и оказаться в том месте, где в первую очередь может понадобиться его помощь.
– Хоть разорвись, – прошептал он, стукнув по колену кулаком.
А замок Шовеллер неумолимо приближался.
Глава 22
Со всех окрестностей замка Шовеллер сбежался люд, чтобы поглазеть на невиданное зрелище: приземление огромного дракона, на спине которого сидел погонщик. Кузнец бросил молот, забыв про раскаленный кусок железа на наковальне, крестьяне прекратили сеять зерно, оставив в поле торбы с рассадой, рыбаки упустили невод, испугавшись черной тени, пронесшейся над ними и на мгновение закрывшей солнце.
От крика восторга многоголовой толпы задрожали мозаичные витражи церкви, когда недалеко от нее приземлился еще один дракон. Он взялся из ниоткуда! Просто пронесся порыв ветра, скинувший с голов служанок чепцы, взметнулось облако пыли, и перед глазами возбужденных людей появился белый дракон, аккуратно сложивший перепончатые крылья. Его массивную шею венчала гордо вскинутая голова. Умные глаза с вертикальными зрачками окинули взглядом волнующийся народ, и на морде дракона (а в этом могли поклясться все присутствующие) расцвела улыбка. В воздух взлетели те головные уборы, которые не сдернул ветер, поднявшийся при приземлении ящера.
Дети, визжа от радости, бегали от дракона к дракону, и никакая сила не могла заставить их остановиться. Они не слышали грозные предупреждения охраны замка и не менее грозные окрики их матерей, боявшихся, что непослушные чада окажутся задавленными в сутолоке.
Блэк с облегчением понял, что Гри не грозит унижение, наоборот, тот купался в лучах славы. По сравнению с боевым драконом, которого сразу увели, сам принц позволил Гри перемещаться в любом направлении, обратившись к дракону с почтением, выражая тем самым немыслимое доверие крылатому ящеру.
