Андрей Посняков - Король
Через пару часов легкие на подъем шотландцы уже подходили к осажденному Везенбергу. Замогильный вой волынок и барабанный бой несколько ошарашил шведов, но отнюдь не деморализовал – не такие это были парни. Солдаты графа Акезена держались стойко, хоть и явились сюда наступать, а вот приходилось обороняться, да еще – от недавних союзников и друзей. Впрочем, кто считал друзьями этих горных дикарей в дурацких юбках? Так, объект для насмешек… Вот сейчас они за это и мстили. За все унижения, за насмешки, за нелюбовь.
Войско сэра Арчибальда ударило по шведам с правого фланга, ударило неудержимо и мощно. Слева же в этот момент атаковала кавалерия фон дер Гольца, а с тыла – королевская гвардия и ополченцы. Мало того, в Раковорской крепости, видя такое дело, отворили ворота, откуда вырвался большой конный отряд, с большим пылом атаковавший шведские шанцы.
– Ай, молодцы, – глядя в подзорную трубу, радовался ливонский король. – Вовремя сообразили. Смори-ка, рейтары у них… Это, верно, бежецкие своеземцы… а вот те, в тегилеях и с луками – те от Иванова войска остались. Воеводские, из гарнизона. Альфонс!
– Да, ваше величество! – верный оруженосец громыхнул латами.
– Резервы – на левый фланг, живо. Что-то у них там тихо. Михутрю отправь, с ополченцами.
– Слушаюсь, мой король!
В свое время Леонид проштудировал немало томов военной энциклопедии, кое в чем поднаторел уже здесь, и теперь применял знания на практике, справедливо полагая, что кроме него здесь командовать некому. Поручить Анри Труайя? Так его не будут слушать рыцари. Фон дер Гольца вообще ненавидели все ополченцы. Плюс шотландцы еще, наемники. Все признавали за главного только одного короля. Он и командовал – и вроде получалось неплохо.
Стоявший на дворе шестнадцатый век во многом был переходным от понятий рыцарства к чисто прагматичному и деловому подходу Новой эпохи. С одной стороны, и сейчас еще иногда нужно было вести войско в бой, воодушевляя личным примером, но с другой – командовать, находясь на некотором отдалении от сражения, оказалось куда выгоднее. Главное, организовать получение информации, управление восками и связь. Связь, конечно, через вестовых плюс звуковые сигналы и разноцветные вымпелы. Все это дело Арцыбашеву неожиданно понравилось – сидишь, как паук, или, лучше сказать, режиссер – за все ниточки дергаешь. Главное, реагировать вовремя и правильно. А это зависело от своевременного поступления информации, что Леонид и наладил очень даже неплохо.
Стоя на вершине холма, Магнус вновь поднял зрительную трубу, любуясь разворачивающейся перед ним картиной боя. Хорошо видно было, как рыцарское воинство старого барона закружило под шанцами, словно наткнулось на какую-то преграду. Что могло задержать конных латников? Да что угодно – рвы, поваленные деревья, железные «противолошадные» колючки – «чеснок». Рыцари – народ гордый, помощи просить не будут, и король это учел, приставил своих людишек. Ага! Вот и вымпел… Кто-то размахивал красным флажком. Хм – кто-то? Кто надо, тот и размахивал. Значит, помощь нужна срочно, иначе тяжелая рыцарская конница, потеряв боевой строй, станет легкой добычей пехоты. Нападут со всех сторон, стащат из седел крючьями на алебардах. Или просто дадут мушкетный залп – не надо и крючьев. Вон, вон – уже лезут по насыпи, спускаются… А вот и залп!
Да где же Михутря, черт побери? Что-то он долго… Ага, вот! Ах, молодцы, вовремя. Четыре «коробки» – каре – ощетинились копьями. Идут четко, в ногу, держат строй. А вот и выстрелы! Один за другим – залпы. Любо-дорого посмотреть.
С холма хорошо видно было, как шведская контратака захлебнулась, наткнувшись на пехотинцев Михутри. После очередных залпов шведы дрогнули, отступая под защиту земляных укреплений, и рыцари фон дер Гольца преследовали их со всем своим пылом, со всей ненавистью дворян к простолюдинам. На левом фланге, таким образом, дело наладилось, а вот в центре… Ну-ка, ну-ка… Что там делает Труайя? Как и положено, атакует шанцы в лоб. А справа на него несется кавалерия! Немецкие наемники-рейтары. Быстро скачут, черти. Однако…
– Псковская батарея, к бою! – опустив трубу, его величество обернулся к артиллеристам. – Цель – тридцать градусов влево.
– Есть тридцать градусов!
– Расстояние – триста саженей… Поправка на ветер… Огонь!!!
Король поспешно закрыл ладонями уши. Рядом, на склоне холма, грохнули пушки, изрыгая из себя разрывные немецкие ядра и картечь.
Страшный грохот. Огонь. Дым. Вырвавшееся из пушечных жерл железо улетело вперед, сея смерть. Били прямой наводкой, держа стволы параллельно земле – расстояние вполне позволяло. Надежные сорокафунтовые пушки… Выпущенные из них ядра запросто могли улететь и на пять верст – практически за линию горизонта. Кстати… Разведка донесла о том, что рота шведских наемников ушла за холмы. Наверное, попытаются, пользуясь суматохой, штурмовать крепость с противоположной стороны. Там, правда, ров, и довольно широкий… Ничего, поможем!
– Эзельцы, готовсь!
– Яволь, ваше величество.
– Цель… Расстояние… Ветер… Огонь!
Вторая батарея – эзельские мортиры – изрыгнули разрывные ядра весом в два пуда – бомбы! Хорошие, немецкие бомбы – чугунные полушария, скрепленные между собой болтом и набитые порохом. Вставлявшаяся в них пороховая деревянная трубочка, прогорая, подрывала заряд на нужном расстоянии. Вот как сейчас! Просвистело, громыхнуло – сюда слышно. Жаль только, не видно – пороховой дым, а ветерок нынче слабый, дожидайся, пока разнесет. Впрочем, чего ждать-то?
– Третья батарея! Прицел тот же… Огонь!
Кулеврины ухнули зарядом картечи, особой, «вязаной». В деревянном поддоне укреплялся стержень, вокруг которого рядами укладывали мушкетные пули – по тридцать – сорок штук, все это обматывалось просмоленной веревкою, которая во время полета лопалась – и нате вам, пожалуйста, получите!
– Псковичи! Прицел на три версты!
– Есть – на три версты… Готовы, государь!
– Огонь!
С жутким воем ядра унеслись за крепостные стены, за город – так, на всякий случай, а вдруг там немцы?
– Картечью… заряжай… Прямой наводкой… Пли!
И снова грохот, и вырвавшийся из смертоносных жерл огонь, и сеющие смерть заряды…
Не дожидаясь, пока окончательно рассеется дым, Магнус откашлялся и в нетерпении взялся за подзорную трубу, высматривая хоть что-то сквозь разрывы в плотной дымовой завесе. Искал врагов – и не находил. Вражеской кавалерии не было! Просто не было как боевой единицы – отдельные фигурки еще копошились, еще скакали куда-то, в ужасе поднимая руки к небу. Славно поработали артиллеристы, чего ж.
Похоже, уже все было кончено, уже взвился на шанцах желто-зеленый ливонский флаг, уже шли к королевскому холму угрюмые толпы пленных, и лишь отдельные группки шведов еще оказывали сопротивление, прикрывая бесславный уход основных сил. Впрочем, даже не уход – просто позорное бегство! Правда, позорно бежали не все: наемники Понтуса де ла Гарди отошли вполне организованно, да и потерь больших не понесли – вот что значит умение, удача и точный расчет. Опытный полководец Понтус просто не повел свои войска под шанцы, под удар ливонских орудий не поставил, тем самым ничем не помог графу… да и мог бы? Только бы людей потерял.
Под звон литавр и гром барабанов Магнус со всей своей свитою торжественно въехал в Раковор. Главные ворота крепости уже успели украсить еловыми ветками и разноцветными ленточками, и ликующая толпа изможденных осадою горожан, немцев, эстов и русских встречала своих освободителей самой искренней радостью.
– Слова королю Магнусу! – кричали на немецком и русском.
Улыбались женщины, счастливо смеялись дети, лишь воины раковорского гарнизона задумчиво хмурили брови. Что-то будет? Чей теперь Раковор-то? Царь-то батюшка вдруг их за предателей посчитает? Ай, что и делать-то, что?
Раковорский воевода Онисим Прохоров – старый, много чего повидавший вояка, человек опытный – лично преподнес «славному королю Арцымагнусу» хлеб-соль. Испекли каравай из того, что еще оставалось. Не ливонцы бы – и с голоду бы все померли. Кланялись в пояс. И сам воевода, и дородная супруга его, Анфиса Васильевна, и востроглазые, на выданье, дочки – трое, одна красивее другой. Сам воевода с Анфисою Дорми-донтовной – в русском платье: в красного сафьяна сапогах, в шапках собольих, в дорогущих, крытых парчою да камкою, шубах. А вот дочки уже – на немецкий манер, в платьицах с брабантскими кружевами.
– Слышал, горожане вами довольны, господин Прохоров, – символически откушав хлеб-соль, милостиво улыбнулся король. – Молодцы, оборонялись вы стойко… другие б давно сдались ко всем чертям собачьим.
– На том стоим, – воевода приосанился, погладил окладистую бороду и, хитро прищурившись, спросил о присяге: – Вы, государь, как видно, себе присягать потребуете?
– Вовсе нет, – успокоил Магнус. – Я верный вассал царя Иоанна Васильевича, вы не знаете разве? Мой город – его город, мое войско – его войско. Ему присягнули – так тому и быть, никому переприсягать не надо. Оставайтесь управлять Раковором и дальше, только проведите выборы в городской совет, выберите ратманов.
