Сергей Артюхин - 80 лет форы
– То есть ви предлагаете очень осторожный и взвешенный подход…разумно. Хорошо, Лаврентий Георгиевич, товарищ Кузнецов, ви мэня убэдили. Посмотрим, как будет развиваться ситуация на Тихом Океане и сдэлаем соответствующие выводы. "Граф Цеппелин" закончим, после чего будем использовать его как учебное судно для наших морских летчиков. Но и "Советский Союз" ми все-таки достроим, только с применением новых средств ПВО и возможностью установки ракет, – тон, каким это сказал Сталин, ясно показал, что здесь споры бессмысленны. Один свежепостроенный линкор у СССР будет.
2 сентября 1942 года.
Москва, здание ЦК.
С самого утра Константин Рокоссовский чувствовал себя неуютно. Неожиданное предложение вождя занять должность Генерального Секретаря едва созданного Центрального Военного Совета застало маршала врасплох. А последующая беседа с генералом Ледниковым и Берией в присутствии Сталина потрясла полководца до основания. Пришельцы из будущего – это было невероятно! А он еще удивлялся: что за таинственный Ледников? Откуда появилась эта фигура?
А потом он узнал про это самое будущее. Узнал про катастрофу девяностых и понял, что должен сделать все, чтобы этого не допустить.
И вот сегодня ему предстоит первое большое программное выступление.
Речь для сего события написали люди Ледникова – специалисты по так называемой "информационной войне", плюс что-то было добавлено лично Сталиным, а полководец лишь внес некоторые правки.
Маршал усмехнулся. Да уж, люди там, в будущем, удивительно точно называют вещи. "Пропаганда", ага, как же. "Война" определенно подходит больше.
Поднявшееся настроение несколько смягчило дискомфорт – все же публичные выступления подобной важности были Константину Константиновичу несколько в новинку.
Выступать же ему предстояло непосредственно после самого Сталина. Почему? Ответа на этот вопрос полководец не знал. Но собирался выступить перед собравшимися не хуже, чем перед офицерами своего штаба или солдатами его армий.
А находившиеся в зале люди представляли собою всю мыслимую мощь советского государства – ученые, военные, партийцы высоких рангов… Добавлял нервозности еще и тот факт, что все до единого выступления снимались на кинокамеры.
– Последняя война показала всему миру всю совокупную мощь нашего государства, – Сталин уже завершал свою речь, и Рокоссовский максимально сконцентрировался, последний раз пробегая в мыслях по тексту своего выступления.
– И Советский Союз также показал всю величину своего миролюбия, не отвергнув предложенного новым правительством Германии соглашения, и, в то же время, отказавшись принять любые ограничения своего суверенитета, фактически требуемых от нас странами так называемого Запада. В этих двух сверхдержавах, столь похожих на первый взгляд, бытует мнение, что они могут навязывать свое мнение всему миру, не считаясь ни с чем, – в зале оставалось очень-очень тихо даже после этих слов вождя.
– Вот и в этот раз они потребовали – именно потребовали! – вывести наши войска из Голландии, Бельгии, Норвегии и других стран, настаивая на проведении так называемых "демократических выборов". Каковыми они, естественно, согласны признать лишь те, результат которых будет удовлетворять интересам правящих групп капиталистов.
Но более того. Они потребовали от нас вступления в войну против Японии! Фактически втравив Советский Союз в войну против Гитлера и его приспешников и надеясь тем самым уничтожить государство, чей передовой строй самим своим существованием угрожает их карманам, они недооценили решимость советского народа в борьбе за истинную свободу, равенство и братство. А теперь они надеются попытать счастья еще раз – теперь уже в войне против Японии. Наш ответ будет короток: не дождутся! – зал взорвался аплодисментами. Подождав пока овация затихнет, вождь продолжил:
– Но это лишь начало. К огромному сожалению, я вынужден констатировать: шансы на то, что Советскому Союзу дадут мирно развиваться, невелики. Приходится признать, что в условиях приближающейся победы коммунизма сопротивление капиталистов будет только расти. А потому вероятность втягивания нас в ненужную войну будет лишь увеличиваться. А это, в свою очередь, означает, что наши Вооруженные Силы: и Армия, и Флот, должны лишь увеличивать свою мощь. Нравится это капиталистам или нет, но история на нашей стороне: мы их похороним! – после этого последовал очередной взрыв восторга. И на этот раз зал не успокаивался добрых минут десять. Наконец, когда все стихло, Сталин, улыбаясь, сказал:
– Но мы должны помнить, что война – это крайнее средство. Враг не только и не столько там, – вождь неопределенно махнул рукой. – Враг, самый главный и опасный – в нас самих. Враг в лени. Враг в желании остановиться в своем развитии. Враг в чрезмерном желании насладиться успехами нашего строя, в головокружении от успехов. И чтобы не проиграть этому врагу мы должны всегда помнить: когда корова перестает пастись и становится в сарай – приходит мясник.
Поэтому мы должны развиваться. Во всех сферах. В том числе и в политической, – вождь замолк на несколько секунд и обвел взглядом аудиторию. – А новую политику должны проводить новые в политике люди, которые в состоянии принять новые идеи, творчески их переработать и осуществить. Один из таких людей расскажет вам сегодня о том, каким мы видим путь дальнейшего развития нашего государства. Вы все прекрасно знаете этого человека. Константин Константинович Рокоссовский, – и Сталин сделал приглашающий жест.
Поднявшийся со своего места маршал шел к трибуне под гром аплодисментов. Не хлопал один только Берия, внимательно рассматривая лица сидящих в зале людей сквозь круглые стекла своих очков.
Пожав руку маршалу, Сталин сошел с трибуны и уселся на свое место.
Улыбнувшись, Рокоссовский глубоко вздохнул и начал говорить, практически не заглядывая в лежавший перед ним листок с тезисами.
– Одна из центральных идей разработанного плана развития Союза Советских Социалистических Республик заключается в том, что мы создаем политическую систему, не имеющую себе равных, в том числе и среди стран западной демократии. Но что конкретно имеется в виду? – едва начав говорить, маршал мгновенно забыл про неуверенность. Не страшнее чем в бою.
– Западная система – это многопартийная система, правительство доказывает свою правоту тем фактом, что его выбрали. Партия "А" должна показать, что партия "Б" никуда не годится, и наоборот. Эдакое постоянное перетягивание каната.
Наше правительство должно активно прибегать и уже сейчас это делает к консультациям при принятии решений. Нам необходимо иметь возможность взгляда на проблему с разных сторон, а это значит, что обсуждения необходимы. Однако, этот процесс не должен затягиваться – важен быстрый приход к единому мнению, возможно даже и компромиссному в той или иной степени. И после того, как это мнение выработано – все должны работать с максимальной отдачей для достижения поставленной цели.
Советские люди – это мудрые люди, хорошо воспитанные, образованные и подготовленные. Может быть, пока еще не все – но с каждым годом мы все ближе к этому. И поставив единую цель, а потом вместе продвигаясь в ее направлении, советский народ способен на все, что угодно. И последняя война – более чем убедительное подтверждение этих слов!
Наблюдающий за Рокоссовским Сталин незаметно ухмыльнулся. Забывший про бумажку маршал полностью захватил внимание зала.
– Наше большое преимущество вот еще в чем: если правительство не уверено, будет ли работать то-то и то-то, у нас есть возможность поставить эксперимент в отдельных областях – что невозможно в странах Запада. И именно так мы и будем поступать. Пробовать и ошибаться.
Ведь все наше государство – это самая крупная экспериментальная программа, когда-либо существовавшая в мире. Пробуя самые разные подходы, на самых низших звеньях – мы будем выбирать лучший вариант. Если что-то получилось, оно будет принято, не сработало – будет отвергнуто. Даже сейчас, когда мы все еще в начале пути, есть множество примеров, когда инициатива, идущая снизу, была принята руководством и воплотилась в постановления, действительные для всей страны.
На Западе доказательство правоты правительства – это его победа на выборах. А у нас – достигнутые результаты. Вот это – демократия. А вовсе не тот строй, где человек не может зайти в магазин только потому, что у него не такой цвет кожи, – Рокоссовский замолк и сделал глоток воды. В зале слышались одобрительные выкрики.
– Так что же у нас за система? Наша система – это прагматическое, систематическое продвижение к построению нового, процветающего общества. И как говорил товарищ Сталин: мы не должны останавливаться на этом пути. Потому что остановившись – мы проиграем. А у нас нет такого права!
