Тревожная командировка 2 (СИ) - Устюгов Сергей

Пошли на Синюю гору утром. Впереди дед, за ним Тома и замыкающим я. Из леса прилетел поползень, он о чем-то поговорил с дедом, тот оглянулся на нас и махнул рукой. Такое впечатление, что птица что-то доложила деду. Но узнать это было нельзя. Дед и раньше был скрытный, а сейчас и вовсе. Я даже иногда думал, что человеческого в нем совсем мало осталось. Шаман сам наверно превращался в духа.

На плече у меня была сумка с едой и питьем. Неизвестно на сколько мы могли задержаться на Синей горе. С каждым моим новым посещением она представала совсем по-другому. Что-то сегодня будет? Она вообще может никого из нас не пустить. Вот тогда и не получится у меня помочь деду.

Я шел и думал о том, почему меня пускает гора, а деда нет? Может быть из-за того, что он местный? Или же из-за того, что я из другого мира?

Мы шли довольно быстро. Дед был в отличной форме, возможно его духи подпитывали энергией, потому что он с легкостью поднимался на небольшие пригорки, быстро сбегал по тропинке вниз. И так же не сбавляя хода шел по лесу, где не было тропки.

Мы прошли километра полтора, как вдруг дед остановился и прислушался. Он приложил палец к губам и стал принюхиваться. Потом он улыбнулся и пошел к зарослям малины на поляне. Нам же показал жестом, что нужно стоять и за ним не ходить.

Мы послушали его и замерли. Совсем он странный стал за то время пока меня не было. И как с ним общаются деревенские староверы?

Из кустов стала появляться бурая большая масса. Тома схватила меня за руку и хотела что-то сказать. Но я закрыл ей рот ладонью, я уже понял кто это.

Михайло Потапыч аккуратно вылез из кустов малины и направился к деду. Тот стоял не шевелясь. Не доходя шагов пять, медведь остановился и замер.

Так они стояли минут пять. Я понимал — они общались. На каком уровне я не знал, но очевидно не на человеческом. Тома смотрела во все глаза на разговор животного и человека.

Время от времени Михайло Потапыч бросал на нас взгляды и трудно было понять какие. То ли угрожающие, то ли оценивающие. Разговор заканчивался, медведь последний раз посмотрел на нас, развернулся и медленно ушел в лес.

Дед подошел озадаченный.

— Михайло Потапыч чует какую-то опасность. Скоро она должна прийти в лес. Но не от вас эта опасность. Однако он поторопил, вы должны быстрее сходить на Синюю гору, а потом вы должны покинуть лес.

Мы прошли через поляну и двинулись дальше. Тома пока справлялась. Но я понимал, что скоро она станет уставать и придется идти медленнее. Наконец дед решил сделать привал. Он скинул со спины старый рюкзак и показал Томе, что можно сесть на поваленное дерево. Я примостился рядом. Достал из своего мешка литровую бутылку и разлил травяной чай по алюминиевым стаканчикам, которые мы с Томой купили еще в Свердловске.

Маленькими глотками начал пить отвар и внезапно увидел округлившиеся глаза Томы. Она раскрыла рот и стала хватать воздух.

— Ты что, не предупредил ее? — вскинулся дед.

Я отобрал стаканчик у Томы и стал говорить ей, что такие травяные чаи надо пить маленькими глотками и не торопясь. Вот ей и стало плохо.

Дед строго смотрел на меня и качал головой. Его травяные чаи обладали необычайно сильной энергией. Неизвестно что он туда добавлял, но после нескольких глотков начинал чувствовать себя, как будто выпил пару кружек крепкого кофе.

Вот и Тому бросило в жар. На лбу ее выступила капельки пота. Она смотрела, недоумевая по сторонам, словно не узнавала местность. Я начал гладить ее по спине, потом по голове и она постепенно успокоилась. Когда дед заметил все это, он поднялся и мотнул головой в сторону, пора идти.

Мы с Томой поднялись, и снова в том же порядке пошли за дедом.

Дед привел нас в то же место, где мы были с ним зимой. Сейчас трава была нам по пояс. Около речки летали стрекозы, сверкая своими слюдяными крыльями. Шмели важно гудели, собирая нектар с растений. Когда я поднял голову вверх, то заметил, что облака приняли причудливые формы. Будто город был на небе. С башенками, домами и крепостными воротами.

Мы подошли к тому же месту, где раньше сидели с дедом и там же разбили лагерь. Дед сказал, что на гору ничего брать нельзя. Так что придется оставить наши рюкзаки здесь. Я снова достал травяной чай и разлил по стаканчикам. Тома уже с опаской пила этот настой и после каждого глотка замирала, будто слушала, что творится у нее внутри.

Дед повел нас вниз по берегу. И мы дошли до дерева, перекинутого через речку. Дед остановился, внимательно посмотрел на нас и сказал.

— Девушка у тебя все хорошо. Ты настороже, а вот у твоего спутника… он что-то расслабился. Как бы он не остался там?

Тома тревожно посмотрела на меня, — может, Серый, ты не пойдешь?

Я недоуменно посмотрел на нее. На меня вся надежда. Гора пускает только со мной. У меня закралось сомнение, а что, если дед что-то знает, поэтому и предупреждает.

— Вот, вот. Задумайся, парень. А то и не вернешься.

Я собрался и кивнул — готов. Дед первый пошел по стволу дерева через речку. За ним пошла Тома, на середине она стала оглядываться назад и покачнулась, я чуть не бросился за ней. Но все обошлось. Я перешел быстро. Оборачиваться времени не было. Если мы всё же решились, то надо делать. Ну то есть идти.

Перед нами Синяя гора. Летом она другая. Камней не видно, все заросло травой. Дед начал показывать мне направление куда подниматься. Мы оглянулись на тот берег и потом стали двигаться вверх.

Мы огибали большие камни, скользили по корням, цеплялись за шероховатую поверхность темных глыб. И медленно, но, верно, поднимались. И скоро были на вершине.

Дед сразу показал мне куда нужно идти. Мне показалось, что в прошлый раз мы шли не туда. Я двигался впереди, за мной Тома, замыкал дед. Дед руководил мной, он говорил — направо, налево, прямо. Я подчинялся его командам. Наверно ему подсказывали духи. На этой горе, мне кажется, все перемешано. И духи деда-шамана, и какие-то сущности древние…

Наконец мы подошли к огромному валуну странной формы. Он походил на огромный диван, только был наклонен назад. Казалось, когда-то великаны отдыхали на нем от трудов праведных.

Дед заставил нас залезть на этот диван, сам вскарабкался следом. Он сел посередине, мы с Томой по краям. Только мы уселись, было, кстати, очень неудобно, диван был очень твердым, как пошел мелкий дождь. Вовсю светило солнце и капельки сверкали в воздухе. И радостно было и одновременно досадно, что промокнем.

Однако дождь быстро прекратился. Дед достал сверток и развернул его. Достал из него два корешка и один бросил мне, другой Томе. Потом прошептал.

— Сожмите его крепче и закройте глаза.

Мы так и сделали. Я сразу отключился. Мне казалось, что я вишу в воздухе и меня кто-то чистит. Прямо с головы до ног с меня сдирают старую кожу. Я смотрю — ошметки летают прямо вокруг меня, потом их куда-то уносит. Я смотрю на свое тело и не вижу его. Однако грязь, которую кто-то счищает с меня я вижу.

Так продолжалось минут двадцать. Очнулся я так же неожиданно, как и отключился. Я висел на краю камня-дивана вниз головой. Я забрался на камень и посмотрел на деда и Тому. Они глядели на меня с удивлением.

Дед показал, что нам с Томой надо слезть с дивана, что мы и сделали. Мы отошли на метров тридцать и сели на другой камень. Удивительно, но нам показалось что он теплый. Капли дождя, который недавно прошел, уже высохли.

Я начал спрашивать у Томы, что она видела, но она сказала, что потом расскажет, что еще не разобралась сама. Я тоже не стал ей ничего рассказывать, собственно, и говорить-то было нечего.

Прошло целых полчаса, я даже задремал, привалившись к плечу Томы, когда дед спустился с камня-дивана. Он подошел к нам и сказал, — все, можно идти обратно.

Мы двигались назад к спуску, и я про себя недоумевал, зачем ходили сюда? Зачем деду нужна была моя помощь?

Когда мы подошли к спуску, дед повернулся ко мне и сказал, — а тебе, парень, нужно идти вон туда в пещерку. Я глубоко вздохнул и согласился. Я доверял деду. Тома встревоженно смотрела на меня. Я улыбнулся и сказал, — ничего не бойся. Все будет хорошо. Я уже не первый раз туда иду.