Игорь Николаев - Железный ветер
— Капитан, нужны все люди, каких можно освободить от службы, — обратился он к Таланову и повелительно скомандовал Цахесу, снова перейдя на немецкий. — Ломы, молотки, кувалды, все, что есть из хозяйственного инвентаря.
* * *Старинный, темно-коричневый, почти черный кирпич по прочности если и уступал железу, то совсем немного, но у людей, которые очень хотят жить, прибавляется и сил, и упорства. Кувалды в сильных солдатских руках поднимались и обрушивались, кроша кирпич, выбивая целые куски стены. В узком тупике могли работать не более трех человек одновременно, поэтому Таланов организовал команду из девяти человек, часто сменяющих друг друга в три смены. Работали почти вслепую, старенькая керосиновая лампа и так давала мало света, да еще и всепроникающая кирпичная пыль стояла плотной стеной, забивая глаза и суша глотки. Она оседала на одежде и голых торсах — в тесном помещении уже через несколько минут стало жарко и большинство молотобойцев сбросили верхнюю одежду…
— Вот… — Цахес принес ворох какого-то тряпья. — Надо замотать лица, будет немного легче.
— Откуда?.. — Таланов не закончил вопрос, но Басалаев понял даже несмотря на шум.
— Особый департамент! — грохот разрушаемой стены пришлось перекрикивать в голос. — У нас карты всех крупных городов, включая подземные коммуникации, перед отъездом я просмотрел первоначальный план монастыря. Семьдесят лет назад он имел отдельный выход в канализацию, это когда городское самоуправление игралось в разные эвакуационные планы. Но после войны великие державы подписали Конвенцию, нужда отпала, а затем весь район перестроили по плану благоустройства города. Монастырь капитально переделали, а проход заложили, но на самых первых планах он есть. Мы с самого начала предполагали его как резервный путь.
— А дальше куда, есть план стоков и прочего?
— А вот этого уже нет. Просто пойдем на юго-запад, куда-нибудь да выйдем. Все лучше, чем отсиживаться или брести по верху.
— Разумно, — согласился Таланов.
Кладка распадалась на глазах, отдельные кирпичи один за другим падали на пыльный пол усыпанный черными обломками. Теперь работали все, кто долбил преграду, кто растаскивал мусор. Через широкую пробоину уже можно было разглядеть что-то коричневое, с оранжевыми потеками.
— Ржавчина? — удивился капитан. — Железо?
— Тогда так было модно, — пояснил Басалаев. — Двери на манер морских люков со штурвалами. Надо найти веревку, чтобы дети взялись за нее, поведем как гусеницу. И где эти чертовы недомерки, из-за которых столько хлопот?
— Скажу местным, пусть займутся, — кивнул Таланов в сторону отца Сильвестра, тот стоял на первой ступеньке лестницы, ведущей в эту часть подвала и, похоже, истово молился, перебирая не то четки с очень мелкими зернами, не то просто кусок веревки. — Проследи. Я оставлю первый взвод на карауле и пройду с разведкой, посмотрим, насколько там свободно.
— Добро, — отозвался контрразведчик. — Только будь там аккуратнее.
— Да, еще… — Виктор уже шагнул было к лестнице, но остановился. — «Геликоптер», «танки», «бетеры», «товарищ майор»… — Виктор испытующе поглядел на контрразведчика. — Кто он?
Только сейчас Басалаев понял, что они с Виктором как-то естественно, незаметно перешли на «ты», но чиниться не стал.
— Не могу, — честно и искренне ответил он. — Просто не могу сказать. Тогда трибунал нам обоим, мне за разглашение, тебе, чтобы больше никому не рассказал.
— А он этого стоит? — все так же испытующе, с непонятным жадным любопытством снова спросил Виктор.
— Да. Стоит, — сказал Борис Басалаев, хотя совсем не был в этом уверен.
* * *В «сортирную разведку, как ее с ходу ернически назвали десантники, отправилось пять человек. Сам капитан, с ним ефрейтор Хоменко с ручным пулеметом и еще трое солдат с трофейными винтовками. Таланов рассудил, что случись что — в тесноте подземелий от вражеских малокалиберных скорострелок будет больше пользы, чем от штатных самозарядных «токаревок». Строго говоря, капитан не должен был идти в дозоре, но Виктор рассудил, что риск не слишком велик, а увидеть самому возможный путь отхода важнее.
Дверь, отделяющая подвал от коллектора и в самом деле была похожа на старинный корабельный люк, из тех, что ставили лет пятьдесят назад на первых гражданских субмаринах. Солидная, прямоугольная, со скругленными углами и окантовкой на круглых заклепках. Прямо в центре торчал большой штурвал с множеством спиц и каким-то вензелем в середине. Хоменко, самый сильный из разведки, взялся за колесо и с натугой попытался провернуть его, но проржавевший механизм не поддавался.
— Дай-ка, — один из солдат передал товарищу оружие и наклонился за кувалдой. — Пару раз вдарим и само пойдет.
— Ньет, — остановил его Цахес, с трудом выговаривая непривычное слово по-русски, видимо, набрался у Терентьева. Он вряд ли понял, о чем говорили солдаты, но жест истолковал верно. Толстяк добавил еще что-то уже на родном языке.
— Будет много шума, — перевел Басалаев. — Такое бывает — замок много лет не использовался, металл «притерся». Нажмите сильнее.
Солдат чертыхнулся, уронил кувалду и присоединился к Хоменко. Вдвоем они, покраснев от натуги, налегли на штурвал, и тот, словно сдаваясь, неожиданно тонко заскрипел, чуть поддался и затем неожиданно резко провернулся.
— Гасите лампу, — скомандовал Таланов, представив, какой отличной мишенью они станут на фоне освещенного входа. — Давайте фонарь. Ну… Открывайте и с богом, — напутствовал он скорее себя и, с пистолетом наготове, первым шагнул в открывшийся проем.
Пропустив их, на той стороне сразу закрыли люк, оставив только узкую щель. Было темно и сыро, но не мокро. Капитан втянул влажный воздух. Пахло влагой и затхлостью, как это бывает в нежилых и непроветриваемых помещениях. В отдалении шумела вода — не капли конденсата, а настоящий поток, судя по звуку, что-то наподобие ручья. Таланов положил палец на кнопку фонаря и неожиданно понял, что ему до смерти страшно. Сейчас он включит свет и… что он увидит? Все нервное напряжение последних дней и часов воплотилось в древнем, идущем из самых глубин естества ужасе перед неведомым, прячущимся в темноте. Офицер почувствовал себя маленьким ребенком перед шкафом в котором скрывается чудовище. Стоит только открыть дверцу и…
— Командир?.. — шепот десантника за спиной вернул его к действительности.
— Сейчас, прислушаемся… — Виктор про себя обрадовался человеческому голосу, который стал словно соломинкой, переброшенной в загробный мир из мира живых. — Сначала слушаем.
Леденящий страх немного отпустил, но все равно Виктору пришлось взять фонарь крепче и нажать кнопку второй рукой, с зажатым в ней пистолетом, с силой надавив ребром ладони. Сердце поднялось уже почти к самому горлу и билось в сумасшедшем ритме. Наконец, механизм слабо щелкнул и сработал.
Батарея садилась, луч света был слабеньким и рассеянным. Солдаты увидели обычный коридор, под сводчатым потолком, метров пять длиной, с пологим спуском — облупившаяся штукатурка местами открывала красный пористый кирпич, посередине пола по всей длине шел мелкий желоб, впрочем, пустой. Далее коридор резко поворачивал вправо, из-за угла и доносился шум воды.
— Вперед, — сказал Таланов, и сам первым двинулся с места. В горле пересохло так, что было больно глотать, пористая резина, покрывающая корпус фонаря, перестала впитывать пот и неприятно липла к пальцам. Каждый шаг гулко отдавался под сводами прохода. На мгновение офицеру послышался отзвук человеческого голоса. Виктор замер, пригнувшись, напряженно вслушиваясь.
Проклятая вода, опять заглушает все звуки…
Нет, показалось…
Он выключил свет и по памяти добрался до поворота. Нащупав тыльной стороной ладони острый каменный угол, Виктор осторожно выглянул, насколько это можно сказать про действие совершенное в полной темноте. Прохладный ветерок захолодил разгоряченное лицо, высохшие струйки пота стянули кожу лба. Звук текущей воды стал ощутимо громче. Похоже, источник находился совсем недалеко.
— Стоим на месте, — тихо, только чтобы его услышали солдаты, прошептал капитан.
Он глубоко, но как можно тише вздохнул и, держа руку на отлете, коротко мигнул фонарем, послав мгновенный луч вперед, во тьму, и сразу выключив его. И сразу же отшатнулся назад, укрываясь за углом от возможной стрельбы, осмысливая увиденное за этот краткий миг.
Получалось, что за поворотом был еще один коридор, который буквально через пару шагов выводил в какой-то широкий туннель, наверное, главный квартальный коллектор или водосток. Оттуда и доносился плеск — звук, отражаясь от стен, создавал впечатление гораздо более отдаленного источника. Наверху, по правой стороне, на высоте человеческого роста Виктор заметил два изолированных провода, видимо, электропитание. Это обнадеживало, значит, эта часть городского подземелья вряд ли изолирована и из нее можно попасть дальше, на юг или юго-запад.
