Андрей Горюнов - На пути Орды
– Не думаю. За полем следят часовые. Даже Илим не смог незаметно подкрасться к ним ближе полутора полетов стрелы.
– Его обнаружили?
– Да. Заметили. Стали стрелять стрелами, которые летят вдвое дальше, чем стрелы из лука. Очень короткие стрелы. Илим еле успел скатиться в овражек и скрыться.
– Хорошо. Продолжать наблюдение. Я подожду, пока не встанет солнце…
Чунгулай кивнул подбородком в сторону входа в шатер.
Разведчики, не спуская с темника глаз, тут же выползли спиной вперед из его шатра. Телохранители поправили складки грубой холщины на потревоженном пологе входа.
* * *Урок географии шел полным ходом.
– Слушай… – Катя склонилась к Алеше. – А сегодня, мать мне сказала, опять в райцентре распродажа, – обувь, босоножки и некондиция.
– Чего? – не понял Алексей.
– Некондиция? Ну, одна туфля с каблуком, а другая синяя…
– Как это?
– Шучу, конечно. Уцененка, одним словом. Весь педсостав в полном составе в райцентр смигрировал, за лаптями, а Галину опять оставили за всех уроки вести, – в наказание, что она во время прошлой распродажи все бросила и тоже поехала. Так что можно сегодня снова попробовать пораньше сорваться…
– Да не надо! – сморщился Алексей. – В школу приходить надо учиться, а не уроки срывать.
– А ты чего-нибудь взял с собой, – клад копать?
– Лопату саперную и миноискатель у Филина выпросил, ксерокс карты. Это все в машине оставил. А еще компас взял на всякий случай.
– Покажи!
– Ты что, компаса не видела? У тебя ж свой должен быть. Галина прошлый раз сказала, чтоб каждый компас принес. Практическое занятие какое-то она сегодня затеяла.
– А я компаса не принесла.
– Задняя парта! Аверьянов, Бокова! Я вас рассажу сейчас! Ну-ка, пишем!
– Да мы уже написали все, Галина Ивановна!
– Так я проверю ж потом! …Вот. Как вы знаете, если летом падают осадки… выпадают осадки… в виде дождя… ну, просто дождь идет, реже в виде града… то становится холоднее. Зимой же… осадки… Аверьянов, спрячь сейчас же компас!
– А что он? Он мне не мешает.
– Зато мне он мешает. Ты его все время крутишь в руках и отвлекаешься. Отложи его. Он сегодня нам не нужен. Мы будем изучать его в пятницу.
– А зачем же вы сказали, чтоб все сегодня принесли?
– Мало ли что я сказала. Вот сейчас вместо того, чтобы объяснять вам новое, я, как видите, теряю время на пререкания с Аверьяновым. Здесь не то что сорока пяти минут, здесь двух часов не хватит, чтобы все пройти, что положено по программе… Вот. Сейчас мы потравили, то есть не потравили, а потратили целых пять минут, нет, вот пожалуйста… Что такое? Остановились…
– Сломались?
– Странно. Да нет, завести забыла. …С вами все на свете забудешь. Кто скажет, сколько сейчас времени? У кого часы точные?
– Без тринадцати двенадцать, Галина Ивановна. Точнее не бывает!
– Знаешь что, Аверьянов… Ты свои шуточки прекрати. Оставь их для перемены.
– А что такое, Галина Ивановна?
– Ну, у тебя совесть есть? Ты смотришь на компас и говоришь «без тринадцати двенадцать». Ты что думаешь, что я настолько глупа?
– Я совсем ничего и не думаю.
– А зачем тогда эти колкости педагогу?
– Вы спросили, сколько сейчас времени, а я ответил.
– Глядя на компас? Очень смешно.
– Почему смешно?
– Потому что по компасу не определишь время, Аверьянов! Или, может быть, ты это умеешь? Тогда расскажи нам. Всем интересно.
– Я, Галина Ивановна, не по компасу время определил, а по солнечному лучу.
– А зачем же на компас смотрел?
– А как же без него угол узнаешь, под которым солнечный луч идет? В солнечных часах деления есть, а если так, то ведь надо угол знать между лучом и направлением на север… А кроме того, у нас ведь склонение еще… семнадцать градусов, то есть не у нас, конечно, а на нашей широте… Я же не могу это все в уме, без компаса… А так просто: вон там север, а вот – склонение… Левее плаката с лягушками.
– Ладно. Садись. Выкрутился. На чем я остановилась?
– На осадках, Галина Ивановна. На зимних осадках.
– Ага… Сейчас найду. Нашла. Пишите: зимой… осадки, выпадающие в виде снега, несут с собой, как правило, потепление… несут потепление… Летом все наоборот. Осадки связываются в сознании людей с похолоданием. Вы все замечали, наверное, что… Вот вчера было ясно и температура была около двадцати двух градусов… А сегодня ночью, ближе к утру, прошел дождь… Это можно не записывать. И температура… Какая сегодня температура, – кто утром смотрел на градусник?
– Сейчас шестнадцать градусов, Галина Ивановна.
– Встань, Аверьянов!
– Ну, встал…
– Опять по компасу?! Ох, Аверьянов!
– А чего?
– Ну скажи на милость, как ты по компасу определил температуру?
– Да не по компасу, Галина Ивановна! А по градуснику, вон, за мной на окне висит. Наш классный градусник.
– А я видала! А я видала, как ты смотрел на компас!
– А здесь же зеркальце есть, Галина Ивановна, вот, в компасе… чтоб по азимуту ходить точно… Я сквозь это зеркальце на небо смотрел. Ведь вы так не разрешаете… Вертеться… А градусник как раз на окне висит…
– Сядь, Аверьянов. И спрячь компас. Так… Ну вот и звонок… Так я и знала! И ничего не успели, как всегда. Сегодня ничего не успели из-за Аверьянова. Можете его поблагодарить. Домашнее задание. Следующий раз, в пятницу, мы будем проходить…
– Компас?!
– Встань, Аверьянов. С чего ты взял, что следующий раз мы будем проходить компас?
– Так вы же сами пять минут назад сказали…
– Ах, я сказала? Ну, спасибо, что ты напомнил. Может, ты еще скажешь, какие параграфы я на дом задам? Определи, пожалуйста. Ты ведь у нас предсказатель. Определи параграфы по компасу, пожалуйста, а то ты всех веселил весь урок, а теперь еще повесели.
– Я никого не веселил, Галина Ивановна.
– Да как же? Очень веселил! Ну? Какие же параграфы? Только ты опять по компасу давай. Видишь, все ждут? Все ждут и не идут на перемену. Все ждут тебя, Аверьянов!
– Хорошо… Я скажу, если вы настаиваете… Сорок седьмой, сорок восьмой параграфы, а повторить двадцать третий, а самостоятельно – пятьдесят второй, который не успели, а сорок девятый, пятидесятый и пятьдесят первый – пропустить. Верно?
– Здорово, Аверьянов. Шут из тебя хороший со временем выйдет. Все свободны, Аверьянов останется…
* * *– Слушай, Аверьянов, вот мы с тобой одни в классе. И давай поговорим в открытую.
– Давайте, Галина Ивановна.
– Ты ведь, Аверьянов, не злой мальчик, не хулиган… Просто ты многого еще не понимаешь, и класс использует тебя в своих интересах… Скажи мне честно, Аверьянов, – как ты определил домашнее задание по компасу?
– Очень просто, Галина Ивановна.
– Это для тебя очень просто, Аверьянов, для тебя, для многих сейчас все очень просто стало, потому что вы-то еще, то есть мы-то уже… И нам все не так очевидно, как вам кажется и как нам самим хотелось бы… Как будущее по компасу определишь? Куда все катится? На мой взгляд, ни по компасу, ни по градуснику, ни по флюгеру не скажешь. И это совершенно уж не тема для детей на уроке географии, откровенно скажу тебе, Аверьянов, – дельфинское оракулевство твое!
– Дельфийское оракульство.
– Чего?
– Вы не волнуйтесь так, Галина Ивановна.
– А я и не волнуюсь. С чего ты взял, что я волнуюсь? Волноваться надо тебе, а не мне.
– А мне-то почему, Галина Ивановна?
– Потому что у тебя вся жизнь теперь так пойдет, что бездельники, лентяи и, не побоюсь сказать, хамы будут благоденствовать за твоей спиной… А ты, и такие же, как ты, вы будете отдуваться за всех: с первого класса и до гробовой доски. Это очень тяжелая ноша, Аверьянов, поверь, – отдуваться за всех!
– Я верю, Галина Ивановна.
– …Так как же насчет параграфов?
– Я на первый урок свой компас Сливкину дал, из седьмого «А», у них география – первый урок. А вы им домашнее задание в начале урока задали… Вот Сливкин весь урок параграфы на моем компасе иголкой и чертил, – художественно, – видите?
– Да.
– Мне можно идти?
– Иди.
– Галина Ивановна…
– Ну, что еще?
– Вы Сливкина не ругайте за это. Он у нас чокнутый немного. На экзистенции Сартра подвинутый. А что нацарапал, на компасе тут, – так это пустяк. Без проблем. Я к пятнице закрашу. У меня дома циклопентан-пергидрофенантрено-бутилооксидофосатно-дефинилгликоль-аммониглюкозидо-натриевая красочка есть, очень клевая, – ничего заметно не будет. До свидания.
– До свидания. …Постой-ка!
– Да?
– Скажешь там, что у меня мигрень, давление поднялось из-за твоей демагогии. Я вынуждена прервать занятия. Будут звонить, – пусть скажут, что я уехала в райцентр, – к невропатологу.
* * *Аккуратная прямоугольная ямка глубиной чуть меньше половины Сенькиного роста была готова к приему ларца. Заботливо протерев саперную лопату с надписью на черенке «ВЧ-1542» листьями лопуха, сорванными далеко отсюда, у озера Белый Глаз, Сенька отложил ее в сторону и достал из своей торбы моток пеньковой веревки. Крепко перевязав ларец с монетами, крест-накрест, Сенька оставил на узле длинные веревочные концы. Взявшись за них, он осторожно опустил ларец в яму, а затем, убедившись, что сундучок встал ровно, – влага будет обтекать его, стекая по крышке, – Сенька сбросил туда же, в яму, пеньковые тали и листья лопуха, которыми обтер лопату.
