Андрей Земляной - Сын Сталина
– Слава богу! – выдохнул Сашка, увидев, что итальянцы наконец разворачиваются домой. И тут же взвыл: – Да чтоб вы передохли, макароны тупые!
С запада надвигалась новая волна бомбардировщиков, во главе которой солидно и неторопливо шел громадный биплан.
– Ерш твою за ногу! Еще и этого девяностого послали! Да чтоб вас всех!..
Конец пожелания перекрыл тяжелый грохот. Сверхтяжелый бомбардировщик «Капрони» Са.90 – чудовищное порождение безумного гения, вывалил все свои восемь тонн бомб на несчастную Тирану. А за ним отбомбились и все остальные самолеты. И не успела еще осесть пыль, как вниз ринулись фиатовские истребители, расстреливая из пулеметов все, что только могли разглядеть…
Когда к вечеру второго дня итальянским войскам наконец удалось преодолеть шестьдесят километров от Дурреса до Тираны, их встретили руины, напоминавшие последний день Помпеи. Террачини радостно обнял Сашку, отправил в госпиталь раненного в ногу Кельменди, посокрушался о погибших четырех штурмбатовцах и пятидесяти шести албанских добровольцах, после чего попросил передать товарищам Сталину, Димитрову и Муссолини, что приказ Коминтерна выполнен. Александр пообещал, но отойдя в сторонку, тряхнул гудящей головой и проорал в небо, потрясая рассаженным кулаком:
– Да чтоб я!.. Да еще раз!.. С итальяшками, которых не сам готовил!.. Да пидором буду!!!
Эпилог
Новый, 1936-й, год страна праздновала с ёлкой, которая стала символом всего праздника. Новогодние представления проходили по всей стране. В театрах, дворцах культуры и даже цирках, но главная ёлка была, как и положено в Москве, в колонном зале Дома Союзов.
В этом году за право написать сценарий для праздника и музыку к нему разыгралась настоящая битва, которая была выиграна Исааком Осиповичем Дунаевским и Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко, создавшими настоящую музыкальную сказку с Бабой Ягой, лешими, домовыми и, конечно, Снегурочкой и Дедом Морозом.
На первое представление пришли почти все руководители страны с детьми и внуками и так же, как дети, заворожённо смотрели на развитие сюжета, который разворачивался на всей немалой площади зала.
Сталин тоже пришёл вместе с Артёмом, Василием, Светланой и Александром, но, оставив детей, отошёл в сторону, где уже собрался кружок из таких же, как он, отцов – Микояна, Ворошилова, Берии и многих других.
Праздник шёл своим чередом, и когда в итоге добро победило, ёлка озарилась яркими электрическими огнями, осветив всю залу.
Надежду Константиновну Крупскую Александр заметил совершенно случайно, когда по привычке осматривал зал. Как раз в этот момент зажгли люстру, и словно вспышкой высветилось лицо Надежды Константиновны, стоявшей в группе малышей в одинаковой серой одежде.
Даже не раздумывая, Александр прошёл по периметру зала и, встав рядом с Крупской, слегка поклонился.
– Здравствуйте, Надежда Константиновна. Поздравляю вас с Новым годом!
– А… Саша, – чуть подслеповато прищурившись, Надежда Константиновна посмотрела на него. – Как всё-таки хорошо, что мы снова начали проводить новогодние ёлки! А я вот тут привезла детей из Михайловского дома. – Она чуть пригнулась, раскрыла руки, словно прятала детей под крылья. – Мне говорили, что ты звонил…
– Да, хотел подарки отдать, – Александр подошёл ближе. – Из Индии, Египта, Италии. Уже много набралось, а через секретариат передавать не хотелось. А как ни позвоню, вас или на месте нет, или на совещании.
– Да, у нас много писали. – она наклонила голову и, обращаясь к детям, произнесла: – Это вот тот самый Александр Белов-Сталин.
– А где ваши ордена? – пискнул самый маленький и, словно испугавшись, скрылся за спинами более рослых товарищей.
– Так детский праздник же, – Саша развёл руками. – У нас здесь главный герой – Дед Мороз. Да и вот, товарищ Крупская, тоже без орденов!
– Это ты зря, Саша, – Крупская покачала головой. – Ордена – они для того, чтобы все видели. А я… что я, – она улыбнулась.
– Да что ордена! Надежда Константиновна, я тут с товарищами с электролампового завода переговорил, и из Гусь-Хрустального. Обещают к следующему году ёлочные игрушки из стекла и фарфора. Утверждают, что будет красивее, чем в Германии. И гирлянды электрические тоже… А ещё вот немецкие товарищи вроде ставят оборудование для нового кондитерского производства. А значит, конфет будет больше, и они будут дешевле. А это здорово! Правда?
– Конфеты… – Крупская смотрела на Сашу, и у неё, никогда не имевшей детей, поднималось в душе какое-то странное чувство. Ведь, по сути, совсем мальчишка. А французская Je suis partout[194] назвала его «Сталинским волкодавом». А ещё она с первого знакомства с ним почувствовала его какую-то чужеродность. И при этом тяжкое, хмурое нечто, наползавшее на страну последние пять лет, словно рассеялось, и вновь показалось солнце, как тогда, в семнадцатом. – А что, ребята, попросим товарища орденоносца приехать к нам в дом и рассказать о себе?
– Да! – ребятня буквально вспыхнула весёлыми криками.
– Приеду, конечно, – Александр кивнул. – Сам бывший детдомовец. А что, ребята, вы подарки ещё не получали? А ну пойдём! Поспрашиваем Деда Мороза, с чем это он к нам приехал.
Когда шумная толпа детей и Александр удалились, Надежда Константиновна машинально оглянулась и сразу же наткнулась взглядом на такой же внимательный взгляд с другой стороны зала. Иосиф Сталин стоял возле колонны и с мягкой улыбкой смотрел на Крупскую, а через секунду первым сделал шаг вперёд.
Они сближались, словно два линкора перед боем, настороженно ощупывая противника радарами и готовя первый залп.
– Здравствуй, Надя, – Сталин, словно и не было долгих лет размолвки, улыбнулся и подал руку.
– Здравствуй, Коба, – Надежда Константиновна машинально назвала Сталина старой партийной кличкой, тоже улыбнулась в ответ и пожала протянутую руку. – Это была хорошая идея – восстановить новогодний праздник.
– Да, Саша подбрасывает время от времени что- то такое… – он усмехнулся в усы, и они пошли неторопливой походкой вдоль колонн. – Порой не знаю, что и делать. Он, кстати, предложил недавно отбирать детдомовских детей в особую школу и готовить из них управленческие кадры.
– Да, интересно, – Крупская вдруг остановилась и буквально впилась взглядом в глаза Сталина. – Скажи, Коба, он кто? Только не лги, умоляю. Можешь просто не ответить, но не лги!
– Кто он? – Сталин посмотрел через плечо Крупской на кипящий вокруг Деда Мороза ребячий водоворот и мелькавшую среди них голову Александра. – Он кусочек сказки, Надя. Нашей общей сказки. Необыкновенной, невозможной, но обязательно с хорошим концом.
Примечания
1
Мао Цзе Дун.
2
Александр Введенский, стихотворение из журнала «Чиж» (1931).
3
Павел Сергеевич Аллилуев (1894–1938) – советский военный деятель, дядя (по матери) Василия и Светланы Сталиных. Часто устраивал для детей официально запрещенные в СССР праздники типа Рождества, Пасхи и т. п.
4
Кира Павловна Аллилуева (1920) – племянница Сталина.
5
А. М. Горький коллекционировал нэцке. Его коллекция выставлена в экспозициях дома-музея Горького в Москве и в Нижнем Новгороде.
6
Ю. Энтин.
7
Постышев Павел Петрович (1887–1939) – советский партийный и государственный деятель. По легенде, именно благодаря Постышеву в СССР восстановили празднование Нового года и елки. Но прочие действия Постышева (например, запрет на продажу спичек, на этикетке которых Постышев обнаружил в линиях якобы профиль Троцкого, или изъятие из продажи «Любительской» колбасы, на срезе которой он нашел свастику из жиринок) заставляют усомниться в его заслуге по «реабилитации» новогодней ёлки.
8
По утверждению Н. С. Хрущева, именно эти слова Постышев адресовал Сталину в декабре 1935 г.
9
Макаренко Антон Семенович (1888–1939) – выдающийся советский педагог. Автор знаменитой «Педагогической поэмы». Крупская искренне ненавидела Макаренко и выступала против его системы. Большую часть слухов, порочащих Макаренко, не без основания приписывают ей.
10
Далее следует подлинный текст статьи «Правды» от 28 декабря 1935 г.
11
Детская командная игра на реакцию и внимательность, распространенная в СССР. Она не требовала большого пространства, так как обе команды располагались за длинным столом.
12
Белов имеет в виду музыкальные размеры вальса на три и четыре четверти.
13
Девушки, девочки (болг.).
14
Пик Вильгельм (1876–1960) – один из основателей германской компартии, руководитель германских большевиков, выдающийся деятель Коминтерна. С 1949 г. и до своей смерти был первым и единственным президентом ГДР.
