Застенец 3 (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

День в лицее пронесся столь стремительно, что я даже не заметил его. Мне действительно всего этого не хватало. Обычной рутины, которую так ненавидят остальные. Все, что называется, познается в сравнении.

Горчаков тем временем все пыхтел над дневником, зарывшись пальцами в волосы. Сейчас он напоминал сумасшедшего ученого, корпевшего над очередным открытием. И судя по новым буквам на листках, был не так далек от него.

— Нужно еще время, — только и сказал Илья после окончания уроков.

— Встречаемся через три часа на моем заводе, — напомнил я. — Там тренировка.

Махнул Протопопову, и мы вышли наружу.

— Так что приключилось?

— Показывать надо. Давай сначала заедем кое-куда, а потом к тебе в мастерскую.

Всю дорогу до Фимы Макар не умолкал, продолжая рассказывать мне о прочитанных артефактах, учебе и своих планах на будущее. Протопопов намеревался пойти учеником к какому-нибудь артефактору, а через несколько лет открыть и свое дело.

В общем, он болтал, болтал и болтал. Есть такой тип людей, которые категорически не приемлют тишину. Им даже отклик собеседника не важен. Главное, чтобы тот моргал не очень медленно.

Я Протопопова не перебивал и не просил замолчать. Под треск товарища почему-то думалось на удивление легко. А подумать было над чем. Правда, озвучивать свои мысли я не торопился.

— Фима, привет! — перехватил я товарища возле дома. Тот тащил внутрь какой-то здоровенный тюк.

— О, Коля! — обрадовался он. — А пацаны все ждут, когда…

— Сегодня, через два часа. Всем нашим скажи. Там все объясню.

— Понял.

— Теперь погнали к тебе, — обернулся я к Макару.

В сарае, простите, мастерской, все было по-прежнему. Разве что Протопопов прибил полку для книг над верстаком. Я неторопливо достал заплечный мешок и выложил на стол несколько сульфаров, пару хрустящих бумажек и то, что интересовало меня больше всего.

— Вот это надо проверить, — сказал я Макару. — Что из себя представляет, какие возможны эффекты и прочее, прочее.

Лицо Протопопова вытягивалось после каждого законченного предложения. А взгляд все время бегал, не в силах зафиксироваться на чем-то одном.

— Сульфары для работы, если вдруг понадобятся. А нет — так забери себе. Мне столько без надобности. Деньги на нужды. Если что-то придется купить, большое и редкое, сам не суйся, мне скажи. У многих могут появится вопросы, откуда у обычного простолюдина деньги. Понимаешь?

— Да. Но ты не волнуйся, я уже смастерил небольшой Оглашатель. Это я его так назвал. Смотри, — он достал из стола маленькую конструкцию, похожую на механическую конечность. — Сюда вставляем сульфар, закрепляем, надеваем на руку. И все. Конечно, все зависит еще от структуры артефакта и мастерства самого артефактора. На что-то может уйти больше времени, на что-то меньше…

— Вот и славно, — перебил я Протопопова. — Начни заниматься этим прямо сейчас. Скажем так, это первоочередная задача.

— Понял, — у Макара лихорадочно заблестели глаза. — Сейчас и начну.

— Вот и здорово, а мне уже пора.

По пути я заглянул к Ваське, обратив внимание, что за конюшней следят мои старые товарищи. Значит, Максутов все же не снял наблюдение. Ну да, учитывая, что Васька — основное мое средство передвижения в другом мире, в этом есть рациональное зерно. Если уехал на кьярде, значит, отправился туда. Такой теперь у нас уровень доверия? Понял, принял.

Единственное, что порадовало за весь день — это завод. Точнее новый футбольный зал. Да, тут еще не было нормальных ворот, раздевалки и до сих пор немного пахло лаком, но начало положено. Все сделаем. Теперь деньги появились. Я даже в ближайшее время смогу купить обогревающий артефакт.

Илья появился за час до тренировки с видом наркомана, смерть как желающего новую дозу. И сев прямо на пол требовательно протянул руку, в которой скоро оказался дневник.

— Я почти понял основной принцип, осталось всего несколько букв, — торопливо произнес он. — Только… только все это лишено смысла.

— Почему?

— Погоди минуту.

Годить, правда, пришлось около получаса, после чего Горчаков издал какой-то победный клич и поднял ко мне голову.

— Гляди. Вот полный алфавит подстановки. Но расшифровывать весь дневник, а это дневник, — уточнил он, — не имеет смысла.

— Почему?

— Тут шифр в шифре. Видишь в центре каждой страницы часть слов становится больше по размеру. Будто написано в спешке.

— Угу, — согласился я.

— На самом деле читать нужно только их. Вот, смотри.

Он торопливо переписал первую страницу, печатными выделив слова в центре, после чего отдал листок мне.

— Сначала прочитай с первой строки, а потом то, что посередине.

— Давай сюда. «Сегодня на рынке обнаружил буженину вдвое дешевле обычной. Видимо, из-за убоя по осени или порченая. Брать не стал.

На прогулке встретился с господами Лыковым и Бруснициным. Имел продолжительную беседу, узнал много интересного. Так Сыромятников, считавшийся прежде ПРАВИЛЬНЫМ человеком при департаменте строительства с ДАРОМ предвидения всяческих неприятностей и ОБЛАДАЮЩИЙ нужными знакомствами в самом Государственном Совете, СЛОЖИТ свои полномочия в начале следующего года…».

— Правильным даром обладающий сложит, — повторил за мной Горчаков. — Теперь ты понимаешь?

— Илья, расшифровывай дальше, — взволнованно протянул я ему дневник и листки, видя, как на завод начинают подтягиваться первые футболисты.

Как бы мне ни хотелось сейчас сидеть рядом с Горчаковым, пытаясь понять, что же такое там передал Ирмер, но все же нужно было заниматься прямыми обязанностями. Наверное, впервые за всю жизнь футбол не доставлял мне удовольствие, а тяготил.

— Для начала небольшое объявление, — я едва дождался, пока все подошли. — В какие-то дни я могу отсутствовать. Это не значит, что вы останетесь без футбола. Приходите сюда и тренируйтесь каждый день. Без пропусков. И тогда весной, когда все команды будут только набирать форму, нам этого делать не придется. Я сделал дубликат ключа от замка, отдам его Фиме. Ему же напишу методику тренировок. В смысле, расскажу, — вспомнил я, что Ефим читал с большим трудом. — А теперь, если все понятно, побежали по кругу. Не растягиваемся и держим темп. Я — направляющий.

А сам искоса все время поглядывал на Илью. Тот скрючился, как настоящий книжный червь, и писал, писал, писал.

Я давал упражнения на технику, разбивал команду на несколько больших «квадратов» с отбором мяча, учил выходить в атаку через верховые фланговые передачи, а сам все смотрел на Горчакова. Но тот не отвечал мне взаимностью, полностью увлекшись дневником.

— Коля! — первым обратился ко мне Ефим. — Может, хватит на сегодня?

— А игра в конце тренировки?

— У нас ноги ватные уже. Третий час бегаем, — взмолился Вадим.

— Правда третий, Коля, — поддакнула Дмитриева, указав на тоненький браслет хронометра. — Смотри, как темно уже.

В зале на стенах использовались легкие магические светильники, на которые хватило денег. И только теперь я обнаружил, что мы действительно уже бегаем в потемках.

— Простите, я что-то увлекся. Давайте, до завтра. Про тренировки все поняли? Фима, задержись, расскажу тебе, что делать, если меня не будет.

Наконец, когда все разбрелись, я торопливо подошел к Илье. Его пришлось даже потрясти за плечо, чтобы привести в чувство. Настолько тот «ушел в себя».

— Ты вообще хоть что-то видишь?

— Не понимаю, — поднял голову Горчаков, и я обнаружил, что его глаза светятся, будто два фонарика. Занятно. Я о таком заклинании даже не слышал. Опять Илья, увлекаясь, открывает новые фишки. — Вроде все делаю верно.

Я отобрал у него листок и стал читать.

«Правильным даром обладающий сложит печать заклинания, вложенного в книгу. И ему откроется потаенное знание, которое он так ищет. Артефакт укажет путь, а сила проложит дорогу к Александру, а уже он»…

— Что «а уже он»? — не понял я.

— Вот и я не понимаю, — виновато посмотрел на меня Горчаков. — Я все сделал правильно, но тут будто чего-то не хватает.