Виктор Юнак - СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!
12
Тот же день. Берлин.
Эрих Хенгельхаупт входит в кабинет Шелленберга. Тот сидит за столом уже прилично пьяный. На столе стоит одна пустая и еще одна начатая бутылка французского коньяка и порезанная на мелкие кусочки колбаса-салями. Увидев такую картину, Хенгельхаупт в недоумении останавливается, собираясь уйти, но его замечает Шелленберг.
– А, Эрих! Проходите. Вы пришли составить мне компанию?
– Нет, бригаденфюрер! – поморщился Хенгельхаупт. – Я пришел сообщить вам, что получена новая шифровка от Таврина.
– Вы серьезно, Хенгельхаупт? – Шелленберг отмахивается рукой. – Кому это сейчас интересно? Вы что, не знаете, что вчера расстреляли адмирала Канариса?
– Я слышал об этом.
– И я не уверен, что завтра не придут за мной, а послезавтра за вами, Хенгельхаупт, – Шелленберг засмеялся.
Хенгельхаупта сначала покоробило от этих слов, затем он неодобрительно покачал головой.
– Вы пьяны, бригаденфюрер, и несете всякую ахинею.
– Да, я выпил! – перестал смеяться Шелленберг. – Все летит в тартарары! Третья империя перед крахом! Фюрер сошел с ума, а вы ко мне с какими-то шифрограммами.
– Бригаденфюрер! Будем считать, что я к вам не заходил и ничего не слышал. А то как бы нам с вами за такие беседы не угодить в лапы к нашему другу Мюллеру.
– Мюллер – говно и трус! И мне кажется, работает на русских. А впрочем, вы правы, мой друг. Я слишком много перебрал и слишком много болтаю.
Шелленберг наполнил бокал коньяком и выпил залпом, затем взял рукой кружок салями и положил на язык, смакуя. Хенгельхаупт постоял еще несколько секунд и вышел.
Он вернулся в разведцентр к передатчику и велел радисту сообщить Таврину о том, что фюрер благодарит его за службу, а также то, что в ближайшее время на Таврина выйдет агент абвера и снабдит их свежими батареями.
Хенгельхаупт был из тех немецких педантов, которые не прекратят свою работу даже в том случае, если им сообщат, что через минуту весь мир полетит в тартарары.
13
Наступил апрель 1945 года. Весна брала свое даже в холодной России. К тому же чувствовалось близкое дыхание победы. Советская армия была на подступах к Берлину.
Полковник Барышников тоже четко знал свое дело. Победа его касалась ровно настолько, насколько она касалась всех прочих людей, уставших от тягот войны. Задачи вести радиоигры с немцами ему никто не отменял, но в последнее время он все меньше видел в них смысла. Измученный подобными мыслями, он и пришел к Абакумову.
– Что у тебя, Володя?
– Я о Таврине и Шиловой, Виктор Семенович.
– Я слушаю.
– Они регулярно выходят в эфир, но в последний месяц обратная связь была только одна.
– Немудрено! Бои идут уже на ближних подступах к Берлину, и немцам не до своих агентов. Свои бы задницы спасти.
– А нам-то что с ними делать?
– Пусть пока выходят на связь, – после небольшой паузы ответил Абакумов. – Они еще нам пригодятся для вычисления заброшенных к нам в тыл немецких агентов. К тому же, возможно, после победы на конспиративную квартиру Таврина и Шиловой может выйти кто-либо из оставшихся в живых бывших сотрудников немецкой разведки. Но наблюдение усилить… А еще лучше, перевести их в тюрьму.
– Есть, товарищ генерал. Разрешите идти?
– Если у вас все, идите.
Последнее сообщение Таврина ушло в центр, датированное 9 апреля 1945 года. Оно, уже вполне естественно, осталось без ответа: до великой Победы оставался ровно месяц.
После окончания операции всех ее участников представили к правительственным наградам, а Григоренко отныне считался настоящим асом радиоигр. Сам Григорий Федорович рассматривал эту операцию как пример противостояния двух интеллектов двух сильнейших спецслужб, советской и германской, где первая продемонстрировала свое полное превосходство. Всего контрразведчик провел 183 радиоигры.
14
Дальнейшая судьба Петра Ивановича Шило (он же Таврин) и Лидии Яковлевны Адамичевой (она же Бобрик, она же Шилова) такова: они в течение семи лет участвовали в радиоигре с Западом. Принесли много пользы смершевцам. Так, благодаря Таврину на территории Советского Союза были раскрыты многочисленные группы диверсантов. Все время ждали крупных гостей из Германии, но так и не дождались. В 1948 году дело сдали в архив. Таврин понял, что вскоре в «архив» сдадут и их. Он написал покаянное письмо, в котором осознавал полностью свою вину перед родиной, но просил учесть, что в последние годы он и его жена принесли и еще могут принести немало пользы Советскому Союзу. В самом конце письма он просил о снисхождении.
16 августа 1951 года Шило-Таврину П.И. было предъявлено обвинение в совершенных им преступлениях. Дело было передано в суд.
– Вам предъявлено обвинение по ст. 58-1 пункт «б» и 58-8 УК РСФСР в том, что, являясь военнослужащим Советской Армии, вы изменили Родине и добровольно перешли к немцам, где были завербованы германской разведкой и в ночь на 5 сентября 1944 года переброшены на самолете в тыл Советской Армии со специальным заданием по центральному террору. Содержание обвинения вам понятно? – спросил судья.
– Да, содержание обвинения мне понятно, – опустив плечи и голову, ответил Таврин.
– Вы признаете себя виновным?
– Признаю себя виновным только по ст. 58-1 п. «б», т. е. в том, что я, являясь командиром роты 1196-го стрелкового полка 359-й стрелковой дивизии 30-й армии Калининского фронта, 30 мая 1942 года в районе города Ржева добровольно перешел на сторону немцев, чем изменил Родине, – Таврин снова поднял голову. – По статье 58-8 виновным себя не признаю, так как я никогда не был намерен выполнять задание немцев по центральному террору.
Однако в феврале 1952 года на закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР без участия государственного обвинения и защиты обвиняемых Петра Шило и его жену Лидию Адамичеву приговорили к высшей мере наказания.
Шило-Таврин был расстрелян 28 марта 1952 года, его жена Лидия Шилова – 2 апреля того же года.
Эпилог
Заключение ГВП по делу Шило (Таврина) Петра Ивановича и Шиловой (Адамчик) Лидии Яковлевны.
Шило (Таврин) признан виновным в том, что он, состоя на службе в действующей Красной Армии, во время боя в мае 1942 года в районе гор. Ржева изменил Родине – добровольно перешел на сторону немецко-фашистских войск.
Находясь в плену у немцев, он в августе 1942 года был завербован в антисоветскую организацию – «Русскую трудовую народную партию», а в июне 1943 года в гор. Вене завербован сотрудником гестапо в качестве агента германской разведки.
В начале сентября 1943 года, будучи доставленным в Берлин в Главное управление гестапо, от руководящих работников германского разведывательного органа Грейфе и Хельгенхаупта получил задание и инструктаж на совершение террористических актов в отношении руководителей ВКП(б) и Советского Правительства.
С сентября 1943 года по сентябрь 1944 года, находясь при германском разведывательном органе «Цеппелин» (Норд) в гор. Пскове, а затем в гор. Риге, под руководством начальника этого органа Крауса Отто проходил специальную подготовку как агент-террорист, для чего систематически тренировался в стрельбе из разных видов ручного оружия.
Приняв задание германских органов на совершение террористических актов в отношении руководителей ВКП(б) и Советского Правительства, в июне 1944 года самолетом был направлен для переброски в советский тыл, но вследствие того, что в полете немецкий самолет был поврежден огнем советских войск, вынужден возвратиться.
Затем, после новой подготовки, будучи снабженным германскими разведорганами пистолетами в количестве 7 штук и большим количеством патронов к ним, в том числе с разрывными и отравленными ядом пулями, минами, специальным бронебойным оружием, так называемым «панцеркнакке», для стрельбы по автомашинам членов Советского Правительства, радиоприемником и радиопередатчиком, а также большим количеством чистых бланков советских паспортов, партийных билетов членов ВКП(б), штампов и печатей различных советских учреждений, большой суммой денег, орденами и медалями, включая Золотую Звезду Героя Советского Союза, с подложными документами на имя Шило (Таврина), являющегося якобы Героем Советского Союза и заместителем начальника контрразведки СМЕРШ 39-й армии, в ночь с 4 на 5 сентября 1944 года вместе с радисткой-шпионкой Шиловой (Адамчик) Лидией на специальном самолете был переброшен через линию фронта.
При ночной посадке в Кармановском районе Смоленской области немецкий самолет потерпел аварию, и Шило (Таврин), воспользовавшись имевшимся в самолете мотоциклом, вместе с Шиловой (Адамчик) направились в сторону Москвы, но вскоре в пути следования в одном из населенных пунктов были задержаны – Шило (Таврин) в форме майора, а Шилова (Адамчик) в форме лейтенанта Советской Армии. При задержании у них было изъято перечисленное выше оружие, подложные документы, печати, бланки и 428 500 рублей советских денег.
