Джордж Стюарт - Земля без людей
– Я, теперь я! Это был Джои. Иш нахмурился, хотя знал, что ему не придется утруждать себя даже единым словом запрета. Джои было только девять, а по строгим законам игры таким малолеткам запрещалось участвовать в «прыжках с быками», даже в роли полузащитника. В таких случаях мальчики постарше быстро наводили порядок. Они были великодушны, но всегда тверды.
– Эх, Джои, – произнес с высоты своих шестнадцати лет Боб. – Подожди пару лет, а там, гляди, и вырастешь.
– Да? – сказал Джои. – А я и сейчас не хуже Уолта. То, каким тоном это было сказано, наводило Иша на мысли, что его Джои уже где-нибудь исподтишка занимается этим видом спорта, выбирая какого-нибудь не очень страшного быка, и, наверное, тут не обошлось без Джози – его преданной сестренки-близнеца. На мгновение Ишу стало зябко – зябко от мысли, что его Джои мог подвергать себя опасности, – именно Джои. А тот еще, правда не очень настойчиво, посопротивлялся и покорился запрету старших. А к тому времени нагулявший бока на обильных кормах ленивый бык сдался окончательно. Единственное, на что он еще годился, это рыть копытами землю и тоскливо глядеть на беснующуюся вокруг него, скачущую, даже кувыркающуюся через голову Бетти. Очевидно, развлечение подошло к концу, и, понимая это, зрители неспешно потянулись к выходу. Мальчики постарше крикнули Бетти и Уолту заканчивать мучить животное, и неожиданно, и, вероятно, к своему великому удовольствию, бык понял, что его на такой замечательной поляне, полной высокой сочной травы, наконец оставили в покое. По дороге домой Иш наведался на строительную площадку, дабы собственными глазами удостовериться в объеме выполненных работ по рытью колодца. Фут, не больше, – вот настолько ушла вниз яма с неровными краями. А вокруг нее в беспорядке валялись брошенные лопаты и кирки. Картина, понятная без слов. Легкомысленный характер обитателей Сан-Лупо и безусловная привлекательность «национального спорта» не позволили превратить труд в смысл всей жизни. Вот почему Иш довольно мрачно смотрел на едва очерченные контуры будущего колодца. Но в течение дня ребятишки навезли достаточное количество воды, чтобы сполна удовлетворить все хозяйственные нужды. На ужин подавали превосходные телячьи отбивные, и единственное, что несколько испортило впечатление от хорошей еды, – это содержимое бутылки «Напа Гамэй». Если верить дате на этикетке, то за двадцать пять лет вино слегка прокисло.
4
Он решил, что мальчики должны отправиться в путь на четвертый день. Еще одно отличие Старых Времен от настоящего. Раньше кругом царило столько условностей и возникало столько непредвиденных обстоятельств, что все мало-мальски важное приходилось планировать и утрясать загодя. Сейчас ты решаешь и тут же приступаешь к исполнению намеченного. Кроме того, погода благоприятствовала немедленному началу путешествия, и еще Иш боялся, что промедление может погасить искру всеобщего энтузиазма. В оставшиеся дни он просто загонял мальчиков. Он давал им практические уроки вождения. Он отвез их в гараж, где был собран комплект запасных частей и деталей. Насколько умел сам, показал, как и что менять, и заставил много раз тренироваться.
– Или, – сказал он, тяжело разгибая спину после долгой возни в моторе, – можно остановиться в любом гараже по дороге и попробовать привести в порядок другую машину, как мы сделали с этим джипом. Возможно, это будет даже легче, чем бесконечно чинить старый. Но самое большое удовольствие Иш испытывал от планирования маршрута. На станциях техобслуживания он собрал полный комплект пожелтевших, слегка выцветших дорожных карт и с наслаждением изучал их, извлекая из тайников памяти некогда обширные знания, пытаясь представить, какое влияние паводки, ураганы, лесные деревья могут оказать на отдельные участки дорог.
– Для начала держите путь на юг в сторону Лос-Анжелеса, – принял он окончательное решение. – В Старые Времена в тех краях жило много людей. Вероятно, и сейчас кто-то продолжает там жить, и, если повезет, можно наткнуться на целую коммуну. И он перевел взгляд с мальчишеских лиц на карту и повел пальцем по знакомым переплетениям красных линий старых дорог.
– Попробуйте испытать Девяносто девятую, – сказал он. – Скорее всего, по ней вы сможете проехать. Если встретите обвалы в горах, возвращайтесь до Бейкерсфилда, а там переходите на Четыреста шестьдесят шестую и по ней пробивайтесь через перевал Техачапи. Он замолчал. Молчал, потому что перехватило горло и предательски защипало в наполненных соленой влагой глазах. Ностальгия. Старые названия: Бербанк, Голливуд, Пасадена, – когда-то в них жили люди. Он был там. Теперь в их заросших парках койоты охотятся на кроликов. Старые имена, старые названия на листах пожелтевших карт. Он сглотнул давящий горло комок, быстро провел ладонью по глазам и увидел, как удивленно смотрят на него мальчики.
– Все отлично, – хрипло и излишне резко сказал он. – Из Лос-Анжелеса или Барстоу, если доберетесь, сворачивайте к востоку по Шестьдесят шестой. Это уже мой старый маршрут. Через пустыню проедете без труда. Но не забудьте про запасы воды. Если мост через Колорадо продолжает стоять – считайте, вам повезло. Если нет – сворачивайте на север и попробуйте дорогу через Боулдер-дамб. Дамба никуда не денется – это уж точно. По карте он показал им запасные дороги и объезды, на случай, если основные дороги окажутся непроходимыми и они застрянут. Но на джипе, думал он, это им вряд ли грозит. За час работы мальчики уберут любое упавшее дерево, а имея лопаты и ломы, смогут соорудить объезд по бездорожью. Не хотелось верить, что всего за двадцать один год великие хайвеи пришли в полную негодность и стали непроходимыми.
– В Аризоне могут начаться некоторые сложности, – продолжал он, – это в горах, но потом…
– Что такое Арри? Что это – Арри-зон-на? Это Боб спрашивал – и, пожалуй, трудно найти вопрос проще. А Иш неожиданно понял, что простым вопросом его загнали в тупик. Чем была когда-то Аризона – даже на это он не смог бы дать быстрый ответ. Обширная, заключенная в определенные границы территория, реально существующий объект самоуправления, абстракция? Даже если так, как в нескольких словах объяснить, что подразумевается под словом «штат»? Еще меньше он знал, как объяснить, что такое нынешняя Аризона.
– Да. – Наконец-то нужные слова собрались вместе. – Аризона – это просто название вот этих, начинающихся за рекой земель. – И тут он почувствовал прилив вдохновения. – Смотрите на карту, все, что находится внутри этой желтой линии, и есть Аризона.
– Понятно, – кивнул Боб. – Там что, все заборами огорожено?
– Сомневаюсь, что это так.
– Правильно. Зачем забор там, где течет река. «Не стоит больше об этом говорить, – решил Иш. – Боб, видно, и правда думает, что Аризона – это вроде обнесенного забором нашего заднего двора, только чуть побольше». И Иш перестал упоминать штаты и называть города. Мальчики знали, что такое города. Для них города – это засыпанные мусором улицы и облупившаяся краска обветшалых домов. Сами городские жители, они, конечно, без труда представят другой город и похожий на них клан родичей. Но все же, желая узнать, во что сейчас превратились некогда огромные города, он показал им маршрут через Денвер, Омаху и Чикаго. К тому времени начнется весна. А потом они смогут добраться до Нью-Йорка и Вашингтона.
– Пенсильванское шоссе, пожалуй, самый безопасный путь через горы. Трудно сделать непроходимыми сразу все четыре полосы, да, наверное, и туннели пока не обвалились. Как решили, обратный путь мальчики выберут для себя сами. И когда придет время отправляться в обратный путь, они будут знать состояние дорог лучше, чем он. Единственное, что он посоветовал, – это держаться ближе к югу. Скорее всего, холодные зимы заставили людей перебраться к южному побережью. Участники будущей экспедиции каждый день водили джип, на практике определяя долговечность покрышек, и потому собрали небольшой запас покрышек, способных выдержать пускай незначительные, но все же расстояния. На четвертый день джип, тяжело груженный запасными колесами, аккумулятором и прочей необходимой мелочью, тронулся в путь. У мальчиков в предвкушении необычайных приключений сделались безумные глаза, а их матери с трудом сдерживали слезы. Иш сам чудом удержался, чтобы в самый последний момент не запрыгнуть в машину.
Границы разделили землю стойкими, не идущими на компромисс линиями. Сотворенная человеческими руками и победившая реальность здравого смысла абстракция… Ты стремительно несешься на машине по федеральному шоссе, пересекаешь невидимую линию и чувствуешь, как изменилось дорожное покрытие. Такое гладкое в Делавэре, оно становится тряским в Мэриленде, и колеса тут же ощущают разницу и начинают возмущенно вздрагивать. «Граница штата» – читаешь на дорожном указателе. «Въезд в Небраску. Скорость не более 60 миль в час». Как все меняется за этой незримой чертой, делящей неделимое. Почему то, что раньше было злом, становится добродетелью, думаешь ты и сильнее давишь на педаль газа. А на государственных границах смотрят друг на друга флаги разных цветов, хотя один ветер перебирает их полотнища. Ты проходишь таможню и зал регистрации, и вдруг все становится другим, непривычным глазу. «Смотрите, – говоришь ты, – на полицейских другая форма!» Ты кладешь в карман новые деньги, и с марок на конвертах на тебя смотрят чужие, незнакомые лица. «Надо ехать крайне осторожно, – говоришь ты. – Совсем не хочется попадать здесь в участок». Однако до чего смешно! Переступаешь невидимую глазом черту и в одно мгновение становишься одним из этих нелепых людей – иностранцем. Но границы исчезают даже быстрее, чем заборы. Невидимым линиям не требуется разрушающего действия ржавчины, чтобы через недолгое время вычеркнуть их из памяти навсегда. И наверное, тогда проще станет жизнь. И будут люди говорить, как уже говорили когда-то: «Там, где сосны сменяют дубы». Или скажут вот так: «Не знаю, как точно называется, ну, в общем, где у склона холма земля становится сухой и начинает расти трава».
