Александр Мазин - Легион против Империи
– Ты скажешь – и они уйдут? Уйдут – и всё?
– Да. Если я пообещаю, что им не будут мстить. И что они смогут вернуться домой. К Скифию. А для этого мне нужет твой приказ. О передислокации легиона.
– Что будет, если я скажу: нет? – спросил Гордиан.
– Я буду очень, очень огорчен, – совершенно искренне произнес Черепанов. – И… Очень многие умрут. Ты – тоже. И Палатин будет разграблен. И у Рима будет новый принцепс.
– Ты?
– Я же сказал, что не хочу быть правителем империи, – с раздражением произнес Черепанов.
А верно ли это? Действительно ли он – не хочет?
Черепанов всегда считал себя честолюбивым человеком. И всегда стремился к высшей из возможных целей. Как в космос. Здесь же «космосом» был трон, на котором сидел мальчишка, которому Геннадий мог бы свернуть шею голыми руками. Но – нет. Мальчишка доверился ему. По глупости… Или потому что раскусил Геннадия? «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» Что ж, Черепанов не тронет юного императора. Но это может сделать кто-то другой…
– Я не стану принцепсом сам, – сказал Геннадий. – Но если мы не договоримся, наверняка найдется кто-нибудь подходящий. Хорошего рода и не слишком храбрый… Твой трон – это такое место, на которое всегда будет большой выбор претендентов.
– Если ты и твои люди покинут Рим, то куда вы пойдете? – спросил Гордиан.
– В Томы. Оттуда, морем, в Херсонес.
– Херсонес слишком мал для целого легиона.
– Большая часть легиона пойдет дальше. Но те, кто захочет остаться, останутся.
– Я могу дать тебе предписание: следовать в Херсонес! – заявил Гордиан. – Для укрепления римского гарнизона. Мой… предшественник Александр Север восстановил тамошнюю крепость. Надеюсь, ты ее укрепишь, а не разрушишь?.
– Обещаю!
– Римский мир – на земле варваров… – Гордиан обдумал эту мысль и она ему понравился. – Это может укрепить Рим. – Но может и ослабить. Ты поручишься, что воины, осадившие своего императора в его собственном дворце, станут драться с его врагами, а не вернутся в империю, чтобы грабить?
– Нет, – покачал головой Черепанов. – Я не поручусь. Но я очень постараюсь.
– Этого достаточно, – сказал Гордиан. – Я дам тебе предписание.
А к назначению я прибавлю деньги: ваше жалование за полгода. Это намного меньше, чем вы могли бы взять в моем дворце, но имперская казна пуста. Я отдам вам мои личные деньги. Корнелия уедет с тобой?
– Да, – кивнул Черепанов. – Хочешь с ней попрощаться?
И тут Гордиан снова его удивил.
– Хочу выкупить ее часть наследства: все четыре виллы, дом в Риме, дом в Капуе и рудники в Африке. Те, что оставил ей дед. Я ничего не забыл?
Черепанов пожал плечами:
– Я не видел завещания.
– Ты настолько бескорыстен? – в голосе Гордиана мелькнуло подозрение.
– Я женился бы на твоей сестре, даже не будь у нее и асса Даже будь на ней сотня талантов долга.
– Ты так богат, что смог бы заплатить сотню талантов[86] золотом? – искренне удивился император.
– Вряд ли. Но я мог бы существенно сократить количество кредиторов, – Геннадий усмехнулся. – Бывают случаи, принцепс, когда люди добровольно отказываются от долговых претензий. Главное: правильно объяснить, что будет, если они не откажутся. Но за щедрое предложение – благодарю. Хотя не знаю, согласится ли твоя мать на подобный подарок.
– Это не подарок, – возразил Гордиан. – Я не собираюсь переплачивать. Напротив, я заплачу ниже рыночной цены, но ты ведь согласишься, верно?
– Соглашусь, – кивнул Геннадий. – Я не собираюсь задерживаться в Риме сверх необходимого.
– Моя мать тоже согласится. Сегодня она очень покладиста. Твои друзья там, снаружи, выглядят… очень убедительно.
– Так и есть, – не без гордости согласился Черепанов. – Не думаю, что в империи есть конница, которая была бы сильнее моей. Постарайся донести это до своей матери, когда она пустит по моим следам имперские легионы.
– Ты знаешь, что она так поступит и ты спокоен? – Юный император был изумлен.
– Она уже год правит твоим именем. Она назначает легатов, чье единственное достоинство – верность ей. На месте врагов Рима я бы платил ей жалованье. Если эти кукольные командиры рискнут напасть – тем хуже для них. Кроме того, и у меня есть друзья. Насколько мне известно, Туллий Менофил – всё еще наместник в Нижней Мезии. Когда-то у нас были неплохие отношения.
– Увидишь его, передай, что принцепс помнит о его заслугах перед империей. Особенно – о его участии в уничтожении Фракийца.
– За это можешь его не благодарить, – Черепанов усмехнулся. – У Максимина Фракийца с Менофилом были давние счеты. Мне кажется или я слышу шум?
– Может, тебе стоит выйти и поговорить со своими людьми, – с явным беспокойством предложил Гордиан.
– И немедленно!
Всё главное сказано. К тому же Геннадий изрядно проголодался. Вчера его не удосужились накормить. А юный император, видимо, не был в курсе, что Геннадия оставили без завтрака.
Гордиан будто прочитал мысли Черепанова.
– Полагаю, твои воины еще какое-то время останутся на территории Палатина, – сказал он. – Нехорошо, если император, которому они до сей поры верно служили, оставит их голодными. Скажи, что их накормят. Всех. По обе стороны от стен Палатина. Был бы рад разделить с тобой трапезу… Как когда-то в доме отца. Но думаю, лучше мне позавтракать с матерью. Она женщина, и ее следует успокоить.
– Вне всякого сомнения, – согласился Черепанов.
Катафрактарии встретили появление Геннадия громовым ревом.
Коршунов спешился. Друзья обнялись.
– Спасибо, Лёха, выручил…
– Ну так… И что дальше, командир?
– Дальше – всё путем. – Черепанов повысил голос, чтобы его слышали катафрактарии.
– Император на нас не в обиде! В знак дружбы дарует всем полугодовое жалование. И обещает императорский завтрак!
– Значит, мы не будем грабить дворец? – разочарованно проговорил Ахвизра. Воткнул копье в газон, и, мощно грохнув доспехами, спрыгнул с коня. Затем с удовольствием стащил с головы шлем.
– Значит, не будет грабить?
– Зачем тебе столько золота, воин? – поинтересовался Черепанов. – Чтобы от его тяжести проломилось днище корабля, на котором ты поплывешь через Понтийское море?
– Понтийское море? – воскликнул Ахвизра. – Так мы что, возвращаемся домой?
– Гееннах! – взревел Ахвизра и бросился душить Черепанова. То есть не душить, конечно, а обнимать, но лишь недюжинная сила уберегла Геннадия от удушья.
Готы, видя такой позитив, тоже начали спешиваться и подбираться поближе, рассчитывая выяснить подробности.
Однако время расслабухи еще не наступило.
– Подсади-ка! – велел Коршунов оказавшемуся рядом Гадариху, и, вернувшись в седло, зарычал громовым голосом:
– На-конь все! Кентурионы! Кто дал команду спешиться?!
Дисциплина восторжествовала.
Минута – и строй был восстановлен.
– Распоряжайся, командир! – сказал Алексей Черепанову.
И Черепанов распорядился. То есть велел Ахвизре определить, кто и в каком порядке будет кушать и отдыхать. А сам, в сопровождении полукентурии «спецназовцев», отправился извещать о бескровной победе остальных легионеров Германского.
Глава девятая
Рим. Да здравствует праздник!
Задерживаться в Риме Черепанов не собирался. Прежний план – как следует насладиться «достопримечательностями» столицы пришлось отменить. Чем быстрее они свалят из Рима, тем лучше. Больше всего он опасался даже не мести обиженных властей, а того, что многочисленные радости столицы приведут к потере боеготовности. Собирай потом по лупанариям пьяных германцев! Сегодня – Фонтиналии[87]. Самое время – выпить и расслабиться. Но – организованно и под руководством офицеров. Один день – на всё. Потому что послезавтра – октябрьские Иды[88]. День Юпитера и один из главных праздников Рима – Капитолийские Игры. Бои, скачки, пиры на улицах, то есть – халявная жратва и выпивка для всех желающих. То самое роскошное безобразие, из которого ему уж точно не удастся вытащить развеселых варваров. Так что завтра – в путь! Одного дня Черепанову как раз хватит на то, чтобы завершить личные дела. А легионерам – попользовать шлюх, выпить, закусить, помыться в термах… Словом, привести себя в порядок для будущего марш-броска.
Вопрос: где разместиться даже на одни сутки? Несколько тысяч легионеров плюс лошади, плюс припасы и амуниция…
Черепанов уже совсем собрался повесить это дело на Трогуса, но тут подоспела неожиданная помощь. Префект претория Гай Фурий Тимесифей выразил желание помочь – предоставить «бунтовщикам» преторианские ресурсы. А кроме того – пригласил Черепанова с супругой, а также легата Алексия (тоже с супругой) – отобедать сегодня у него в доме.
Геннадий, было, напрягся… Но вскоре выяснилось, что вторжение катафрактариев в императорскую резиденцию как раз и сделало Тимесифея префектом претория, ибо прежний префект был отстранен как раз сегодня утречком. За то, что допустил непорядок. На взгляд Черепанова – глупость. Коней на переправе не меняют. Но по факту – плюс. Потому что Тимесифей получил новую должность не просто за красивые глаза. Вернее, за красивые глаза, но не свои, а Фурии Сабинии Транквиллины, дочери свежеиспеченного префекта. Девушка пленила юного Гордиана, и семьи уже практически сговорились насчет брака. Кроме того, сегодня император впервые по-взрослому вылез из-под столы[89] матери и проявил характер. Следовательно, влияние на политику окружения императрицы заметно ослабеет (отставленный префект претория – из креатур мамочки), а влияние будущего тестя, соответственно, возрастет. Словом – мир, дружба, жвачка.
