Димыч - Последний князь удела
За день до приезда высокородных татарских гостей нас посетил посланец из Устюжны. Там вполне приемлемо работала копия моей домны, и строилась новая, практически полностью кирпичная, чуть больших размеров. Нам были доставлены новые сметные росписи и образцы выплавленного чугуна. Стоило поэкспериментировать с переделкой продукта плавки в железо, устюженские попытки передела были мало результативными. Отправив Акинфова показывать приезжему кузнецу вертикальные молоты и прокатные валки, я занялся расчётом результатов нашей металлургической деятельности.
С экономической точки зрения всё было благопристойно, но зиждилось это благополучие на почти дармовой руде и угле. Судя по отчётам, новопостроенная домна уже вызвала десятипроцентное подорожание исходного сырья. Лишних рабочих рук в Устюжне и окрестностях не было, поэтому новые плавильные печи могут взвинтить стоимость руды и угля до небес. Явно стоило озаботиться экономичностью работы наших малых домен. Выход чугуна от массы болотного железного сырья составлял от пятой до шестой части, что было крайне мало, меньше чем в кричных домницах. Куда же девался металл? Либо он уходил со шлаком, либо выдувался мехами через колошник в атмосферу, что в случае рассыпчатой, землеобразной болотной руды было вполне возможно. Значит, нужно было хотя бы минимальное обогащение исходного сырья, спекание его до катышков размером в орех, и, как максимум, требовались уловители колошниковой пыли. Видимо, и этой зимой стоит наведаться в северную часть моего удела.
Помимо размышлений о том, где что купить, думал я и том, что можно на подведомственной территории найти. Что никаких особо ценных ресурсов в верхней части Поволжья нет, мне было известно со школьной скамьи. Но глины, известняки, мел и доломиты - всё это стоило поискать на берегах Волги и прочих речушек. Поэтому ко всем волостным и становым управителям были посланы грамоты, чтоб присылали в Углич в небольших кадках глины из крестьянских раскопов, известняки и все прочие чудные камни. За диковинки могущие удивить князя обещалась награда.
Представительную делегацию татарской знати встречали со всем великолепием, которое Тучков смог организовать. После длительных приветствий произошёл обмен дарами. Помимо всего прочего, в угличских подарках имелись сабли выделанные кузнецом Мироновым. Из-за бедности отделки, созданной удельными серебряных дел мастерами, особого внимания они не привлекли. Только советник царевича Ураз-Мехмета, старый мурза Карачей по завершению церемоний подошёл к оружию. Покрутив клинки перед глазами, и прислушавшись к звону лезвия от щелчка ногтём, восточный сановник слегка разочарованно положил сабли на место.
На праздничном обеде присутствовал и пленный Байкильде. Перебросившись с ним несколькими фразами, мурза Сулешов обратился ко мне:
-Не по обычаю, княжич, поступаешь. Славный мурза Арслан, отец твоего ясыря, всех своих сыновей в сраженьях потерял, да и младшего мнит ушедшим в Сад, реками омовенный. Пошли весть к нему, что любимый его отпрыск жив, дабы возрадовался почтенный отец. Окуп какой возжелаешь даст, да и старший его брат, бий Девлет, ныне по воле небес волоститель бейлика рода Барын, от себя прибавит.-
Значит, наш полоняник уже стал родным племянником одного из главнейших крымских феодалов. Бакшеев, с моего согласия, предложил Янши мурзе взять на себя хлопоты по извещению ближайших родственников норовистого мурзёнка о его судьбе.
Приехавший к нам князь Сулешов был весьма осведомлён в крымской политике. Как мне объяснил Афанасий, род нашего гостя издавна курировал в Крымском улусе дипломатические отношения с северным соседом. Сам мурза выехал на Русь лишь семь лет назад, после завершения переговоров, а его старший брат Ахмет до сих пор был ближайшим подручным хана и ответственным за переговоры с Москвой.
Поэтому потихоньку я стал расспрашивать бывшего крымского дипломата, что он думает о ближайшем будущем. Практически никого из гостей эта тема не интересовала, кайсацкий царевич вообще разговаривал только о соколиной охоте.
-По зиме будет в Москве посольство,- был убеждён мурза. - Пять лет уже в крымском улусе поминок-тыша не видели. Оттого убыток великий всем биям, да хану с братьям его - калгой и нуреддином.-
- Может русское государство больше никогда дани платить не будет? - мне пришло в голову слегка спровоцировать урождённого высокородного крымца.
-Подарок се, не дань, для любви и дружбы,- хитро улыбаясь, ответил мурза. - Ежели друзей не одаривать, то их легко потерять. К тому же перестанет серебро течь к карачеям крымским, соберутся они у Ак-Кая, да с ними их бейсераки придут, и придётся великому хану из Бахчисарая на Родос съезжать. Кому от того польза? Всякий новый солтан первым делом в поход идёт, так издревле повелось.-
-Значит, если о размере денежного выхода не договорятся, то снова ждать набега?-
-Яз не звездочей, чтобы о грядущем ворожить. Что до походов степных удальцов, так буйные головы всегда найдутся, а ханские ярлыки пущай челеби читают, для того они выучены,- похоже Янши мурза надо мной потешался.
- Всё ладно ли у Кази-Гирея с турским солтаном? Любовь между ними аль ссора? - задал свой вопрос Бакшеев.
-Благодарение Аллаху, у крымского хана сей час с Порогом Счастья великая приязнь,- расплывчато ответил бывший крымский дипломат.
-А с цесарем у солтана мир или война?- продолжал интересоваться Османской империей Афанасий.
- С Кафы слухи доходили, будто гневается на немцев Высокая Порта, те цесарцы препоны чинят войску турскому, да дани уже два года не платят. Опосля славной победы над кызылбашами, неисчислимые орты янычарские могут на заход солнца повернуть.-
К нашей беседе с эмигрантом из Крыма стал прислушиваться советник казахского царевича - мурза Карачей.
Заметив интерес татарского сановника, я, забыв историю, рассказанную Темиром Засецким, поинтересовался, не из Крыма ли выехал к нам уважаемый мурза.
-Нет, - вздохнув, ответил восточный дворянин.- Род мой из Бухары, имя мой Кадыргали-бек, яз есть верховный эмир Казачьей Орды.
-Почему ж поименовали тебя при здравице мурзой Карачеем? - довольно развязано поинтересовался я у пожилого среднеазиата.
- Се мой чин, жалованный от царя Сибири Кучума. При дворе османов именовать его великий визирь. Оросы прозывают по нему, - довольно сухо ответил Кадыргали.
Про Узбекистан и Бухару у меня были самые смутные знания, видел я их только в прошлой жизни по телевизору, в передаче про путешествия, потому проговорил по возможности расплывчато:
- Столица твоего родного ханства на реке Амударье? Там красивые гробницы и мечети, да вроде крепость старая имеется?
- Город тот на реке Зоровшан. Крепость - Арк. Яз в ней ранее жить. Есть склеп наиба Аюша, поклоняются ему христиане, именуя Иов. Мечетей прекрасных там не счесть. Кто рассказал тебе о Бухаре, ясырь вернутый?- узбек был слегка удивлён моими познаниями.
-Там растёт хлопок, цвет с коробочкой, из коей пряжу ткут. Узбеки же сё выращивают, воду к полям подводят каналами? - возможность добычи нового текстильного сырья меня крайне интересовала.
-Озбеки разных родов все есть сыны Дешт-Кипчака, они рождены воины. Землю пахать, арык и киряз копать сарты, растят пахту, именем тут бумазей,- ответил старый бек, всё более изумляясь.- Ты, коняз, знанием широк. В твой год то удивление. Яз о таком един раз слыхал. С младых лет славен был падишах могольский Акбар, стыд ему.-
-За что позор-то шаху монголов? - пришла моя очередь дивиться речам собеседника.
-Был великий султан, равный турскому, надежда ислама. Сей час - вероотступник проклятый, лживый пророк, - мрачно ответил Кадыргали, и почтительно склонив голову, попросил удалиться от пира.
Разрешение ему было дано, да и я вскоре, сославшись на необходимость помолиться, оставил торжественное пиршество.
Глава 37
Субботним утром приехавшие гости отправились на охоту. Псарни и сокольи клетки находились на левом берегу Волги, завёл их брат царицы Марьи, мой дядя Михаил Нагой. Я от этого, для меня слишком сложного, мероприятия отговорился. Это было совершенно не вежливо, но гости не настаивали, удовлетворившись обществом уездных дворян, Байкильде и Гушчепсе-Григория.
Из ближайших помощников остались со мной Ждан и молодой Битяговский, даже дьяк Алябьев умчался бить зверя, наплевав на болячки. После сведения предварительного баланса, появилась надежда, что с продажей новой угличской шерстяной ткани, дырка в бюджете будет закрыта. Сукно у нас получилось значительно лучше сермяжного, по качеству оно примерно соответствовала самому дешёвому лундышскому. Даже если продавать его с некоторой небольшой скидкой от заморского материала, то прибыль всё равно превышала вложенное в два раза. Обработка закупленного только за этот весенне-осенний сезон сырья, обещала принести почти восемьсот рублей.
