Александр Мазин - Легион против Империи
– Для начала – научиться правильно выбирать себе советников, – вполне серьезно произнес Геннадий.
– Тимесифей – верный человек!
– Я говорю не о нем. Я говорю о твоей матери, принцепс. Женское правление уже принесло много несчастий Риму. Вспомни хотя бы Мамею, мать Александра Севера… Если бы Александр не слушал ее советов, то, не исключаю, до сих пор оставался бы принцепсом. Та политика, которую она пытается проводить в отношении Сирии, может стоить Риму больших потерь. И уже стоила бы – если бы я подчинялся тем приказам, которые получал из Рима. Ардашир – опаснейший враг. И у него есть союзники. Тот же Септимий Оденат. Поверь, всё, что я делал – на благо империи!
– Но ты не платил налогов, так мне сказали! – возразил Гордиан Третий. – И еще говорят: ты задержал суда с египетским зерном.
– Море не мое, – отмахнулся Черепанов. – Я не командую флотом. И не борюсь с пиратами. Кстати, недавно я выделил крупную сумму из казны провинции – на поддержание флота. Так что, думаю, с пиратами удастся покончить. Но море – не моя стихия, – Черепанов произнес эти слова с глубокой убежденностью. Еще бы! После недавнего плавания, которое едва их всех не доконало! – Я, принцепс, воюю на земле. А война требует средств. Я охотно отдал бы все собранные налоги Риму, если бы Рим прислал легионы. Но Рим, устами твоей матери, отдал мою провинцию на расправу персам. Я не мог этого допустить!
– Однако, персы был разбиты тобой, а денег ты всё равно не присылал! Хотя прислал кое-что другое. Я видел голову сатрапа. Знаешь, были такие, кто говорил: не было никакой битвы. Наместник Геннадий всё выдумал. Но эта голова, она была очень убедительна. Хорошая работа!
– Рад, что тебе понравилось, принцепс! Но хочу, чтобы ты знал. Я не разгромил персов, я лишь пресек вторжение одной из армий Ардашира. Как можно победить могучее царство, имея в распоряжении всего лишь одну провинцию и несколько не полностью укомплектованных легионов? Это вторжение было лишь пробным шагом. Будь оно успешным, персы уже стояли бы под стенами Антиохии. И будут стоять, если ты не пошлешь туда настоящего полководца. Вот хотя бы этого Тимесифея. Он показался мне решительным человеком. Но не позволяй своей матери править вместо тебя!
– Она – моя мать! – напомнил юный император.
– А Корнелия – твоя сестра! – в свою очередь напомнил Черепанов. – И моя жена! И я не позволю никому, даже твоей матери, причинить ей зло! Один раз меня обманули. Больше этого не повторится. Никогда! Однако твоя мать – всего лишь мстительная… женщина. Но ты, принцепс… Мне трудно поверить, что ты мог так обойтись с нами!
Черепанов говорил искренне. Юный император не производил впечатления коварной гадины. Хотя бы в силу своей молодости.
– Моя мать сказала: если я умру, Августом станешь ты! Ведь ты женат на моей сестре, а она – дочь и внучка императоров! Меня уговаривали казнить тебя немедленно! Однако я решил сначала поговорить с тобой. Что ты ответишь?
«Вот сучка, – подумал Черепанов. – Убили бы меня – Лёха бы тут всем матку вывернул. На что она надеялась? На свою паркетную гвардию?»
– Что ж, принцепс, я отвечу, – Геннадий в упор поглядел на императора. – Убить тебя я мог бы хоть сейчас.
Молодец! Даже не дрогнул. Только еще выше задрал подбородок.
– Но убить императора и быть мужем его сестры еще недостаточно, чтобы самому занять его место. И удержать его. Твоя мать права: ямог быэто сделать! У меня для этого есть всё. Сила здесь и сейчас. И несколько преданных мне легионов. И друзья в других легионах. И деньги твоей семьи, которые, после твоей смерти, разумеется, достанутся моей жене. Более того, принцепс, у меня будет даже то, чего не было у Максимина Фракийца, а именно – расположение Сената.
По мере того, как Геннадий разворачивал перед венценосным пареньком программу своей политической экспансии, лицо у юного императора становилось всё бледнее и бледнее… Но держался он неплохо.
– Когда-то я договорился с Бальбином и Пупиеном, – продолжал Черепанов, – и поверь, если бы я был тогда в Риме, со своим легионом, вы по-прежнему правили бы втроем.
«Правда, – мысленно добавил Черепанов, – я тогда и предположить не мог, что Максимин так облажается под Аквилеей…»
– Это они правили бы, – напомнил император нынешний. – А я бы так и остался Цезарем[85]! Думаешь, они правили бы империей лучше, чем я?
Кажется он обиделся.
– Думаю, да. Ты решил меня казнить за то, что я разбил врагов империи.
– Моя мать…
– Ты – принцепс! – невежливо перебил Геннадий. – Чужие ошибки – это твои ошибки. И за все ошибки платит твоя держава. И если цена оказывается достаточно велика, в империи появится новый император.
– Тогда почему я всё еще жив? – произнес Гордиан Третий достаточно твердым голосом.
– Потому что я не хочу быть принцепсом! – отчеканил Черепанов. – Мне было довольно Сирии.
– Хочешь, чтобы я утвердил тебя наместником еще на один срок?
– Нет.
Хрен его знает, какова там сейчас микробиологическая ситуация? Возвращаться туда, где гуляет чума? Нет уж, извините! Лучше уж – под вражеские стрелы. Их хоть щитом отбить можно.
– Так чего же ты хочешь, друг мой и родственник?
Вот это – правильный ход. Молодец юноша. Не исключено, что со временем из него выйдет неплохой повелитель империи.
– Я хочу уйти.
Всё. Слово сказано. Обратной дороги нет.
– Уйди? Куда? – Малыш не понял.
– Уйти. Далеко. За границу империи. За Данубий. А еще лучше – в Скифию. Многие легионеры Первого Германского – родом оттуда. Если они уйдут со мной, то мы сможем создать за пределами империи кусочек pax romana, «римского мира».
– Ты говоришь о тех воинах, что стоят сейчас под моими окнами?
– Да.
– Ты можешь им приказывать?
– Легат Алексий – мой друг. И он не только легат, но и их рикс. Да, я могу им приказывать. Во всяком случае, на это надеюсь.
– Ты скажешь – и они уйдут? Уйдут – и всё?
– Да. Если я пообещаю, что им не будут мстить. И что они смогут вернуться домой. К Скифию. А для этого мне нужен твой приказ. О передислокации легиона.
– Что будет, если я скажу: нет? – спросил Гордиан.
– Я буду очень, очень огорчен, – совершенно искренне произнес Черепанов. – И… Очень многие умрут. Ты – тоже. И Палатин будет разграблен. И у Рима будет новый принцепс.
– Ты?
– Я же сказал, что не хочу быть правителем империи, – с раздражением произнес Черепанов.
А верно ли это? Действительно ли он – не хочет?
Черепанов всегда считал себя честолюбивым человеком. И всегда стремился к высшей из возможных целей. Как в космос. Здесь же «космосом» был трон, на котором сидел мальчишка, которому Геннадий мог бы свернуть шею голыми руками. Но – нет. Мальчишка доверился ему. По глупости… Или потому что раскусил Геннадия? «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» Что ж, Черепанов не тронет юного императора. Но это может сделать кто-то другой…
– Я не стану принцепсом сам, – сказал Геннадий. – Но если мы не договоримся, наверняка найдется кто-нибудь подходящий. Хорошего рода и не слишком храбрый… Твой трон – это такое место, на которое всегда будет большой выбор претендентов.
– Если ты и твои люди покинут Рим, то куда вы пойдете? – спросил Гордиан.
– В Томы. Оттуда, морем, в Херсонес.
– Херсонес слишком мал для целого легиона.
– Большая часть легиона пойдет дальше. Но те, кто захочет остаться, останутся.
– Я могу дать тебе предписание: следовать в Херсонес! – заявил Гордиан. – Для укрепления римского гарнизона. Мой… предшественник Александр Север восстановил тамошнюю крепость. Надеюсь, ты ее укрепишь, а не разрушишь?.
– Обещаю!
– Римский мир – на земле варваров… – Гордиан обдумал эту мысль и она ему понравился. – Это может укрепить Рим. – Но может и ослабить. Ты поручишься, что воины, осадившие своего императора в его собственном дворце, станут драться с его врагами, а не вернутся в империю, чтобы грабить?
– Нет, – покачал головой Черепанов. – Я не поручусь. Но я очень постараюсь.
– Этого достаточно, – сказал Гордиан. – Я дам тебе предписание.
А к назначению я прибавлю деньги: ваше жалование за полгода. Это намного меньше, чем вы могли бы взять в моем дворце, но имперская казна пуста. Я отдам вам мои личные деньги. Корнелия уедет с тобой?
– Да, – кивнул Черепанов. – Хочешь с ней попрощаться?
И тут Гордиан снова его удивил.
– Хочу выкупить ее часть наследства: все четыре виллы, дом в Риме, дом в Капуе и рудники в Африке. Те, что оставил ей дед. Я ничего не забыл?
Черепанов пожал плечами:
– Я не видел завещания.
– Ты настолько бескорыстен? – в голосе Гордиана мелькнуло подозрение.
– Я женился бы на твоей сестре, даже не будь у нее и асса Даже будь на ней сотня талантов долга.
