Участковый: Назад в СССР 2 (СИ) - Подус Игорь
Отделив смотанные изолентой магазины от АК-47, Воронцов воткнул в автомат, забитый под завязку магазин и принялся умело выщёлкивать патроны из неполного, явно проверяя боезапас трофейного оружия. Посчитав вслух до пятнадцати, он принялся заряжать патроны обратно.
И только во время этого действа, я вспомнил, что рожковый магазин ППШ наполовину пуст. Поспешно поменяв его на полный барабанный, я принялся вынимать патроны из подсумка и добивать полупустой магазин.
— А что нам даст убийство Графини? — спросил я Воронцова, когда он закончил снаряжать магазин.
— Только моральное удовлетворение. Те, кто пришёл с ней, всё равно попытаются закончить дело, чего бы им это ни стоило. Уж больно ярки их воспоминания о былом могуществе. Самое главное, чего хотят, эти чёртовы, энергетические наркоманы, это стабильно получать порции свежей жизненной энергии из жертв. Я им достичь такой стабильности долгое время мешал.
— Выходит, нам отсюда точно не выбраться — сказал я, и Воронцов утвердительно кивнул.
— Лейтенант, я же говорил. Ты выбрал неправильное время, для того чтобы на меня наехать.
— А если нам уйти через червоточину? — предложил я, и Воронцов отрицательно покачал головой.
— Меня не просто так называют хранителем нулевой аномалии. После того как Граф превратился в клиента овощебазы, я остался единственным, кто настроен на аномалию. Это невозможно объяснить с научной точки зрения, но я чувствую, когда именно она позволит открыть проход внутрь. Так вот, я смогу открыть портал только через десять-двенадцать часов. И никак не раньше. — Воронцов тяжко вздохнул. — Но даже если бы я смог, открыть путь на ту сторону прямо сейчас, то там бы нас ожидали сотни пустышек, бродящие по каменному лабиринту.
— Потусторонняя нежить. Интересно, а как она функционирует с точки зрения современной медицины? — неожиданно спросил Кац, появившийся из-за колонны.
Я зыкнул на доктора, оставившего свой пост у портала.
— Артём Абрамович, ну тут ничего сложного. Нечто, живущее во тьме, на той стороне, высасывающее жизненную силу из живых и поднимает тела после смерти. А затем их оплетают, материализовавшиеся отростки истинной тьмы. Со временем они заменяют в телах нежити нервную систему, на нечто иное. Пару раз, я лично производил трепанацию черепа и препарировал мозг ходячего мертвяка. Так вот, основная его часть, превращена в пузырь, наполненный чёрной жижей. Всё это оплетено шевелящимися отростками, начинающими истлевать под воздействием не только ультрафиолета, но и просто яркого света. Видимо, из-за этого, до момента визуального контакта с живыми, нежить инстинктивно избегает входа в освещённые зоны. А если, к примеру, взять мертвяка и выпустить его в наш мир, посреди солнечного дня, то он либо найдёт укрытие, либо буквально через полчаса загнётся и перестанет функционировать. Подобные эксперименты тоже проводились.
Доктор Кац явно намеревался задать следующий вопрос, но в этот момент я почувствовал приближение противника. Хранитель тоже встрепенулся и указал доку на тупик.
— Артём Абрамович, возвращайтесь туда. А то скоро здесь станет жарко.
— Хорошо, я уйду — согласился док и выставил перед нами две пузатые бутылки, с плотно замотанными тканью горлышками. — Конечно, это коньяк, а не настоящий коктейль Молотова, но надеюсь, что это вам хоть немного поможет.
Я с Воронцовым одновременно благодарно кивнули, и док отправился обратно в тупик, к месту казни жертв тайного общества.
На этот раз штурмовая группа попыталась подобраться, используя темноту как прикрытие. Освещающий галерею прожектор неожиданно потух, и от колонны к колонне начали поочерёдно перебегать, едва заметные тени.
Двигались враги почти беззвучно. И если бы не моё зрительное восприятие, сильно изменившееся, после путешествия во тьму, то я бы точно ничего не рассмотрел. Однако то, что надо я увидел. Воронцов тоже заметил врагов.
— Они в пяти рядах колонн от нас. Справа двигаются трое — предупредил он.
— Слева вижу ещё троих. На следующей перебежке их надо попытаться завалить, иначе не вывезем.
— Согласен — проговорил Воронцов. — Если подберутся ближе, заработает пулемёт, и они нас зажмут.
Высунувшись каждый из-за своей колонны, мы, прицелившись и когда тени снова пришли в движение, выпустили по несколько коротких очередей. Я подстрелил минимум одного. В секторе огня Воронцова кто-то вскрикнул. Враг начал отвечать буквально через секунду, и всё это быстро превратилось в яростную перестрелку.
Пока явного преимущества не у нас, не у противника не имелось. Но я знал, совсем скоро, у нас начнёт таять боезапас. У штурмовиков подобной проблемы нет.
Выпустив половину барабана ППШ, я попал ещё в кого-то. В ответ получил несколько осколков в плечо и лицо, от разбившейся об колонну, свинцовой пули. Это заставило вернуться в укрытие. Судя по выругавшемуся в голос Воронцову, его тоже задели.
Встав за свою колонну, хранитель сменил магазин на забитый наполовину и закинул автомат за спину. Затем он схватил бутылку и вытянул из кармана бензиновую зажигалку.
— Я кидаю, сначала справой стороны. Ты стреляешь — предложил он.
— Давай! Я готов.
Едва я подтвердил свою готовность, Воронцов тут же поджог и метнул первую бутылку.
Бросок был хорош. Пузатая ёмкость разбилась о стену в двадцати метрах от нас, и её содержимое, тут же ярко вспыхнуло, высветив пару противников.
Выбрав того, что стоял прямо перед факелом пылающего коньяка, я выпустил в силуэт длинную очередь, патронов на десять.
Затем тот же фортель мы проделали с левой стороны галереи. На этот раз бутылка угодила в колонну, точно над головой стреляющего штурмовика и окатила его горящими брызгами.
Он вспыхнул как факел и заметался, а я выпустил в этот факел остатки дискового магазина. При этом в ответ словил винтовочную пулю, срикошетившую от колонны и вырвавшую кусок мяса с рёбер.
После этого враг начал отступать.
— Нам тоже пора выдвигаться на последний рубеж — сказал Воронцов, при этом пытаясь подвязать кровоточившую руку.
— А может, ещё раз попробуем задержать их здесь? — предложил я, но хранитель отрицательно покачал головой.
— Нет. Похоже, гранат у них с собой нет, иначе бы они давно нас ими закидали. Но думаю, во время следующего наката, люди Графини их чем-то заменят. К примеру, катнут в нашу сторону и взорвут баллон с пропаном. Или соорудят эрзац гранаты из тротиловых шашек, фитильных взрывателей, изоленты и гвоздей. Так что лейтенант, чтобы снизить возможный урон, от всех этих штук, дистанция нам поважнее будет.
Доводы Воронцова показались весомыми, так что я побрёл вслед за ним. Бок, в том месте, где я лишился куска мяса, сильно болел, но особо не кровоточил.
А на подходе к запечатанной червоточине, боль начала заметно притупляться. Включив фонарик, доктор Кац быстро нас осмотрел и первым делом принялся перевязывать левую руку Воронцову.
Я же уселся на камень, ранее служивший для умерщвления жертв, и в тот же миг явственно почувствовал потусторонний сквознячок, пронизывающий тело со спины.
Пока Кац обрабатывал и перевязывал наши раны, все молчали. После этого я достал пустой барабанный магазин и, разобрав его, принялся снаряжать патронами из холщового мешочка. И тут Артём Абрамович не выдержал и задал первый вопрос.
— Скольких из них вы убили? — спросил он.
— Если считать с тем штурмовиком в каске, что издох в первой стычке, мы наглухо завалили троих. Ещё четверо на какое-то время выведены из строя. Но для того чтобы люди Графини взбунтовались и ушли, этого явно мало. Здесь в тупике, у нас шансов повторить нечто подобное не будет. Максимум чего достигнем, доведём счёт трупов до пяти или шести.
Перспективы были невесёлыми, но всё равно, после того как мы вернулись к червоточине, меня не отпускало чувство, что я что-то упускаю. И в тот момент, когда я, включив фонарик, начал осматривать стены и потолок, со стороны врагов послышался женский голос, будто специально приправленный нарочито французским акцентом.
