Дворянин (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

— И что?

— Так взяли Тегеран-то! Мишкины пушки стену в два счёта развалили… да и раньше они очень неплохо себя показали — они ж в два раза дальше обычных бьют. И куда точнее! Очень ему эти твои оптические прицелы пришлись — на таких дистанциях обычные уже совсем не работают. Там цель размером с двухэтажный особняк мушка напрочь перекрывает… Он меня буквально заваливает требованиями ещё хотя бы батарей пять таких наделать. Они же во всём нынешние пушки превосходят кроме картечной стрельбы с коротких дистанций. Вот англичанам удивление случилось…

— Англичанам? А они там откуда?

— Так это ж они всё время побуждали шаха с нами схватиться. Армию ему вооружили — из Индии оружие во вьюках таскали. Офицеров своих в неё напихали советниками… а тут такой афронт!

— Так — подожди! Ты же говорил, что он на Кавказ отправился? Или я что-то не понял?

— Ну да — собирался он туда… и до сих пор собирается. Потому как персы мира запросили. А он считает, что такие мощные и дальнобойные пушки на Кавказе очень пригодятся. Аулы немирных черкес выносить… Но пока он собирался — на нас персы напали. Так что ему вместо того, чтобы с черкесами воевать — пришлось на персов переключаться… но теперь он собирается снова к черкесам вернуться.

— Черкесам?- бывший майор окончательно запутался. Вроде как Кавказская война была с имам Шамилем, который сам был дагестанцем, но засел в Чечне. И воевали с русскими в основном именно чеченцы… вроде как. Ну и при чём здесь Карачаево-Черкесия?

— Хм, там же, вроде как, с нами чеченцы воюют?

— Кто?

— Ну-у-у… эти… а, вспомнил — нохчи!- припомнил Данька, вроде как, самоназвание чеченского и ингушского народа.

— Как-как? Ну и наименование…- император махнул рукой.- Да там сам чёрт не разберёт — что ни долина, то новый народ… так что для меня они все — черкесы.

А Данька задумался. Что-то он не припоминал никаких войне между Россией и Персией… то есть Ираном. Всегда ж нормальные отношения были… вроде бы. А-а-а — нет, персы ж Грибоедова убили. Ну который автор «Горя от ума». За его смерть потом шах царю, вроде как, какой-то огромный алмаз в возмещение передал. Хотя где алмаз, даже самый крупный, а где жизнь человеческая… Но значит и войны вполне могли быть. А ещё у него какая-то мысль в голове крутилась насчёт войн с Персией… ну точно!

— Там это — гигиену надобно очень строго соблюдать.

— Где?

— В войсках, которые в Персии стоять будут… руки там мыть, воду кипятить обязательно прежде чем пить. Иначе повальные эпидемии начнутся. Я вспомнил — где-то об этом читал… и лекарства туда стоит отправить. Особенно всякую профилактику.

— И какую?

— Да чёрт его знает,- пожал плечами бывший майор.- Нашёл у кого спрашивать? Я ж не знаю что сейчас есть. Хинин если только… О! Надобно солдат джин-тоником поить!

— Чем?

— Ну это англичане придумали как раз на такой случай… или придумают ещё — я не помню когда он был изобретён,- воодушевлённо начал Данька.- Хинин же горький сильно… вот они и придумали его в джине растворять… это такая можжевеловая водка — и каждый день давать солдатам. После чего у них всякие лихорадки и иные южные болезни, которыми их войска в Индии страдали — почти исчезли…

— Я знаю что такое джин,- усмехнулся Николай, что-то торопливо записывая в блокнот. Где он его взял, сидючи в простыне с палочкой шашлыка в руке — Данька не заметил, но взял где-то.- А где, ты говоришь, этот хинин взять можно?

— Да я по этому поводу ничего не говорил. Потому что не знаю. Знаю только, что это — кора хинного дерева. А где оно растёт — я не в курсе. Но как выясним — надобно кроме коры ещё и саженцев набрать. И посадить где-нибудь. Потому как, чувствую, она нам не раз ещё пригодится,- подытожил бывший майор. Потому что вспомнил о будущем завоевании Средней Азии, которое положило конец безудержной экспансии англичан. Вот интересно — от Бухары и Коканда до Орска или Оренбурга в четыре раза ближе, чем до Плимута или Портсмута, и даже до Санкт-Петербурга в два раза ближе, чем до Лондона, но первыми отчего-то в Бухаре и Самарканде появились и обустроились английские офицеры…

Разговор о проблемах строительства железной дороги Данька начал только на следующий день. Когда Николай уже окончательно успокоился. Но, как выяснилось, ненадолго…

— Что ты сказал?- нахмурился император, когда Даниил осторожно сообщил ему о том, что происходит с выкупом земель.

— То, что цены на землю под железную дорогу взвинтили минимум в четыре раза. А на некоторые участки вообще в пять-семь…

Николай, до этого спокойно пьющий свой любимый «капучино» и закусывающий тостом с маслом, изготовленном в поместье бывшего майора, и чёрной икрой (ну уж что нашлось в леднике), прекратил жевать, а потом и вообще положил недоеденный тост на тарелку.

— Вот как…- император помрачнел, после чего уставил тяжелый взгляд на Даньку.

— Граф, не в службу, а дружбу — пошли Прошку за Бенкендорфом. Он с конвойцами в твоей «гостинке» остановился.

— Хорошо, сейчас.

Дальнейший разговор прошёл… сложно. Николай рвался давить, гнобить и курощать. Прям в духе Петра I, который боярам бороды рубил, а стрельцам — головы, но им с Бенкендорфом удалось-таки убедить императора действовать по-другому.

— Ваше Величество,- взывал к разуму Александр Христофорович,- вы, конечно, самодержец, но подобными бессудными расправами вы оттолкнёте от себя и дворянство, и купечество…

— Тем более, что в бессудных расправах нет никакой необходимости,- вторил ему бывший майор.

— Объяснись!- потребовал молодой император.

— Понимаете, Ваше Высочество, человек — существо привычки. Так что те, кто решил заработать, спекульнув участками, явно делают нечто подобное не первый раз. Поэтому рыльце у них, как это говорит народная мудрость, точно в пушку. И я практически уверен, что найти этот «пушок» Александру Христофорычу не составит особого труда — пусть его агенты походят по трактирам, пообщаются с писаками, поднимут полицию… короче проведут весь необходимый комплекс оперативных мероприятий и, я уверен, то, за что можно прихватить этих людей за мягкое место — непременно найдётся. А уж тогда с ними можно будет и поговорить. Причём так, чтоб другим неповадно было… Ну и сорганизовать и направить прессу таким образом, чтобы всем стало понятно, что на тех, кто так или иначе будет препятствовать такому важному и, прямо скажем, стратегическому делу как строительство железных дорог — будет направлено самое пристальное внимание всех силовых структур государства…- Данька замолчал. Оба высокопоставленных слушателя молча сидели зачаровано глядя на него.

— Эк как сказал-то,- покачал головой Николай спустя полминуты,- стратегическое дело, силовые структуры…

— Комплекс оперативных мероприятий…- уважительно поддакнул Бенкендорф.- Теперь, Ваше Высочество, я понимаю, почему вы всегда с таким вниманием прислушиваетесь к тому, что говорит уважаемый граф.

— Ну, не только поэтому,- усмехнулся император и, подмигнув Даниилу левым, невидимым Александром Христофоровичем взглядом, продолжил:- Мы с ним уже столько всего пережили — одну ферму Угумон достаточно вспомнить…

На том и порешили. А спустя две недели на Петербург словно Мамай напал. В городе началась настоящая облава, во время которой не только изрядно почистили все притоны и ночлежки, но волна арестов захлестнула и куда более высокопоставленные слои населения. Под арест попало три купца первой гильдии, семеро второй, а также почти полтора десятка дворян, среди которых затесалось аж два барона… Следствие только начиналось, но уже через два дня после этого Бенкендорф прислал нарочного, который привёз Даниилу документы на два самых ключевых участка, в которые упиралась трасса новой железной дороги. То есть стройку уже можно было начинать… Так что первого июня тысяча восемьсот двадцать седьмого года при большом скоплении народа и в присутствии самого Государя-императора Данька дал старт строительству Александровской железной дороги.