Участковый. Назад в СССР (СИ) - Подус Игорь

— Дмитрий Васильевич, а почему ты назвал его нехорошим.

— Потому что оно тёмное и оттуда иногда холодом веет, словно из могилы. Никогда не любил в арке подметать. А если на неё ночью долго смотреть, то начинает всякое чудиться. Потом голова от этого подолгу болит и всякие плохие мысли в голову лезут. А если после этого заснёшь, то приснится, что тебя туда хотят утащить.

Короткое, но ёмкое объяснение старика заставило меня призадуматься.

— Раньше, когда я дворником был, всегда воротину на ночь прикрывал. Так спалось получше. А после того, как я перестал это делать, нехороший холод начал чаще наружу выходить.

— Ничего дедуля, постараться я с этим делом разобраться. А ты поклянись мне, что перестанешь воровать из кастрюль и холодильников.

Обойдя общагу, я направился прямиком к арке, но внутри потустороннего сквознячка не почувствовал. Затем переместился в глухой дворик и принялся по привычке осматривать окна в поисках чего-то необычного. Не обнаружив ничего, я уже хотел развернуться и уйти, но тут одно из окон на первом распахнулось настежь и на меня, с явной претензией, уставилась пожилая, интеллигентного вида женщина.

— Александр Иваныч, неужели ты решил предоставить мне отчёт по моему старому заявлению? — немного высокомерно начала она, напомнив своим поведением жену дяди Саши.

— По какому заявлению, может, напомните? — попросил я и невольно насторожился.

— Вот значит, как работает современная милиция. Примет участковый заявление и потом в течении трёх месяцев ни слуху от него не духу. А между тем, какие-то малолетние хулиганы, мне полки в подвале второй раз опрокинули и все банки с вареньем перебили.

И едва женщина упоминала заявление трёхмесячной давности, проснулась моя чуйка опера, сообщившая, что я снова вышел на правильный след.

Глава 25

«Обычный» день на службе (3)

В процессе диалога выяснилось, что вызвала гражданочка дядю Сашу три месяца назад, во время вечернего дежурства. На первый взгляд озвученная проблема не казалась серьёзной. Просто она услышала накануне ночью шум в подвале. А когда спустилась и заглянула в своё отделение, обнаружила, что полки покосились и пара баночек её любимого, вишнёвого варенья, разбилась вдребезги.

Сопоставив дату, я понял, что из журнала аккуратно удалён листок, именно после этого дежурства.

— Вы упомянули, что недавно в подвале снова шумели? — спросил я, и интеллигентная дама утвердительно кивнула. — А не вспомните, в какой именно день?

— Как же не помню, конечно, помню. За двое суток до Первомая. Я на следующий день спустилась и увидела, что полки все развалились. И последние баночки вишнёвого варенья безвозвратно утеряны.

— А почему не позвонили в милицию?

— Молодой человек, напоминаю, я уже вам звонила. И вы, как наш участковый, лично приняли заявление. Взяли ключи от подвала и пообещали во всём разобраться. А в итоге не появлялся три месяца — возмущённо продекламировала пожилая дама. — Я больше не намерена спускаться в подвал и убирать за неизвестными вандалами. Пускай всё останется как есть. А вам, товарищ милиционер, должно быть стыдно.

Закончив выговаривать, мадам одарила меня максимально презрительным взглядом. А затем гневно фыркнула и закрыла окно, да так быстро, что я не успел ради проформы извиниться и пообещать разобраться.

После недавних событий прямоугольный фонарик я всегда носил в планшетке. Так что не стал тянуть время и направился в подвал. Именно в нём я недавно прятался, от вышедшего из подъезда свидетеля.

Когда-то давно, здесь хранили уголь для обогрева дома. А нынешние подъезды использовали как чёрный вход для слуг и дворников. Через них специальные истопники обслуживали большие камины, установленные на кухнях. После революции, находящиеся снаружи парадные закрыли, а позже произвели их перепланировку, использовав для увеличения жилплощади квартир, порезанных на коммуналки.

В пятидесятых в Царский переулок провели центральное отопление, и надобность в хранилище для угля отпала. После этого подвалы освоили местные жители, собрав из всевозможных пиломатериалов целый лабиринт, небольших, индивидуальных закутков, закрытых дверьми с навесными замками.

Это было явление повсеместное, так что насколько мне известно, никто в СССР подобного особо не запрещал.

Спустившись в подвал, я обнаружил что из развешенных лампочек, работает только висевшая над входом. Остальные либо скручены, либо давно перегорели. Кроме освещения, проявила себя ещё одна проблема. О точном местонахождении подвала, знал дядя Саша, а я был не в курсе. Конечно, можно зайти в подъезд и попытаться ещё раз расспросить включившую обиду дамы, но боюсь, это вызовет ещё больший приступ возмущения с её стороны. И, скорее всего, приведёт к обвинению в некомпетентности.

Взвесив всё, решил искать по наитию. Обойдя извилистый лабиринт первый раз, ничего не нашёл, и только повторный обход, с заглядыванием во все закутки, дал результат. Уловив аромат вишнёвого варенья, я прошёл по нему в тупик и обнаружил, что, он распространяется из щелей в деревянной двери.

Вытащив связку ключей дяди Саши, я не удивился, обнаружив подходящий к огромному амбарному замку. Открыв его, распахнул дверь и действительно увидел развалившуюся этажерку из полок и два десятка разбитых банок на полу. Правда, больше ничего необычного не заметил.

С трёх сторон кирпичные стены, со следами угля. В углу высится груда старинной рухляди, среди которой выделялись, ржавая рама от велосипеда пана Чингисхана и чемодан без ручек, времён пришествия Мамая. Короче, всё как обычно, сюда стаскивали всё, что невозможно хранить в квартире, но выкинуть почему-то жалко.

Первый осмотр не выявил обстоятельств, приведших к крушению деревянной конструкции. Но направив луч на дальнюю стену, я обнаружил у потолка, торчавший из кладки брусок. Видимо, именно к нему крепилась верхняя полка.

Соорудив из ящиков шаткий помост, я вытянул брусок, и направив луч фонаря в образовавшуюся дыру. Таким образом, удалось осветить часть помещения, находящегося на уровень выше подвального.

Никаких залежей рухляди там не обнаружилось, но мраморная отделка стены и пола, вызвала удивление. Именно такими мраморными плитами, были отделаны внешние части бывших парадных. Снаружи их давно заложили кирпичом, но, видимо, после перепланировки, некоторые части помещений остались замурованы.

Получается, дядя Саша здесь побывал и обнаружил эту дыру. А затем каким-то образом проник за стенку. Вытащив листок из планшетки, я снова обошёл лабиринт, меря шагами коридоры. В результате всего за пятнадцать минут в руках появился план подвала с указанием всех тупиков и поворотов.

Изучив набросок, я обнаружил ещё один тупик, утыкающийся в часть подвала, не нанесённую на план. Сейчас тупик перегораживала деревянная дверь. И судя по моим воспоминаниям, в будущем, это место будет заложено кирпичной кладкой. Посветив в щель фонариком, я обнаружил за дверью ступеньки винтовой лестницы.

Инструмента чтобы вскрыть замок не имелось, но стоило за него хорошенько дёрнуть, как он выскочил из паза, вместе с незакреплёнными петлями. А уже через несколько секунд я смог подняться на уровень выше и пробрался в коридор с мраморными стенами.

С одной стороны, он уходил на несколько метров и продолжался ступеньками, уходившими вниз. А с другой выходил в замурованную часть, отделанного мрамором вестибюля главной парадной.

Луч фонарика высветил постамент, где когда-то стояла декоративная статуя, и уходящий вверх пролёт широкой лестницы, по которой когда-то давно состоятельные жильцы поднимались в квартиры. Добравшись по лестнице до второго этажа, я обнаружил кирпичную кладку, ограничивающую пространство с двух сторон и проход, ведущий к единственной двери, по виду, оставшейся ещё с царских времён.

Со строением дома я был знаком, и не удивился тому факту, что эта массивная дверь, со стопроцентной вероятностью вела в квартиру моего свидетеля. Позеленевший от старости бронзовый номер квартиры, эту догадку тут же подтвердил.