Проклятый горный дикий край (СИ) - Лопатин Георгий
Вместе с ним помимо прочих штрафников попали и его ближайшие товарищи старшины Городин и Митрохин. Для Митрохина война точно закончилась, осколком ему разворотило кисть левой руки и ее ампутировали. Это его конечно же сильно психологически придавило. Ампутация вообще сильно бьет по мозгам. Тем более если человек молод и у него вся жизнь впереди, ампутация словно обрубает множество путей. Тут сразу столько комплексов цепляется.
— Главное, что не правая… — попытался Анатолий приободрить Федора.
Очень ему не хотелось бы, чтобы снайпер решил возложить вину за свою потерю на него. Перемкнет еще в мозгах и решит отомстить, а месть со стороны снайпера, если он вдруг где-то заполучит, хоть какую-то винтовку, да хоть охотничью «мосинку» или там СКС, это опасно.
— Ну да, ананировать правой все же удобнее…
Киборгин невольно фыркнул.
— И это тоже… как и жопу подтирать.
На этот раз хмыкнул, пусть и невесело сам Митрохин.
— Да, я заметил…
— Послушай Федь… я до конца никогда не смогу осознать твоей потери, если только сам не попаду в такое же положение…
— Скажешь, что другие пострадали куда как серьезнее, оторвало ног, руки по плечи и на их фоне у меня вообще полная ерунда?
— Нет. От того, что кто-то пострадал сильнее тебя, тебе не легче.
— Да… тут ты прав…
— Думаю, ты сейчас сильно рефлексируешь на тему, что без руки ты будешь мало интересен девушкам.
На это Митрохин только насупился.
— А что — не так?
— Не без того, — кивнул Анатолий. — Только девушки тоже разные бывают…
— Мне их жалость не нужна! — вскинулся снайпер.
— Я не об этом. Тебе скорее придется отбиваться от хищниц… коим и не такие повреждения тела будут пофиг.
— О чем ты?
— Ты же помнишь наши разговоры о судьбе СССР?
— Конечно… но при чем тут это?..
— Ну, если я не сдохну в ближайшее время и все пойдет так как я спрогнозировал, то мы высоко поднимемся. И я, и ты, и прочие, кто пойдет со мной. Так что если не сопьешься из-за травмы, то я тебе гарантирую самые высокие должности, вплоть до министерских…
— Понял, — снова хмыкнул Митрохин. — Когда ты министр, то для баб не только отсутствие руки не проблема, но и члена. Действительно придется отбиваться… надо какую-то хреновину на культю сделать, вроде молота или там топора, чтобы сподручнее было отмахиваться…
Федор невесело засмеялся.
— Верно. Так что не раскисай.
— Ладно командир, не буду и… спасибо.
В ОКСВА в воинские подразделения и госпиталя время от времени наведывались различные музыкальные коллективы и просто исполнители. Наведалось и в кабульский госпиталь одно такое ВИА. Вот только если в частях концерты шли на ура, то в госпиталях с этим было сложнее. Выступать приходится перед «выздоравливающими», то есть теми, кому скоро отправляться обратно в Союз, а тут артистам еще не повезло в том плане, что в зале оказалось как-то излишне много калек, а тем как-то не до веселья. Плюс не так давно произошел случай суицида, когда солдат лишившийся обеих ног по самую тазобедренную кость, вскрыл себе ночью вены, что стало широко известно и это совсем не добавляло веселого настроения. Надо сказать, что попытки суицида в том числе удачные были регулярным явлением…
В общем, видя такую тягостную атмосферу, ребята начали откровенно фальшивить, ведь музыкантам важна обратная реакция зала на свою работу, она их самих заводит, дает кураж делая выступления еще более зажигательными, а тут отклик почти никакой, если не сказать иначе. В итоге одна из солисток и вовсе расплакалась и убежала со сцены. Концерт был откровенно сорван.
Посмотрев на хмурых зрителей, Киборгин вышел на сцену и протянул руку гитаристу.
— Дай гитару…
Тот отдал инструмент.
«Вот не хотел музыкальным воровством заниматься, Цой не в счет, но видимо все же придется», — подумал он в этот момент.
Появление на сцене одного из зрителей несколько оживило зал.
— Здорово братва… знаю, что вы сейчас… не здесь, а там… дома… пытаетесь увидеть свое будущее и то, что вы видите вам не нравится, перспективы по жизни многим кажутся, мягко говоря, не радужными. Но это не так… не совсем так. Вспомните поговорку о том, что один в поле — не воин. Будете одни и вы действительно окажетесь на обочине жизни. А значит нужно объединяться и помогать друг другу. Во всем. В работе и в учебе. Сможете выучиться, поддержите друг друга и сможете подняться на ступеньку выше, потом подтянете за собой других своих товарищей и они будут уже вас толкать выше и так все вместе подниметесь. Главное не вешать нос и не опускать руки. Будет трудно. Чудовищно тяжело. Для вас дальнейшая жизнь — бой, прежде всего с самим собой, каждый день придется биться, заставлять себя идти вперед. И отступить, чтобы перегруппироваться не получится и сдача в плен не предусмотрена по определению, ибо это хуже смерти. У меня для вас есть песня и я очень хочу, чтобы она стала для вас гимном в последующей борьбе за достойную жизнь.
Анатолий умел играть на любительском уровне и немного попрактиковался с электронными инструментами, когда сделали их закупку для дисбата, так что заиграл вполне уверенно, благо, что музыка там проще простого, а он еще сильнее упростил реально до трех аккордов.
Что до песни «Мы будем с тобой» группы «Клуб 55», то она может не на все сто процентов подходила именно солдатам, но Киборгину она показалась вполне уместной в более широком смысле.
Все улицы покрыты мглой,
Ты остался один — что случилось с тобой?
Кто виновен в том,
Что ты позабыл свой дом,
Что ты позабыл друзей,
То время, когда всё было о’кей?
Ты, ты стал другой,
Но не волнуйся — мы с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Всё стало серым, всё вокруг.
Ты попал в заколдованный круг.
Всё смешалось — люди, дома.
В твоих глазах печаль, одинокая тьма.
Ты не видишь улыбки, ты не слышишь смех.
Тебе не нужен никто, ты бежишь ото всех.
Ты остался один — не беги, постой,
И помни — мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Кто предал, бывает так.
Ты понимаешь, наша жизнь — это полный бардак.
Это гонки без побед.
Это гонки, где правил нет.
Это борьба, в которой вряд ли кто-то сможет помочь.
Тут у кого-то день, а у кого-то ночь.
Ночь бывает длинной порой.
Ты не грусти — мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
И даже если эта ночь с тобой,
И ты не можешь сладить с серой тоской.
Подумай о том, что день придёт.
Он твой, он найдёт тебя,
И будут друзья, и ты забудешь,
Что то слово «нельзя» оно живёт рядом,
Рядом с тоской — ты будешь с нами, а мы с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Мы, мы будем с тобой!
Зал молчал, майору никто не аплодировал, но вот глаза и лица… Из пустых и растерянных… в них что-то появилось…
— Один за всех и все за одного, братва. Мы не мушкетеры, но для нас этот девиз как никакой другой максимально актуален. Потому что если мы все вместе не выгрызем свое, то никто нам ничего не даст… кроме подачки по типу: на и отвяжись.
