На своем месте (СИ) - Казьмин Михаил Иванович
— Николаевичем назвали, спасибо, — криво усмехнулся Тихонов. — Так-то тут меня Николаевым обзывают… Да, настоящее.
— А что вы хотите, сословные различия, — я постарался скопировать его усмешку, не знаю уж, насколько у меня это получилось. — Для вас, как я понимаю, самое сложное в нашей жизни. Да, я же не представился — боярин Левской, Алексей Филиппович. Можно по имени-отчеству, нам с вами так проще будет.
— Я знаю, кто вы, — спокойно сказал Тихонов. — Но вот что вам от меня нужно, ума не приложу…
— Тогда я сам вам скажу, — а неплохо держится, чтоб ему… — Расскажите о себе. Как оказались у нас, что связывало вас со Смирновым и Палатой тайных дел, зачем послали ко мне Мартынова, какого чёрта пытались баламутить мою названую сестру, в общем, всё рассказывайте. Я никуда не тороплюсь, а вы завтра на скамье подсудимых отоспитесь, сами же понимаете, что суд будет чисто формальным.
— Издеваетесь? — очередная усмешка вышла у него какой-то вымученной, что и понятно. — Будто сами не знаете, что мне будет, если я тут с вами разоткровенничаюсь.
— Имею некоторое представление, — на самом деле я даже не собирался об этом думать. — Но на вашем месте я бы другого опасался.
— И чего же? — насторожился Тихонов.
— Сколько вам дадут в суде, предсказать не берусь, — я и правда не хотел изображать предсказателя. — Как вы этот срок проведёте, думаю, и сами понимаете, — Тихонов кивнул, — но что потом?
— Потом? Когда потом? — не понял он.
— Потом — это когда кончится срок, что вам судья отмерит, — пояснил я.
— Опять издеваетесь, — теперь это не звучало вопросом. — Кто ж меня выпустит?
— Да неужели? — изобразил я удивление. — А на каком, спрашивается, основании держать вас под замком по отбытии назначенного судом наказания? Я, конечно, такие решения принимать и исполнять не вправе, но обратиться хоть к самому государю, чтобы с вами было поступлено по закону, очень даже могу. Попробуйте сообразить, кто ещё из ваших здешних знакомых может вам такое обещать. А так — выйдете на свободу, с чистой, так сказать, совестью, найдёте себе занятие по душе и способностям… У нас тут полным дураком или лентяем быть надо, чтобы нищенствовать. На шибко умного вы, Анатолий Николаевич, уж простите, не особо похожи, по вашим действиям судя, но на лентяя похожи ещё меньше.
— Вы серьёзно⁈ — вскинул он голову. — Вы всерьёз полагаете, что я смогу выйти на свободу⁈
— И даже готов вам в том посодействовать, — подтвердил я.
— А какая вам с того выгода? — недоверчиво спросил Тихонов.
— Ну что значит какая⁈ — настала моя очередь удивляться. — Вы мне сейчас расскажете всё, о чём я говорил, на вопросы мои ответите, ежели у меня таковые по ходу вашего изложения возникнут…
— Утром деньги — вечером стулья? — сообразил Тихонов. — Как-то оно не очень…
— А другого ничего у меня для вас нет, — развёл я руками. — Уж простите, Анатолий Николаевич.
— Ну да, нет… — задумался он. — А если… Если я попрошу вас сначала устроить так, чтобы Фросю мою вытащить?
— Не пойдёт, — вздохнул я. — Она, как вы знаете, и мне не совсем чужая, и забрать её у тайных я уж в любом случае постараюсь, но это не сегодня и не завтра. А ваш рассказ мне нужен сейчас, потому что после суда у меня к вам доступа, насколько я понимаю, не будет.
Тихонов надолго задумался. В общем и целом я его понимал — обещание свободы потом и требование оплатить действия во исполнение того обещания прямо сейчас выглядит не особо воодушевляющим, но ничего другого я ему предложить всё равно не мог.
— А если тайные узнают, что мы с вами сейчас говорим? — с опаской спросил он. Я даже вздрогнул, настолько привык уже к тишине.
— Вам сильно хуже уже не будет, — честно говоря, в этом я уверен не был, но кое-что придумать тут можно. — А мне если они и попытаются что-то не то устроить, так это мои трудности будут, а никак не ваши.
— Хорошо, Алексей Филиппович, — решился Тихонов. — Я расскажу.
…Я не ошибся — в бывшем моём мире Тихонов действительно был полицейским опером. Дослужился аж до капитана, потом захотелось ему свободы и независимости, и подался бывший опер в частные детективы. Надолго на вольных хлебах его не хватило, потому что хлебов оказалось не так чтобы очень уж много, и новое место приложения своих способностей нашёл он в частном охранном предприятии. Клиенты у ЧОПа были не сильно законопослушными, и в итоге попал наш герой в какую-то нехорошую историю, от рассказа о сути которой изящно уклонился. Но история и вправду оказалась нехорошей, потому что в конце её Тихонова пришли убивать. Не успели — товарищу резко поплохело, в глазах потемнело, разум помутился, а очнулся он уже здесь. Выяснить, где он и когда, опытному оперу труда не составило, столь же быстро он сообразил, что это какое-то не такое прошлое, каким оно, по идее, должно быть, и в конечном итоге, опять-таки, как я в своих рассуждениях и предполагал, сдался тайным.
Тут я поменял тему и несколькими наводящими вопросами выяснил, что мы с Тихоновым земляки — то есть сюда попали из одного и того же мира. Я уж было захотел узнать, что там произошло после моего, хм, ухода, но то ли пространственно-временной континиум забарахлил, то ли ещё что случилось, однако Тихонов покинул бывший наш мир через неполных полгода после меня, а в этом мире очутился всего три с небольшим года назад.
— Оружия нашего у меня при себе не было, — продолжал Тихонов, — в смартфоне только контакты, музон и фотки с видосами, по работе главным образом. В общем, подержали меня тайные у себя годик с чем-то, всё выспросили, ну и пристроили к Ивану Фёдоровичу, консультантом по моей основной специальности. Уж кто из нас с ним кого первым спалил как земляка, хрен теперь разберёт, но общий язык мы нашли быстро. Вас-то он не сразу признал за своего, а когда признал, предложил мне по вам поработать.
Ага, вот, значит, откуда тут ноги растут! Смирнов всё-таки… Похоже, сейчас начнётся самое интересное.
— И чего это ему такая шлея под хвост попала? — поинтересовался я.
— Тайным хотел нос утереть, — Тихонов недобро хмыкнул. — Он же с ними по забугорным попаданцам работал, в России искать таких ему не давали, вот и захотел показать, что и сам с усам.
М-да, дураками тайных уж точно не назвать. Не давали, и ведь правильно делали! С другой же стороны — вот какая, спрашивается, была им надобность сводить Смирнова с Тихоновым⁈ Ничего же хорошего не вышло!
— Вас он вычислил как раз когда я у него работал уже, и сказал, что вы из таких самый успешный, — вещал Тихонов. — Он, как и вы, не тушкой сюда попал, а душкой, это он сам так говорил. Но Смирнов считал, что какой-то носитель информации у вас есть, потому что слишком много всего вы тут понаделали. Я-то не понимал, как такое вообще могло получиться, чтобы перенос был сознанием, но и что-то с собой прихвачено, но тоже не нашёл другого объяснения вашим успехам. Нет, я понимаю, вы в парня из правильной семьи попали, деньги там, связи, всё такое, но в голове же столько всего держать невозможно!
Если я ничего не путал, в том мире Тихонов был младше меня лет на пятнадцать. Ну да, я-то нормальное образование получить успел, что в школе, что в институте, и читать мне всегда было интересно всякий научпоп, а вот он как раз из того поколения, которому ничего этого не досталось. Ну то есть досталось только тем, кто сам хотел что-то узнать, а в мои молодые года так было, что если ты не дебил или асоциал какой, всё равно чего-то да нахватаешься, что за рамки школьной программы и институтского курса выходит. А этому, понимаешь, уже невозможно. Эх, похоже, вовремя я оттуда сюда перебрался, пусть и не по своей воле…
— Возможно, как видите, — подытожил я вслух свои размышления. — И что дальше было?
[1] В Русской Церкви — заместитель патриарха в Московской епархии
[2] Отрицательная мотивация — побуждение человека к действию не обещанием положительных последствий, а напоминанием о последствиях отрицательных в случае невыполнения требуемого действия («доешь кашу, а то мороженого не получишь»)
