Андрей Валентинов - Ты, уставший ненавидеть
Сергей лишь покачал головой. Он понимал, как составлено описание: Ахилло собрал воедино десятки фактов и фактиков, но все равно получалось впечатляюще…
– Теперь о человеке в машине. Ездит он неплохо и имеет совершенно непробиваемые документы – скорее всего, специальное удостоверение нашего ведомства. Это мужчина лет сорока, возможно, седой. Курит, причем достаточно дорогие папиросы. Машина, скорее всего, закреплена за ним…
– А может, это шофер? – недоверчиво заметил Карабаев.
– Может, – кивнул Ахилло. – Но скорее всего, нет. Машину использовали минимум семьдесят три раза. Едва ли шофер мог действовать так безнаказанно, причем иногда по нескольку раз за ночь…
– Он в сговоре с хозяином, – не выдержал и Сергей.
– Едва ли… Едва ли, отец-командир, кто-то доверит такую тайну шоферу. Скорее всего, искомый объект действует сам. И довольно успешно: покуда его поймать не удалось…
– А номера? – поинтересовался Карабаев, похоже также помнивший многие детали.
– – Виноват. С номерами хуже. Большинство утверждает, что номеров у машины нет. Но, судя по всему, их просто прикрывают чем-то темным – или замазывают… Да, еще: искомый объект звонит всегда из автомата…
Ахилло отложил в сторону бумагу и вытащил из коробки очередную папиросу. Пустельга неторопливо ждал продолжения. Он не ошибся: операция «Ковчег» начинала постепенно проясняться. Теперь уже было ясно, что надо искать сорокалетнего мужчину, который водит правительственный «ЗиС», любителя дорогих папирос.
– Часть вторая – «Убежище». – Михаил вновь перешел на патетический тон. Сия тайна велика есть, однако…
Он сделал паузу, затем продолжил, но уже вполне нормальным голосом:
– Оно, конечно, в Столице, но хорошо спрятано и надежно охраняется, во всяком случае, его обитатели не боятся «ежовых рукавиц» нашего славного наркома. Имеет несколько входов и выходов, куда можно попасть лишь по специальным пропускам – нечто вроде пароля. Внутри достаточно удобств, нет тесноты, хватает воды и припасов. Есть свет, достаточный, чтобы читать и писать. Оттуда можно выходить, но это связано с какими-то трудностями. Его обитатели, похоже, очень скучают… Вот, пожалуй, и все…
На этот раз вопросов не было. Пустельга еще раз перебрал собранную по крупицам информацию. На подземный бункер не походило. Дом? Тут он вновь вспомнил о пропавшем Доме полярников и невольно чертыхнулся.
– Аплодисментов, похоже, не будет, – усмехнулся Михаил. – Ну, как говорили римляне: сделал как мог, кто может, пусть сделает лучше…
– Погодите… – Мысль о проклятом доме не выходила из головы. – Что это может быть? Здание? Подвал?
Ахилло пожал плечами:
– Ну, это уже не дедукция, а художественная литература. На большой дом, пожалуй, не тянет, если, конечно, его заселение – не в самом начале. У меня мелькнула поистине идиотская мысль о подъезде…
– То есть? ~ Мысль была если не идиотской, то, во всяком случае, странной.
– Ну, я представил себе… У нас в Столице достаточно домов для разных уважаемых людей – со швейцарами, вахтерами и милиционерами у входа.
Представьте себе – в одном из таких домов имеется подъезд. Он хорошо охраняется и предназначен якобы для работников оборонного предприятия или засекреченного института. Посторонних туда не пускают. Дом находится в ведении какого-нибудь наркомата. Нарком – или замнаркома, – а на самом деле агент «Вандеи», своим приказом выделяет жилье для сотрудников какой-нибудь особой лаборатории – или цеха. Люди поселяются…
~ Не-а, – подумав, отреагировал Карабаев. – У нас в каждом доме, особенно таком, полно спецсотрудников. Народ бдительный – сообщили бы…
– А мы их донесения проверяли? – вкрадчиво поинтересовался Ахилло.
Посрамленный Карабаев смолк. Пустельга, не удержавшись, стукнул кулаком по столу. А ведь Микаэль прав! В Столице десятки подобных домов! И все секретно, абсолютно секретно! Некоторые учреждения, особенно оборонные, имеют свою охрану и не очень жалуют Большой Дом.
– Придется много побегать, – вздохнул Ахилло. – Правда, если еще подумать…
Пустельга кивнул: начало обнадеживало. Интересно лишь, почему никто не попытался собрать воедино эти данные хотя бы полгода назад? Конечно, каждого беглеца искали отдельно, но все же решение лежало на поверхности! Или… Или вновь таинственные агенты «Вандеи» в Большом Доме, предпочитающие гоняться за тем же Корфом?..
Работали допоздна. Все карточки были уже готовы – можно приступать к систематизации. Ахилло в этот день был, похоже, в ударе и неожиданно предложил ставить карточки не по алфавиту, а по времени исчезновения. Идея понравилась: можно проследить, кто первым воспользовался «Ковчегом», а кого взяли туда потом…
На улице было темно, когда наконец все трое направились на Большую Бронную. Обстоятельный Прохор завел всю компанию в огромный магазин на Горького, принадлежавший когда-то беглому врагу народа Елисееву, дабы купить закуски. Там же взяли и коньяку, потратив на это благое дело почти все скромные «заначки», оставшиеся до очередной зарплаты.
Подходя к подъезду, Сергей невольно усмехнулся. Он был точь-в-точь как описывал Ахилло – с милиционером, вахтером и несколькими служебными авто у кромки тротуара. Мелькнула забавная мысль, что его квартира как раз в самом сердце таинственного «Ковчега». Пустельга не выдержал и поделился этой идеей с подчиненными, после чего Ахилло мефистофельски захохотал, Карабаев же нахмурился, похоже приняв командирскую шутку излишне всерьез.
В квартире было пусто. У вахтера, выдавшего ключи, Сергей уже узнал, что из пяти комнат одна давно пустует: ее владелец два месяца назад был отправлен прямиком в Большой Дом, и дверь до сих пор украшали сургучные печати. Две другие комнаты принадлежали известному конструктору, который целыми месяцами пропадал на далеких полигонах. Итак, старший лейтенант Пустельга имел возможность боговать в тишине огромной квартиры, не ведая кухонных склок и баталий из-за очереди в ванную.
Комнаты оказались просторными, потолки – высокими, а от прежних хозяев осталось кое-что из мебели: широкая скрипящая кровать, пустой платяной шкаф и старый стул со сломанной ножкой. Все остальное практичный Карабаев предложил выписать в хозяйственном управлении, дабы не тратить деньги на бытовое мещанство…
Наутро слегка трещала голова. Все трое ночевали прямо на полу, постелив шинели. Очень хотелось чая, но кухня была пуста, и Сергею пришлось сходить к вахтеру за чайником…
Картотека, заботливо сложенная в две картонные коробки, «заговорила» не сразу. Вначале Сергей просто перебирал карточки, соображая, с чего начать. Итак, кто ушел первым: военные, инженеры, журналисты?
Ответ оказался неожиданным: среди первой двадцатки большинство составляли старые большевики со стажем до 17-го года. Почти все они уже не занимали никаких постов, часть – по возрасту, а часть из-за грехов, от которых трудно было уберечься в бурные двадцатые. Троцкисты, бухаринцы, рютинцы, друзья Смирнова и Ломинадзе, недобитые зиновьевцы… Пустельге внезапно стало жарко, несмотря на зябкий сырой день. Если эти недостреленные ушли в убежище первыми, значит… Значит, именно для такой публики оно и создавалось! Конечно, где-нибудь в конце двадцатых, а то и раньше оппозиционеры могли не спеша, заранее подготовиться к возможным неожиданностям!
И опять было совершенно непонятно, отчего этого не увидели раньше. Впрочем, до расшифровки донесений Лантенака никто и представить себе не мог, что убежище находится в самой Столице – многие не верили в это даже сейчас. Бежавших искали за границей, в глухой провинции… Дальше стали исчезать фигуры помельче: из комсомольцев, слишком преданных Троцкому или Бухарину, из недоучившихся «красных профессоров», слишком друживших со Стэном… И лишь позже, год назад, в «Ковчег» стали попадать инженеры, конструкторы, несколько писателей и журналистов. Почги не было военных и неожиданная странность – никого из Большого Дома. Даже из старых большевиков никто в прошлом не имел отношения ни к ВЧК, ни к ОГПУ…
Картина получалась любопытная. Людей, похоже, тщательно отбирали – и притом старались держаться как можно дальше от НКВД. А ведь справедливое возмездие обрушивалось на недостойных работников органов чуть ли не чаще, чем на всех остальных! Но их не брали. Может, поэтому «Ковчег» до сих пор оставался недоступным?
Пустельга не удержался и предложил свои выводы подчиненным. Карабаев глубоко задумался, но не спешил с выводами. Зато загорелся Ахилло:
– Ну, отец-командир! Коньяк на вас действует как мозговой стимулятор!
Сергей глубоко вздохнул: голова по-прежнему потрескивала…
– Ведь что выходит! – возбужденно продолжал Микаэль. – Вначале уходит маленькая группа. Затем туда же зовут – кого?
Он выждал секунду.
– Да их родственников, знакомых, сослуживцев!
