Юрий Волошин - Казак в океане
– Галуа, какой курс ты избрал для перехода через океан? – спросил Лука за несколько сот миль от островов Зеленого мыса.
– У островов течения будут благоприятствовать нам, и ветры устойчивые до самых берегов Южной Америки, хозяин. Я уверен, что это наилучший курс для нас. Ведь продовольствие на борту не бесконечно.
– За месяц дойдем до места?
– Обязательно, хозяин. Правда, в тех районах могут быть длительные штили. Однако время для них еще не наступило. Будем надеяться, что этого не случится. На островах или материке можно еще пополнить запас продовольствия.
– Что-то мы расходуем его в неимоверных количествах!
– Сами приказали кормить негров от пуза, месье Люк, – Галуа улыбнулся, но тут же сморщился от растревоженной раны.
– Беспокоит? – поинтересовался Лука.
– Бывает. Но дело идет на поправку. Испанский доктор дело сделал хорошо.
– У островов простоим не более двух дней. Хоть бы Бог избавил нас от еще одной встречи с испанцами или португальцами.
– Сейчас это один черт, хозяин. Испания до сих пор владеет своей соседкой и выкачивает из ее колоний все, что только может.
Лука окинул горизонт взглядом. Море было пустынно. Лишь на востоке едва угадывался берег. Альбатрос величаво плыл в вышине, даже не взмахивая крыльями. Было жарко и душно. Ветер дул слабый, судно тащилось не скорее четырех узлов. Пробило три склянки.
– Пора и перекусить, Галуа, – сказал Лука. – Облиться бы пресной водой, да жалко ее. Хоть бы дождь пошел.
На островах с трудом запаслись водой, раздобыли и немного продовольствия. Улизнули из-под обстрела с ближайшего испанского форта и взяли курс на запад.
Попутный ветер и течение позволяли делать до десяти узлов. Лука радовался скорому возвращению и отдыху. А главное – ему не терпелось проверить расчеты и проанализировать результаты предприятия. Хотя и сейчас он мог с уверенностью заявить о выгодности этого рейса.
Кончалась третья неделя плавания. Впереди в мыслях уже маячили давно ставшие родными острова. Перед утром пошел ливень. Рабов по партиям выводили на палубу, заставляли мыться. Это им самим нравилось.
– Как кстати этот дождь! – радовался Лука, вышагивая по полуюту. – Хоть немного пополним запасы воды. Старая уже отдает плесенью и затхлостью.
– Скоро и плаванию конец, хозяин, – отозвался Галуа.
Солнце разогнало туман, но сияло в небе как-то тускло и горячо.
– Не нравится мне небо, месье Люк, – заметил Галуа. – Все идет к штилю. Не дай бог застрять у самого дома!
Ближе к полудню ветер стих. Паруса повисли, духота становилась нетерпимой.
– Вот и накаркал беды! – зло бросил Галуа сам себе.
– И сколько времени может это продолжаться? – поинтересовался Лука.
– Сколько угодно Всевышнему. Я читал лоции, там сказано, что и две недели можно проболтаться в этом пекле, хозяин.
– Этак и продовольствия может не хватить! Вот дьявольщина! Зло берет!
Через два дня на горизонте появился парус. Чей-то корабль дрейфовал и постепенно приближался.
– Что за судно? – приставив зрительную трубу к глазу, спросил Лука.
– Отсюда этого не разглядеть, господин, – ответил рулевой. Он лениво посматривал на компас, трогал накалившиеся рукоятки румпеля, вытирал потную шею и отдувался.
– Боцман, выпускай негров на палубу! – распорядился Лука. – А то задохнутся в трюме! Партиями, как всегда. Подать забортной воды в трюм. Пусть его освежат!
В три приема негров выпускали на палубу и заставляли ходить вокруг мачт. Тень от парусов немного облегчала им жизнь. Бочка воды быстро иссякала, и казалось, что напиться неграм так и не удастся.
– Выдать каждому по полпинты разбавленного водой белого вина. У нас оно еще осталось.
Негры с жадностью пили эту кисловатую жидкость, блестели довольно глазами.
Перед закатом, когда небо расцветилось феерией красок, а солнце на некоторое время словно повисло над морем, Лука просмотрел горизонт.
– Действительно, мы сближаемся с тем далеким судном. Но определить его флаг пока невозможно. Оно явно побольше нашего, но дрейфует медленнее. Мы к утру подойдем достаточно близко, чтобы на шлюпке посетить его и обменяться новостями.
За два часа до полудня суда оказались в миле друг от друга. Это был английский корабль с невольниками на борту, вернее, в трюме. Суда обменялись приветствиями, пушечными салютами, а потом Лука приказал спустить ялик.
– Галуа, останешься за старшего, – бросил Лука. – Следи за порядком.
Лука с двумя гребцами отправился в гости.
Его приняли довольно любезно. Капитан и его помощник немного говорили на французском, а среди матросов оказался и настоящий француз. Так что поговорить они могли.
В тени паруса поставили столик, кок принес ром и вино, кофе для Луки, который от спиртного сразу же отказался, чем несказанно удивил хозяев, подал закуски, и прием начался.
– Дух у вас на борту уж очень тяжелый, – повел носом Лука.
– Две сотни негров внизу! Думаете, от них благовониями должно нести? – ответил капитан Хендриксон.
– Двести человек! – удивился Лука. – У меня на борту меньше сотни.
– Уже не двести, сударь. Половину уже скормили акулам. А теперь каждый час кого-нибудь да швыряем в море. Хоть бы с полсотни довезти до рынка.
И в подтверждение слов капитана двое матросов вытащили из люка труп чернокожего и швырнули его в море.
Лука отметил себе страшную худобу негра. Ребра его выпирали из-под кожи, чуть не прорывая ее.
– У вас на борту такая же картина? – осведомился помощник.
– Отчего же, я рассчитываю всех своих доставить живыми, сэр, – отозвался Лука.
– Да, хорошо вам! А мои мрут, гады, как мухи! Одни убытки понесем с этим штилем! – выругался капитан.
– Вы хотите сказать, что прибыли не будет, капитан? – спросил Лука с интересом и пытливо заглянул тому в глаза.
– Прибыль зависит от того, сколько мы тут проторчим. Вот в чем вопрос. Если штиль не окончится хотя бы завтра, то о прибыли можно будет забыть. Воды и жратвы почти не осталось.
– Капитан, несколько дней назад шел хороший дождь.
– Над нами лишь покапал. Вы были намного восточнее. Я это заметил по направлению бега туч. До нас он не дошел.
– Это печально, сэр. Я вам сочувствую.
Англичанин посмотрел на Луку, помолчал, потягивая трубку и запивая табачный дым ромом. Потом спросил без особой надежды:
– Вы не могли бы избавить меня от небольшой партии этих обезьян? Боюсь, что до рынка я их не довезу. А так вода экономится, да и с едой будет получше. Вдруг выживут, и я сумею сплавить этот товар на Барбадосе. Но ведь это три дня при попутном ветре, а штиль продолжается! Будь он проклят. До Дня Всех Святых так и не дойдем до места! Так что вы мне ответите на мое предложение, месье?
– Два-три десятка женщин я бы взял. Так ведь вы предложите мне полумертвых баб, толку от которых не будет.
– Сами можете выбрать, месье Люк, – вскочил с табурета капитан. – Хоть сей же миг я вам покажу товар! Соглашайтесь. Задаром отдам, лишь бы сохранить остальных. Договорились?
– Да у меня на борту у самого положение не лучше. Лишь с водой все в порядке, а еды едва хватает. Но посмотреть можно.
Англичанин с воодушевлением приказал выгнать на палубу всех женщин, которые еще находились в трюме.
Ходячие скелеты без всякой одежды столпились на баке. В их глазах читалось только одно – желание пить!
– Теперь вы можете понять меня, месье Люк, – торопился англичанин сторговаться. – По три соверена за штуку, и мы договорились! Идет?
– Простите, капитан, но за такой товар и соверена жалко. Они не доживут до ближайшего рынка. Одни убытки будут.
– Хорошо, что вы предлагаете? Назовите свою цену!
– Больше соверена дать не могу, если всех скопом. Сколько их тут?
– Двадцать две, сэр! – подбежал боцман с докладом.
– Вон те три бабы уже сегодня умрут, – продолжил гнуть свое Лука.
– Их можно откинуть, – тут же согласился англичанин. – Значит, по полтора соверена, месье?
– Увольте, капитан. Это слишком дорого для меня. Я не хочу терять свои кровные, сэр. У меня нет еды для их восстановления.
– Ваша окончательная цена, Люк? Говорите!
– Двадцать соверенов за всех и ни пенса больше, капитан.
Англичанин поговорил с помощником, повернулся к Луке и произнес со вздохом сожаления:
– Договорились, месье Люк! Ударим по рукам! Гоните деньги!
– С собой таких денег у меня нет. Отвезите женщин на мой корабль, там и получите плату в полном объеме, капитан.
Англичане спустили большую шлюпку, погрузили женщин и неторопливо погребли по застывшему морю.
Негритянки сами не смогли подняться на палубу, и их пришлось втаскивать. Для этого выгнали десяток негров из трюмов, и те с интересом и усердием выполнили это трудное и неприятное дело.
Лука отсчитал монеты, распрощался с капитаном, а тот на прощание заметил:
