Роберт Холдсток - Лес Мифаго
— Она придет сюда, — сказал он. — Со временем. Очень ловкая маленькая девчонка… с ножом… Он полностью распахнул темную рубашку и показал мне длинное кровавое пятно на животе, которое я принял за темный пот. — Хороший удар. Не смертельный, но очень близко. Я истекаю кровью, но, конечно… Я не могу умереть, — пробормотал он. — Только Родич может убить меня.
И тут в его глазах вспыхнула звериная злоба, и он бросился на меня с такой скоростью, что его меч стал невидимым. Я почувствовал, как клинок пронесся вплотную к обеим щекам, и секундой позже сильный удар выбил меч из моей руки. Кувыркаясь, он полетел на поляну. Я отшатнулся назад и попытался пригнуться и пропустить над собой четвертый удар, горизонтальный. Увы, меч остановился точно у моей шеи. Я дрожал как осиновый лист, нижняя губа отвисла, рот пересох.
— Так это и есть великий Родич, — проревел он, с иронией и яростью. — Это и есть воитель, пришедший, чтобы убить брата. Колени дрожат, зубы стучат, жалкая пародия на воина!
Было бесполезно что-нибудь говорить. Горячий клинок все глубже впивался в шею. Глаза Кристиан горели, почти в буквальном смысле слова.
— Придется переписать легенду, — с улыбкой пробормотал он. — Ты прошел длинный путь, Стив, и только для того, чтобы потерпеть поражение. Длинный путь, закончившийся осклабившейся грязной головой, надетой на собственный меч.
В отчаянии я бросился от его меча, пригибаясь и надеясь на чудо. Потом повернулся к нему, и ужасом уставился на маску смерти, в которую превратилось его лицо; он оскалился и обнажил белые с желтым зубы.
Его меч заходил из стороны в сторону, ударяя регулярно, как сердце, и с такой скоростью, что превратился в расплывчатое пятно. И каждый раз его кончик касался моих губ, носа или век. Я отпрыгнул назад, но Кристиан шагнул за мной, издеваясь и мучая меня своим искусством. Наконец он сшиб меня с ног, огрел плоской стороной клинка по заднице, потом вздернул на ноги и приставил острую кромку к подбородку. Как и тогда, в саду, он прижал меня спиной к дереву. Как и тогда, он был лучше меня. Как и тогда, сцену окружал огонь.
И при этом Кристиан был старым, усталым человеком.
— Мне наплевать на легенды, — тихо сказал он и посмотрел на ревущее пламя, свет которого осветил спекшуюся кровь и пот на его лице. Опять повернувшись ко мне, он наклонился ко мне совсем близко — его дыхание оказалось на удивление свежим — и медленно заговорил. — Я не собираюсь убивать тебя… Родич. Я больше не хочу убивать. Я больше не хочу ничего.
— Не понимаю.
Кристиан заколебался, потом, к моему удивлению, освободил меня, отступил, повернулся и сделал несколько шагов к огню. Я остался стоять на подкосившихся ногах, опираясь на дерево, но сознавая, что мой меч недалеко.
Все еще стоя спиной ко мне и слегка горбясь, как от боли, он сказал: — Ты помнишь кораблик, Стив? Путешественник?
— Конечно.
Я был потрясен. Что за время для ностальгии! Но Кристиан не просто так вспомнил детство. Он повернулся ко мне, в его глазах светилась новая эмоция: возбуждение. — Помнишь, когда мы нашли его? В то день, когда мы были у старой тетки? Он выплыл из райхоупского леса, как новый. Помнишь, Стив?
— Как новый, — согласился я. — Спустя шесть недель.
— Шесть недель, — задумчиво сказал Кристиан. — Старик знал. Или думал, что знает.
Я оттолкнулся от дерева и с трудом подошел к брату. — Он сослался на искажение времени. В дневнике. Одно из его первых озарений.
Кристиан кивнул. Он расслабился, меч свободно повис. На его лбу появилась испарина, он выглядел рассеянным, погруженным в свою боль. Казалось, он едва стоит. Потом его взгляд опять сосредоточился.
— Я много думал о нашем маленьком Путешественнике, — сказал он и поглядел вокруг. — В этой стране есть столько всего, не только Робин Гуд или Сучковик. — Он внимательно посмотрел на меня. — Здесь легенд больше, чем героев. Ты знаешь, что находится там, за огнем? — С большим трудом он ткнул мечом в точку за собой.
— Лавондисс, так они называют его, — сказал я.
Он с трудом шагнул вперед, прижимая одну руку к боку, и используя меч как костыль.
— Они могут называть его как хотят, — сказал он. — Но это ледниковый период. А лед покрывал Британию десять тысяч лет назад!
— А за ним межледниковый период, я полагаю. А дальше еще один ледниковый период, и так далее, к динозаврам…
Кристиан покачал головой, глядя на меня смертельно серьезно. — Просто ледниковый период. Так мне сказали. Все-таки, — еще одна усмешка, — райхоупский лес, он… — очень маленький.
— Что ты имеешь в виду, Крис?
— За огнем лед, — сказал он. — И во льду… тайное место. Я слушал о нем всякие истории… слухи. Место начала… что-то, связанное с Урскумугом. И потом, за льдом, опять огонь. А за огнем дикий лес, за которым Англия. Нормальное время. Я думаю о Путешественнике. Разве он был обожжен или поврежден, когда выплыл из леса? А должен был! Он провел здесь намного больше шести недель. Что же произошло, куда делись повреждения? Может быть… может быть все было иначе. Может быть, пока он плыл через лес, его бросило обратно через время. Ты понимаешь, о чем я говорю? Как долго ты здесь? Три недели? Четыре? А снаружи прошло несколько дней, скорее всего. Эта страна навязала тебе свое время. Но, возможно, можно вернуться обратно во времени, если пойти в нужном направлении.
— Вечная юность… — сказал я.
— Ничего подобного! — раздраженно воскликнул он, как будто злясь на мою неспособность понять. — Перерождение. Полное обновление. Если бы я остался в Оак Лодже, то сейчас был бы на пятнадцать лет моложе. Мне кажется, что та страна, за огнем, избавит меня от этих лет, и шрамов, и боли, и гнева… — Он внезапно вздохнул, как если бы умолял меня. — Я должен попытаться Стив. Больше мне ничего не осталось.
— Ты уничтожил эту страну, — сказал я. — Я видел разрушение и упадок. Мы должны сразиться, Крис. И я должен тебя убить.
Какое-то время он молчал, а потом хмыкнул, презрительно и неопределенно.
— А ты можешь меня убить, Стив? — спокойно сказал он, с угрозой в голосе.
Я не ответил. Он был прав, конечно. Сейчас я не мог. Я мог бы это сделать раньше, под влияние ненависти. Но увидев этого раненого, сломленного человека, поговорив с ним, я не мог нанести удар.
И все-таки…
И все-таки все зависит от меня, от моего мужества и решительности.
У меня закружилась голова. Жар огня истощал, выпивал жизненные силы.
— Кстати, ты уже убил меня, — сказал брат. — Я хотел только одного — Гуивеннет. Но так и не получил ее. Она слишком любила тебя. И это уничтожило меня. Я искал ее много лет. Нашел, и сейчас мне очень больно. Я хочу уйти отсюда, Стив. Дай мне уйти…
— Я не могу остановить тебя, — сказал я, пораженный до глубины души.
— Ты будешь охотиться на меня. А мне нужен мир. Мне нужно найти мой собственный мир. Я должен знать, что ты не будешь у меня за спиной.
— Тогда убей меня.
Но он только покачал головой и иронически засмеялся. — Ты уже дважды восставал из мервых, Стивен Хаксли. И я начал бояться тебя. Не думаю, что я рискну сделать это в третий раз.
— Ну, спасибо хоть за это.
Поколебавшись, я рискнул спросить. — Она жива?
Кристиан медленно кивнул. — Она твоя, Стив. Вот как будут рассказывать эту историю: Родич выказал сочувствие. Изгнанник изменился и ушел из этого мира. Девушка из зеленого леса воссоединилась со своим любовником. Они поцеловались у высокого белого камня…
Я посмотрел на него. И поверил. Его слова звучали песней, которая вызывает слезы на глазах.
— Я буду ждать ее. Спасибо, что пощадил ее.
— Очень ловкая маленькая девчонка, — повторил Кристиан, касаясь своей раны на животе. — У меня не было другого выхода.
Что-то такое в его словах…
Он отвернулся от меня и пошел к огню. В это мгновение я думал только о том, что навсегда расстаюсь с братом, и даже перестал думать о Гуивеннет.
— Как же ты пройдешь?
— Земля, — сказал он, снял с себя плащ и натолкал в капюшон земли. Потом взял свой плащ как пращу; свободной рукой подобрал с земли комок грязи и бросил в огонь. Раздалось шипение, и пламя потемнело, как если бы земля поглощала его.
— Все дело в правильных словах и нужном количестве грязи, — сказал он. — Слова я знаю, но количество Матушки Земли — настоящая задача. — Он оглянулся. — Я довольно слабый шаман.
— Почему бы не пройти вдоль реки, — спросил я, когда он начал раскручивать плащ. — По-моему так намного легче. Путешественник же прошел, верно?
— Река защищена от людей вроде меня, — сказал он. Плащ уже описывал большой круг над его головой. — Причем Лавондисс за огнем. Тир-на-нОк (* в кельтской мифологии «остров юных», страна вечной молодости, остров вечной молодости — место, в котором все, по преданию, оставались молодыми, где нет болезней, а климат всегда не жарок и не холоден, нет голода и боли; место жительства Племён богини Дану), дорогой Стивен. Авалон. Рай. Называй, как хочешь. Неизвестная земля, начало лабиринта. Место загадок. Ее охраняют не от Человека, а от человеческого любопытства. Недосягаемое место. Неведомое, неприступное прошлое. — Он поглядел кругом, не переставая крутить над головой тяжело нагруженный плащ. — В темноте времени потеряно настолько много, что должен был появится миф от потерянном знании. — И, подойдя поближе к огню, он продолжил. — Но в Лавондиссе знание еще существует. И именно туда я пойду вначале, брат. Пожелай мне удачи.
