Александр Прозоров - Освобождение
– Устройте мне такой пожар, – приказал Чайка своему новому начальнику осадного обоза, – чтобы они сами оттуда побежали, как навозные жуки из амбара.
И артиллеристы постарались. Город просто засыпали огненными горшками, которые чертили небо над Арвадом весь день, и, пока оно было ясным, и когда стала опускаться ночь. Несмотря на то, что время поджимало и несколько пожаров уже занялось на складах в гавани и у дальних ворот, Чайка не спешил идти на штурм. Ему нужно было настоящее огненное буйство, чтобы защитники поняли свою перспективу, – либо сдать город, либо сгореть заживо. Греки не ожидали, что финикийский командир подвергнет город столь жестокому обстрелу, но Федор решил, что Ганнибал простит ему нечаянную смерть своих соплеменников, если ему удастся взять город без лишних жертв со стороны армии. Тем более, что Арвад действительно был наводнен греками. Помимо баллист, расставленных на берегу, город бомбардировали квинкеремы, державшиеся вблизи стен со стороны моря.
Когда настала ночь, в лагерь у стен Арвада прибыли конные разведчики, которых Федор отправил собирать сведения по окрестностям, а заодно разносить слухи о том, что Антиохия уже пала и Ганнибал очень близко. В войне на выживание было важно любое преимущество, пусть даже придуманное.
– Рядом, вплоть до самых гор больших скоплений войска нет, – объявил командир конных разведчиков, – но с юга, со стороны Симиры к нам движется отряд пехотинцев, примерно три тысячи клинков. Будут здесь к рассвету.
– Ясно, – кивнул Федор, как ни в чем не бывало, – хотят помочь Арваду, но я им этого не позволю.
Он вызвал к себе начальника конницы и, рассказав о неприятеле, объявил свой приказ.
– Бери всех всадников, что у нас есть и скачи на юг. Терзай их, задержи продвижение пехотинцев Антиоха на подступах. Следом я пошлю нашу пехоту, они уничтожат тех, кто останется после твоего удара.
Блеснув напоследок полированными кирасами, конница растворилась в ночи. Вслед за ней ушли две хилиархии африканской пехоты, извиваясь темной змеей по дороге, петлявшей меж прибрежных холмов.
– Тыл обезопасили, – проговорил себе под нос Федор, вглядываясь в разгоравшийся с каждой минутой пожар в цитадели. Оттуда валил густой черный дым, – похоже, мои артиллеристы, угодили в корабельный склад.
Но, когда над городом взметнулось в небо два столба огня, Чайка изменил свое мнение.
– Нет, это был арсенал, – сказал он, самодовольно усмехнувшись, словно лично заряжал баллисту, – вот теперь пора и за дело.
Подозвав Кумаха, который вновь был в строю, Федор медленно произнес.
– Начинай штурм. К рассвету город должен быть нашим.
Командир пехотинцев, не раздумывая, повел своих людей в бой, благо все уже было готово. За день были засыпаны рвы, отделявшие полуостров от материка и подготовлены штурмовые лестницы. Таранные орудия были заблаговременно подтащены к тем местам, где ближе всего было до ворот. Кромешная тьма, скрывала передвижения солдат Чайки, тогда как разыгравшийся пожар делал городские укрепления легко различимыми, словно дело происходило днем.
Мощный штурм начался по всей длине стен, прилегавших к материку. Здесь греки немного отыгрались, пустив в дело собственные метательные орудия. Но, бить им приходилось в темноту, почти наугад, в надежде уничтожить солдат Чайки случайным попаданием. «Зажигательных снарядов они почти не используют, – думал Федор, наблюдая за штурмом из лагеря, – видимо тот взрыв днем действительно уничтожил их склады с горшками».
И все же наступающие воины несли большие потери, – греки защищались отчаянно, зная, что отступать им некуда. Кроме того, командир гарнизона, наверняка надеялся на помощь, спешащую к нему из близлежащих крепостей. Но, у Чайки собственных сил было вполне достаточно, и он надеялся к утру овладеть Арвадом, не дожидаясь подхода основной армии. Однако, греки выстояли. Когда рассвет стал разгораться над морем, пехотинцы Кумаха, все еще лезли на стены и падали оттуда, сброшенные греками. Раздосадованный Чайка был вынужден прервать штурм и отвести войска в лагерь. Вскоре прибыли гонцы от его передовых частей, встретивших торопившуюся в Арвад помощь Антиоха.
– Они разбиты, – доложил всадник, в изорванных доспехах, едва не падая с коня, – но и мы потеряли почти половину своих сил.
– Отлично, – кивнул Федор, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, денек обещал быть жарким, – значит, помощь в Арвад не придет.
– Мы допросили нескольких пленных, – добавил гонец, из-под рассеченного доспеха которого на плече проступала кровь, – перед смертью они сообщили, что из-за гор вскоре должна прибыть конница Антиоха. Много конницы.
– За горами Сирия, – медленно проговорил Федор, как бы размышляя вслух, – и там еще есть войска Антиоха. Ну, если придет много конницы, то нам тем более нужно захватить город, чтобы продержаться до подхода основной армии.
К полудню Федор начал двойной штурм. Арвад подвергся мощному нападению сразу с моря и суши. На этот раз дело пошло удачнее. Пожар, продолжавший бушевать в городе, поглотил почти его треть. Подтащенные к стенами и воротам тараны пробили, наконец, брешь и пехотинцы Чайки хлынули на улицы города. А с моря удалось высадить десант в гавань, правда, греки смогли при этом поджечь целых две квинкеремы. И, тем не менее, защитники были взяты в клещи. Драка на узких улицах была жестокой, выжившие жители попрятались по своим домам и не показывали носа на улицу до тех пор, пока звон оружия не прекратился. Это случилось к вечеру второго дня непрерывной осады.
Когда Федор занял полуразрушенный и сожженный город, то насчитал мертвыми не меньше двух тысяч защитников. Это был большой гарнизон для не слишком обширного по площади Арвада, что делало его в глазах Чайки, прежде всего крепостью неприятеля. Заняв Арвад, Федор был вынужден обеспокоиться тушением пожаров, им же и разожженных. Когда облако дыма рассеялось над побережьем, с одной из уцелевших башен Чайка заметил, как морем прошли подкрепления в Библ и Сидон. Два десятка квинкерем с солдатами. Этих подкреплений должно было хватить, чтобы защитники городов продержались до подхода основных сил.
Глава восемнадцатая
«Город Тир»
Едва успев наспех восстановить оборонительные сооружения со стороны материка, Чайка сам подвергался нападению.
– Не обманули пленные, – заметил он, гладя со стен Арвада, как с перевалов недалеких гор хлынула вниз двумя ручейками конница Антиоха.
Однако, кроме конницы, захватившей окрестности больше ничего не пришло. Воины Федора продолжали удерживать город, окрестности Арвада и выстроенный на берегу лагерь, отбивая все атаки селевкидский конницы еще несколько дней, пока к Арваду не подошла конная армия скифов, в которой Федор с радостью опознал как командира своего друга Леху Ларина, браво смотревшегося в седле, а не царя Иллура. Скифы разбили селевкидскую конницу, отогнав остатки за горный хребет, обратно в Сирию.
– Ну вот, – обнял друга Федор, повстречавшись со скифским военачальником на подступах к городу, в одном из оазисов, – а кто говорил, что не скоро встретимся?
– Не торопись радоваться, – огорчил его Леха, – мы тут проездом. Нам дан приказ маршем идти вдоль гор и побережья к Библу, Бериту и Сидону. Там, говорят, много войск Антиоха объявилось.
– Хотят задушить восстание, – кивнул Федор, посмотрев вдаль, туда, где в знойном мареве смыкались очертания горного хребта с ливанскими кедрами, моря и побережья, – ничего, подкрепления по воде вчера туда уже ушли. Продержаться до вашего подхода. А там, глядишь, и мы прибудем. Хотя я до сих пор не получал от Ганнибала никаких известий и приказов. Как там дела на реке Оронт?
– Все в порядке, – буднично отозвался Леха, испив воды из поднесенного слугами кувшина, – Антиохию добивают, Аль-Мину уже взяли. Угарит, что уже за рекой, сам сдался. Ганнибал идет сюда.
– А Филипп?
– Не знаю, – Ларин присел на лавку и посмотрел на тень от финиковой пальмы, трепетавшую на песке, – говорят, сражается с армией Селевкидов на подступах, но о захвате Вавилона пока слышно не было.
– Значит, Ганнибал скоро будет здесь, – удовлетворенно заметил Федор, – а где твой Иллур?
– Уже в Сирии, – поднял голову Леха, – часть нашей армии под командой Иллура идет на Дамаск с другой стороны хребта. Хотим ударить по его последним войскам с двух сторон.
Закончив говорить, Леха вдруг встал.
– Ну, ладно, командир, нам пора. Время не ждет. Встретимся после победы.
– Давай, – кивнул Федор, глядя, как тот взбирается в седло. – Берги себя.
Проводив друга взглядом, Федор вернулся к своим делам. До подхода Ганнибала, которого он должен был дожидаться здесь, требовалось кое-что сделать. Его хозяйство, в том числе только что захваченный город, разрушенное несколькими днями штурма нуждалось в осмотре и ремонте. Что смог Федор сделал, благо инженерный обоз имелся. Хотя людей у него уже не доставало. После ожесточенных сражений на море на суше, армия Чайки сократилась почти до шести тысяч человек. Он потерял пять кораблей, не считая наполовину уничтоженного последней афинской эскадрой флота Евсида, который пока стоял в захваченной гавани Арвада, ремонтируя то, что можно было отремонтировать. Надо сказать, артобстрел города уничтожил не только склады, но и сильно повредил сами верфи, отчего Евсиду приходилось туго. Но, он смог подлатать самые сильные повреждения и на пятый день увел эскадру обратно на Кипр. Для обороны города и побережья Чайке хватало собственных сил.
