Константин Калбанов - Кукловод. Князь
Выстрел! Гневный и болезненный рык. Давление на спину исчезло, и Бекеш вновь ушел в перекат, выхватывая из кобуры «ПМ». Вот как-то плевать, что у того патрон слабый. Все одно, это единственное, доступное ему в данной ситуации оружие. Выстрел! И снова рык. Что-то с силой ударило Бекеша в грудь, опрокидывая на спину. Да сколько можно-то!!!
Вместе со следующим выстрелом дробовика застрекотал пулемет, хлестнув по ушам резкой длинной очередью. Кувырок назад через правое плечо, и тут же откатиться в сторону, подняться на колено, пистолет зажат обеими руками и водит стволом из стороны в сторону в поисках противника. Ну же!
Хм. А противника, похоже, нет. В смысле, уже нет. Метрах в шестидесяти от Бекеша лежит здоровенное тело песочного цвета, с характерной гривой. Лев!
Йожики курносые! Это насколько же он тут чувствовал себя хозяином, что кинулся на человека, да еще при том, что тот не один. Хотя… Очень может быть, что он и людей-то никогда не видел. Обитал себе на Машуке, чувствуя себя настоящим царем зверей. А тут какие-то двуногие появились. Вот и решил проверить на зуб.
Что-то вспомнив, Бекеш глянул себе на грудь. Вот она, дырочка от картечины. Четко посредине пришлась, между пластиковыми автоматными магазинами. Не будь броника, было бы ему веселье. А ведь парни не хотели нахлобучивать на себя еще и эту обузу. Мало им радости в комплекте химзащиты расхаживать, так еще и это. Упирали на то, что, мол, они непривычны носить подобное снаряжение, которое обязательно будет сковывать их движения. И ведь почти убедили, паразиты.
– Князь, ты как? Живой? – послышался голос Рыси.
– Не дождетесь. Йожики курносые, – показывая на отметину от картечи, ответил Бекеш. – И будете у меня носить броники, как миленькие.
– А я гляжу, эта тварь на тебя прыг. А как стрелять? В руках дробан. А там картечные патроны. А автомат за спиной, и выхватить не успеваю. Ну и решил, что выхода нет. Или картечью, или он тебя загрызет, – безбожно коверкая русские слова, затараторил Рысь.
– И когда это ты обо всем подумать успел? – поднимаясь на ноги и направляясь к убитому хищнику, поинтересовался Бекеш.
– Не знаю, – пожав плечами, искренне ответил Рысь.
– Здесь Беркут. У нас все под контролем. На льва нарвались, – вдруг заговорил в гарнитуру пулеметчик.
Только теперь Бекеш сообразил, что у него проблемы со связью. Нет, гарнитуру не просто сорвало с головы. Оборвало полностью провод, соединяющий ее с рацией. Вон он, огрызок, валяется в стороне. Хорошо, хоть есть запасные коротковолновые передатчики. А вот то, что нет квалифицированного радиста, уже плохо.
Н-да-а. А зверюга-то здоровенная. Под три сотни кило будет. И как только не сломала одними только своими лапами. Стоп! А чего это они расслабились! Львы же, они в прайдах живут. Получается, где-то рядом обретается семья этого гиганта. Вот уж нежелательное соседство. А если у них еще окажется и мстительный характер, так и подавно.
– Не расслабляемся. Он может быть не один, – пряча пистолет и осматривая «СВТ», приказал Бекеш.
Ничего страшного не случилось. Конечно, винтовочку поюзало по асфальту, появилась пара-тройка лишних царапин. Но, в общем и целом, оружие в полном порядке. Извлек прицел и установил на законное место. Мало ли, вдруг появится собрат на большой дистанции, вот он его и приголубит.
Тем временем Беркут продублировал команду по рации. Нет, работать с суфлером все же не дело. Но пулеметчика лишать связи как-то не то. Все же серьезная огневая единица.
– Рысь, давай сюда свою рацию.
Тот только вздохнул и тут же потянул радиостанцию из чехла. Вот так у них все серьезно, все обеспечены по высшему разряду и за своим имуществом следят не за страх, а за совесть. А тут ведь как, когда кому-то даешь свое? К примеру, дал кому-то за рулем своей машины прокатиться, тот даже не прикасался к регулировке кресла, а тебе уж как-то некомфортно и непривычно, начинаешь подстраивать под себя.
Дальнейшие наблюдения и обследование местности больше не выявили ни одного хищника. Может, все же одиночка? Ну там заболел и ушел из прайда помирать. Угу. Да он, как в том анекдоте, ему бы еще жить да жить. Ослабленного болезнью или старостью организма Бекеш как-то не приметил. С другой стороны, может, что этот с людьми не сталкивался, а остальные, наученные горьким опытом, подались в сторону.
Прежде чем перебраться к новому объекту, устроили разделочную. В смысле, содрали со зверюги шкуру. Как ты ни крути, а ее цена варьируется от семисот рублей до полутора тысяч. И покупатели очень даже находятся. Мало того, что трофей редкий, так еще и обитает только на диких территориях. А там и самому очень легко можно оказаться в качестве дичи.
Производственная аптека являла собой жалкое зрелище. Во всяком случае, первый этаж. Все перевернуто, поставлено с ног на голову, словно потрудилась бригада вандалов. Вероятно, в поисках спасения люди буквально брали аптеки штурмом. Трудно винить их в том, что они потеряли голову, в тогдашней обстановке.
Отметились они и на втором этаже. Хотя тут в гораздо меньших объемах. Кое-что разбито и приведено в негодность, но в основном оснастка лаборатории уцелела. А недостающее можно будет поискать в других аптеках. Так, с миру по нитке, глядишь, получится оснастить серьезное производство. По местным меркам, разумеется.
Собрали пробы для анализов и со спокойной совестью покатили в обратный путь. Задачу на сегодняшний день они полностью выполнили, и даже больше того. Теперь остается выждать время в карантине, провести анализы отобранных проб и начинать вывоз столь ценной добычи.
Глава 12
Признание
– Хм-м. Вещица, конечно, статусная. Из довоенных, да, собственно, вот и бирочка на ней присутствует. Но цена… Екатерина Прохоровна, вы просите непомерно много, – пожилой ювелир развел руками, в одной из которых находилась нарядная брошь, с изумрудами и рубинами, в другой – лупа.
– Викентий Семенович, я, конечно, не обладаю таким опытом, как вы, поэтому не в состоянии назвать истинную стоимость данной броши. Но отчего-то пребываю в уверенности, что названная мною цена составляет три четверти от той суммы, в которую брощь будет оценена в вашей лавке.
– Побойтесь бога, Екатерина Прохоровна. Ее цена на витрине моего магазина будет не более половины от предполагаемой вами.
– Ой ли, Викентий Семенович.
– Истинный крест, – мужчина осенил себя размашистым крестом, призывая в свидетели Создателя.
– Господа-то в дела торговые не вмешивали бы, – посмотрев на ювелира построжавшим взглядом, требовательно произнесла девушка. – Не сидели вы на цепи, в сыром подвале, когда только и остается, что молиться, вот и не знаете цены крестному знамению.
– Екатерина Прохоровна, при чем тут…
– При том, – оборвала она мужчину. – Хочешь выгоду поиметь? Законное право, на то она и торговля. Но имя Господа всуе не поминай.
– Катерина, спокойно, – Бекеш накрыл своей ладонью пальцы девушки, вызвав у нее невольную дрожь.
Казалось бы, уже столько времени вместе. Столько добра от него видела. Успела рассмотреть его с разных сторон и прийти к убеждению, что все же ошиблась. Мало того, считала, что обозналась, и искренне раскаивалась в том, что огульно обвиняла его в убийстве батюшки. Но стоило ему коснуться ее… Девушка нерешительно и смущенно посмотрела на него, выдавив из себя виноватую улыбку.
– Ерунда, – отмахнулся Бекеш, словно напоминая ей о пережитом ею, неизменно наложившем свой отпечаток. – А что до вещиц, так ведь на этой лавке свет клином не сошелся. Да и со средствами у нас трудностей никаких. И вообще, я думаю, что с серебряной посудой мы погорячились. Ее нужно везти в Малгобек. Нефтяные магнаты с руками оторвут.
– Или на цепь посадят, – возразил ювелир.
– А вот это уже не ваше дело, уважаемый, – вперив в мужчину строгий взгляд, отрезал Бекеш. – Все, Катерина, уходим!
– Подождите, – выставив руки в примирительном жесте, вздохнул хозяин лавки. – Ну что за манера. А еще живете на границе с горцами. Абсолютно не умеете торговаться.
– Не вижу в этом смысла, – пожал плечами Бекеш. – Есть номинальная стоимость, мы называем вам цену в три четверти от нее, оставляя вам в качестве заработка на рознице целую четверть. Конечно, Екатерина Прохоровна может и ошибаться, все же не ювелир. Но мы надеялись на честную оценку. А вы ведете себя так, словно мы сбываем вам награбленное, которое жжет нам руки.
– Хорошо, хорошо, вы получите честную цену. Но на этих вещицах точно нет крови?
– А вы скупаете краденое?
– Нет, я не скупаю краденое. И это не ответ на вопрос.
– Есть. Но сорокалетней давности. Так что считайте их чистыми, как слеза младенца. Можете даже вызвать фотографа и сфотографировать нас на фоне этой коллекции.
– А-а, – отмахнулся мужчина. Потом, опустившись на стул, сделал запись в блокноте и взял следующую вещицу. Дальше дела пошли более споро. Благодаря тому, что ювелирные изделия находились в дипломате и на них не попадали прямые солнечные лучи, на бирках сохранились надписи. То есть масса, название камня и довоенная стоимость обозначены. Словом, оценка была упрощена донельзя. Оставалось только взглянуть на целостность пломбы и осмотреть изделие на предмет повреждений.
