Андрей Посняков - Капитан-командор
— Хорошо тут у вас, — выпустив изо рта клубы ароматного зеленоватого дыма, Райков расправил плечи и с лукавым прищуром спросил:
— Домишко-то неужели свой?
— Арендую, — хмыкнул Андрей. — Неужто не знаете?
— Да знаю, конечно, — гость не стал прекословить. — Так просто, для беседы, спросил. И, кстати, хочу заметить — вы б могли в Санкт-Петербурге иметь ничуть не хуже. И не арендованный, а свой!
— Да неужели?!
— Очень даже запросто! Царь Петр Алексеевич нужных людей ценит вельми.
— Однако ведь и службу потребует? — покусав губу, капитан разлил по стаканчикам кальвадос. — Как вам мое питье, Данила Петрович?
— Замечательно! — искренне похвалил гость. — Куда лучше дрянной мекленбургской водки. Да! А насчет службы царской скажу так: все точно то же самое, что и здесь. Порт, корабли, рейды. Только заметьте — не за короля Людовика, а за Родину. Нет ничего слаще, нежели Отечеству своему услужить! Что так щуритесь?
— Громких слов не люблю, — капитан Гром улыбнулся. — Да, признаться, таковым и не верю. Весь пафос — он для глупой толпы.
— А толпа и не бывает умной, — тут же парировал дипломат. — Хоть афинский охлос, хоть римский плебс… Помните — «Хлеба и зрелищ!». С тех давних времен ничего не изменилось, да. А вы умный человек, Андрей Андреевич… Впрочем, я навел справки.
— Интересно, — Громов покачал головой. — Что вы обо мне еще знаете, любезнейший Данила Петрович?
— Да все, — развел руками Райков. — Если хотите — скажу. Правда, не вдаваясь в подробности. Так рассказать?
Андрей молча кивнул.
— Вы, друг мой, из небогатых дворян, — с улыбкой продолжил гость. — Поверьте, понимающему человеку это хорошо видно по вашему воспитанию и манерам. Попали в Америку, скорее всего — через немцев, завербовались в наемники — или сначала шведский плен, а уж потом немцы, не важно. Потом вас продали англичанам — ганноверцы целыми полками продавали, англичане вас увезли в свои колонии — воевать с французами за испанскую корону, а откровенно говоря — мексиканское серебришко под себя подгребать. Ну таскать для других каштаны из огня вам быстро надоело, и вы бежали, нашли охочих людей, захватили корабль, много чего натворили, прославились не хуже, чем какой-нибудь Лолоне или Морган, и, по примеру последнего, приняли верное решение поступить на государственную службу, правда, не в колониях, а в Европе. Что ж, Франция — неплохой выбор, и король Людовик — не хуже других. Правда, он уже далеко не в прежней своей силе. Что, друг мой, Андрей Андреевич? Так все было?
Громов развел руками:
— Ну как-то так.
— Вы вот еще что поймите, — докурив, Райков положил трубку на стол. — Прошлое ваше никого в России интересовать не будет, берем вас таким, какой есть — и в том, поверьте, заинтересованы преизрядно. Служба та же самая, правда, не скажу точно — где, в Архангельске или в Санкт-Петербурге. Родине будете служить… Тьфу, что это я?! Жалованье — в три раза больше! И от всех призов — треть вам и команде.
— И каперский патент от царя Петра? — грустно ухмыльнулся капитан. — В Шведском-то озере.
— Может, еще и замиримся со свеями, — гость покрутил ус. — Царь Петр Алёксеевич по всей Европе посредников ищет, был бы на месте Карла кто-нибудь другой — давно бы договорились. А этот, вишь, Ингрию требует, Санкт-Петербург — отдай, мол! Черт упрямый, тупой солдафон! Погоди, изведаешь еще русской дубины!
— Изведает, — согласно кивнул Андрей. — Да еще как! Мало не покажется.
— Вот-вот! — Райков весело засмеялся и, подняв стакан, предложил выпить за победу.
— За нашу победу! — посмеиваясь, уточнил капитан.
— Так что с моим предложением? — выпив, осведомился Данила Петрович. — Принимаете?
— Мне надо подумать, — Громов покусал губу, задумчиво глядя в окно на чистое голубое небо и видневшиеся вдали деревья на плато де Грас, там, где часовня.
— Конечно, подумайте! — всплеснув руками, расхохотался Райков. — Я же вас не неволю. Только давайте уговоримся — ровно через неделю вы мне дадите ответ. Видите ли, мои парни… их надо как можно скорее отправить. Не получится с вами, с кораблем, придется искать иные пути, ведь саксонский король Август Сильный нам нынче не друг — договорился тайно с Карлом в Альтранштеде, признал Лещинского польским государем. А царь Петр Алексеевич Августу, как брату, верил. Да, Андрей Андреич, не в службу, а в дружбу — вы не могли бы опытным своим глазом посмотреть набранных мною людей? Знают ли воинское дело, может, с парусами кто управляться умеет? Они здесь недалеко, на старом хуторе в Бомон-ан-Ож, верст десять-двенадцать отсюда. В субботу поехали бы с супругой своей на верховую прогулку — как раз и посмотрели бы. А? Как?
— Ну что с вами делать, любезнейший Данила Петрович? — подумав, Громов махнул рукой. — Так и быть — заеду, погляжу. Только не в субботу — дела — а, скажем, в воскресенье.
— Хорошо, в воскресенье, — покладисто согласился гость. — Как скажете, милостивый мой государь!
Ярко светила луна. Шумели деревья, и гонимые ветром облака плыли по темно-синему небу к проливу и дальше — в Англию. Продравшись сквозь заросли ежевики, Громов поворотил коня и, оглянувшись на следующих за ним по пятам всадников, приказал всем спешиться.
— Мы дальше пешком, — Андрей протянул руку Бьянке. — А вы ждите здесь.
— Не беспокойтесь, Андрей Андреевич, — гулко прошептал Спиридон. — Чужаков не пропустим. А пастухам, буде набредут, скажем — мол, в город идем, да припозднились малость.
— Хорошо, — махнув рукой, Громов решительно повел возлюбленную по тропе, идущей на холм де Грас, к часовне Пресвятой Девы.
Позади остались верные люди, те, кому Андрей доверял — кроме Спиридона Рдеева, еще, конечно, Том, белобрысый юнга Лесли Смит… и все, иных больше не было — а никого лишнего и не нужно! Том, кстати, последовал сразу же за капитаном и баронессой — он был нынче свидетелем, пусть хотя бы один, свидетельницы не нашли, да, честно говоря, не очень-то и искали, опасаясь нарушить тайну.
Слева, почти под ногами, с гулким криком вспорхнула ночная птица, взлетела, громко хлопая крыльями, уселась на дерево.
— Черт бы тебя… — вполголоса выругался Том. — Эй, масса Эндрю, вы где?
— Здесь, — Андрей глухо рассмеялся. — Ну догоняй же, на ходу-то не спи.
— Ага, я сейчас, масса!
Том передвигался достаточно шумно, пару раз так и вообще чуть было не упал в ежевичные кусты. Громов и Бьянка, оглядываясь на неловкого слугу, лишь посмеивались, все вокруг — черные кружевные деревья, сияющая луна, звезды — нынче казалось им каким-то особенно благостным, волшебным.
Всем троим и в голову не могло прийти, что кто-то крался за ними от самого Онфлера, не спуская глаз, точней, шел на слух, ибо уже давно наступила ночь. И этот — кто-то — ловкая бестия! — весьма хорошо знал местность, куда лучше, нежели те, кто поднимался сейчас к часовне, и также лучше тех двоих, кто ожидал неподалеку, внизу.
— Пришли? Прошу, проходите.
Приглушенный голос священника прозвучал в ночной тишине, скрипнула дверь, и дрожащее пламя свечей, освещающих внутренне убранство храма, легло узкой желтой полоской на землю… легло лишь на миг, и тут же пропало, пропустив четыре темные тени в часовню Нотр-Дам де Грас.
— Ага! — кто-то притаившийся в кустах, как видно, прекрасно узнал голос. — Отец Анатоль тайно совершает требы?! Так-так… Что ж, будет что доложить.
А внутри, в часовне ярко горели свечи, и облаченный в праздничные одежды священник начинал великое таинство венчания, начинал с простых вопросов, вовсе не торжественных, обычных, просто спрашивал то, что должен был спросить:
— Веруете ли вы в Господа нашего Иисуса Христа и в то, что Он был распят на кресте за грехи людские, и воскрес во искупление грехов?
— Веруем! — хором отозвались трое.
— Теперь спрошу о конфессиях, — отец Анатоль понизил голос. — Кто из вас принадлежит к святой католической церкви?
— Я! — с гордостью отозвалась Бьянка.
Священник перевел взгляд на Громова.
— А ты, сын мой?
— А я — православный, — не стал скрывать Андрей. — По-вашему — ортодокс. И что?
— Да ничего, — улыбнулся отец Анатоль. — Просто вы должны знать, что нужен еще один обряд — венчание по ортодоксальному обряду, раз уж вы с невестою принадлежите к разным верам.
— Ага, — кивнув, Громов довольно потер руки. — Мы обязательно такой обряд совершим, святой отец, при первом же удобном случае!
— Хорошо, — удовлетворенно кивнув, священник перевел взгляд на Тома. — А ты, сын мой?
— Я принадлежу англиканской церкви, святой отец.
— Что ж, это допускается, чтобы один из свидетелей принадлежал к иной вере… Правда в данном случае свидетель всего один… Свидетельницу-то не нашли?
— Не нашли, святой отец, — со вздохом призналась Бьянка. — Просто хотим сохранить тайну.
