Алексей Живой - Империя: Удар в сердце
– Ты привел своих солдат вовремя, – поприветствовал его афинский стратег, делая шаг навстречу и жестом успокаивая своих бойцов, – нам как раз потребуется помощь. Мои люди измотаны.
– Я не помогаю предателям, – громко заявил Леонид, останавливаясь напротив Фемистокла и скрестив руки на груди, – особенно грекам, способным отдать персам даже свой город в обмен на власть над всеми остальными греками. И я пришел покарать его.
По лицу Фемистокла пробежала нервная судорога. Он все понял, но еще сохранял важный вид.
– О чем ты говоришь, Леонид? – воскликнул один из полемархов, затянутых в дорогие доспехи, шагнув вперед и закрывая собой Фемистокла. Это был Агенор.
Леонид сделал движение рукой, и Тарас, находившийся рядом, в первое мгновение подумал, что тот сейчас выхватит меч и убьет полемарха. Но ошибся. Царь был не только скор на расправу, но и хитер, а иной не смог бы стать политиком в Спарте. Ему сейчас нужны были зрители, оправдающие все его действия. Двести афинских гоплитов и остальные полемархи не сводили глаз с его руки. И потому он всего лишь вынул табличку и протянул письмо стоявшему перед ним.
– Ты доблестный воин, Агенор, все знают об этом, – громко сказал царь Спарты, обращаясь ко всем, кто собрался на площади, – прочти это и реши сам, чего достоин написавший это письмо. Его перехватили мои слуги накануне морского сражения у Саламина, когда персы уже жгли ваш город.
Агенор медленно взял табличку, оглянулся на бледного как смерть Фемистокла, который, словно примирившись с судьбой, стоял недвижимо, не предпринимая ничего в свою защиту, и пробежал ее глазами. Когда он закончил читать, лицо его исказила гримаса ненависти, а руки задрожали.
В гневе Агенор выхватил меч, блеснувший на солнце, и, обернувшись к Фемистоклу, крикнул:
– В этом бою погиб мой любимый сын. Во время бегства из Афин персы захватили его мать, сделав рабыней. А ты, Фемистокл, посмел предлагать их царю свою дружбу в обмен на наши жизни?!!! Так умри же, собака!
И прежде чем кто-либо смог что-то понять, Агенор вонзил меч в живот Фемистоклу и, отшатнувшись, отскочил в сторону. Афинский стратег упал на колени перед Леонидом, зажимая рукой рану, из которой ручьем лилась кровь, и, прошептав: «Ненавижу тебя, спартанец», мгновенно умер.
– Предатель наказан, – громко возвестил Леонид, с наслаждением посмотрев на поверженного врага, – и боги довольны! – А помолчав немного, добавил: – Теперь этот город мой! Вы можете выбирать – служить мне или умереть.
На этот раз афинские гоплиты, все как один, схватились за оружие, поняв, что даже измена Фемистокла не сделает их друзьями.
– Ваш выбор ясен, – проговорил Леонид, вскинув руку вверх, – убить их!
И, подавая пример, пронзил копьем Агенора, исполнившего свою роль.
Свежие и отдохнувшие спартиаты быстро перебили уставших афинских гоплитов, и все было кончено буквально за двадцать минут. А когда в город вошла армия, добивая всех, кто встречался ей на пути, Леонид уже закончил осматривать свои новые владения.
– Теперь ничто не остановит меня, – заявил он Тарасу, когда они вместе смотрели на далекое море с одного из афинских холмов, – вскоре мы вернемся в Спарту, и участь Фемистокла постигнет этих глупых эфоров, возомнивших, что могут управлять царями. Не знаю почему, но эти мысли укрепились во мне после знакомства с тобой, Гисандр. Поэтому после нашей победы я сделаю тебя полемархом и назначу гармостом[17] какой-нибудь области.
– Благодарю, великий царь, – не удержался от поклона ошеломленный Тарас, и не подозревавший, что виноват во всем этом, – ведь я уже стал навархом.
Пока они были заняты созерцанием отдаленного берега моря, к ним приблизился посыльный. Это был разведчик, отправленный еще накануне к стану персов.
– Мой царь, – сообщил он, приблизившись, – Ксеркс погрузился на корабли и отплыл к берегам Фессалии. А здесь оставил Мардония командовать армией.
– Ксеркс отступает, – усмехнулся царь спартанцев, – боится быть со мною рядом. Это хороший знак.
И вдруг обернулся к Тарасу. Его глаза горели.
– Гисандр, бери свои корабли и еще сотню афинских. Столько людей, сколько захочешь. Разыщи Ксеркса и постарайся перехватить его в море. Я знаю, он не отступает, он бежит. Если царь персов уплывет в Азию, война продлится еще долго. Мы не должны упустить его.
Тарас, не успевший «переварить» недавние сообщения Леонида, теперь вообще не знал, что и думать. Ему приказывали захватить самого царя царей. И тем не менее он должен был выполнить этот приказ.
– Я доставлю его вам, – ответил Тарас после короткого молчания.
Примечания
1
Обычно любая греческая армия, рискнувшая биться со спартанцами, выставляла на шесть рядов в глубину фалангу, превосходившую построение бойцов Лакедемона. Именно в такой пропорции противники оценивали силы своих и спартанских бойцов.
2
Имя этого исторического персонажа вымышлено.
3
Историческая шутка автора. Такого обычая в Спарте не было. Остракизм – суд черепков (остракон по-гречески «черепок, скорлупа») – существовал в Древних Афинах, вечном сопернике Лакедемона. Это изгнание из государства гражданина, ставшего слишком влиятельным и могущего претендовать на абсолютную тираническую власть, происходило посредством голосования черепками.
Если Народное Собрание принимало решение провести эту процедуру, то в назначенный день каждый пришедший гражданин писал на принесенном с собой черепке (остраконе) имя человека, которого следует изгнать. Затем оставлял его в специальном огороженном помещении. Когда голосование заканчивалось, производился подсчет черепков. И тот, против кого было подано наибольшее количество голосов, должен был в десятидневный срок уйти в изгнание. Подобные обычаи существовали также в Аргосе и некоторых других городах Пелопоннеса, а также Великой Греции. В том числе в Сиракузах.
4
Проксен – гражданин Спарты, который по поручению властей должен был оказывать гостеприимство всем прибывающим в страну гражданам иностранного государства и защищать их интересы
5
Tроянская война началась из-за «похищения» Елены Прекрасной, жены царя Менелая, бежавшей в Трою. Менелай был спартанским царем. Участвуя в Осаде Трои, Одиссей помогал проспартанской коалиции.
6
Иксион – выдуманный персонаж.
7
Карнеи – древнейший спартанский праздник в честь Аполлона Карнейского. Праздновался каждый год в сентябре. Изначально на нем проводились военизированные состязания, а позже добавились и музыкальные.
8
После битвы у Фермопил «случайно» уцелели всего лишь двое спартанцев. Первый – Аристодем – покинул лагерь по приказу Леонида, так как страдал серьезным глазным заболеванием и не мог сражаться со всеми наравне. Вернувшись в Спарту, он встретил обстановку враждебности, несмотря на то что подчинился приказу царя. Его ожидало бесчестие и позор. Согласно Геродоту, «никто не зажигал ему огня и не разговаривал с ним». Чтобы вновь вернуть расположение сограждан, ему пришлось проявить героизм в битве при Платеях и впоследствии постоянно первым бросаться в бой.
Другой спартанец, Пантит, был отправлен царем в Фессалию с поручением и тоже не принял участия в битве. По возвращении в Спарту его ожидал такой же позор и полная изоляция, не выдержав которой Пантит повесился.
9
Белый лен – волокно произраставшего в Испании растения под названием спартия, т.е. конопля, из которой плели канаты карфагеняне.
10
Плефр – 29,6 м.
11
Медимн (аттический) – 52,2 л.
12
Согласно Геродоту, под папирусом подразумевается кора (лыко) сирийского папируса, из которого изготавливали канаты. Впоследствии, когда жители ионийского побережья познакомились с писчим материалом из папируса в Египте, то и его также стали называть папирусом.
13
Центурионы носили поперечные плюмажи на шлемах, в отличие от обычных легионеров, шлемы которых были украшены продольными гребнями. Впрочем, некоторые спартанские цари, задолго до появления центурионов, также носили поперечные плюмажи.
14
Коринфский шлем, за исключением глаз и рта, закрывал все лицо и был самым распространенным типом шлема среди греческих гоплитов.
15
Идея о необходимости перекопать узкий, длиной всего шесть километров, перешеек, разделявший Ионическое и Эгейское моря, не раз посещала жителей Коринфа. Этот греческий полис имел обширные связи с Египтом в торговом, морском и военном деле. Возможно, следуя примеру египетского фараона Нехо II (610–595 гг. до н.э.), пытавшегося соединить каналом Нил с Красным морем, его современник коринфский тиран Периандр первым предпринял попытку прорыть канал через Истм. Однако не смог довести задуманное дело до конца. Затем уже римский император Нерон в I в. н.э. повторил неудачную попытку. В конце концов проект удалось осуществить только в XIX в. Канал прорыла французская компании, та же, что построила Панамский канал, разделив пополам Америку.
