Станислав Сергеев - Памяти не предав
Глава 19
После первых суток проведения операции по эвакуации группировки советских войск, окруженных под Борисполем, наши действия и поступки стали более организованными и общая нервозность стала спадать. Бойцы строительного батальона закончили сооружение коридора между двумя установками, перекрыли его сверху и стали отделывать изнутри: сначала оббили изнутри теплоизолятором, затем полиэтиленом и уже потом брезентом, тканью, мешковиной, чтоб создать видимость некоего туннеля, через который в ближайшем будущем можно было бы провести непосвященных людей. Благодаря таким мерам перемещаться между установками можно было без средств защиты, но учитывая то, что по коридору постоянно гоняли технику, его приходилось постоянно проветривать.
Первые результаты операции были впечатляющими: с окруженной противником территории было вывезено более трех тысяч раненых. Еще до нашего появления руководством окруженной группировки на уровне санбатов и центрального сборного пункта недалеко от портала была проведена сортировка раненых. В первую очередь, эвакуировались лежачие, кто после лечения мог быть снова возвращен в ряды РККА. Таких набралось более шести тысяч и благодаря нашему вмешательству, большая часть из них уже была переправлена в Севастополь.
Учитывая, что все время у окруженной группировки были большие проблемы со снабжением продуктами, медикаментами и боеприпасами, общее состояние раненых вызывало тревогу, поэтому нам пришлось поднапрячься и собрать все запасы современных препаратов, в том числе и антибиотиков. Конечно, это была капля в море, но, тем не менее, в самых тяжелых случаях принималось решение на применение нового секретного лекарства.
В истории СССР это было первое массовое применение целой серии принципиально новых, революционных методик и медицинской техники. Аппарат УЗИ, цифровая рентгеновская установка и многое другое, что было натаскано за все время активных поисков в нашем мире в бункер при маниакальном «хомячизме» Марины и Ольги, под охраной вывозилось в Севастопольский госпиталь ЧФ и монтировалось в подвале под строгой охраной сотрудников НКВД. При проведении обследований девушки тут же обучали двух-трех докторов работе на новой диагностической технике, готовя себе замену.
Поток раненых был огромен – все госпиталя были просто забиты до отказа, и люди валились с ног, пытаясь оказать помощь. Прилет с большой земли двух десятков специалистов облегчил ситуацию, но люди прибыли не только помогать, но и учиться. Новая техника поражала своими возможностями и загадочностью. Несмотря на то, что многие надписи были тщательно стерты, всем было понятно, что техника не отечественная и строго секретная. По слухам, которые специально распространялись контрразведкой, выходило, что это помощь союзников, но кое-кто из приехавших светил науки скептически на это улыбался, прекрасно разбираясь в общем уровне развитии медицины и в частности в области диагностической аппаратуры. Разница между рентгеновскими аппаратами, что использовались в советских госпиталях и тем, что увидели они, была очень ощутима. Техническое исполнение, материалы, системы обработки и представления информации вызывали трепет у специалистов. У военврача Гришина, который являлся одним из инструкторов, обучая коллег новым методикам, нашлась пара знакомых среди новоявленных учеников, которые закидали вопросами, но столкнувшись с глухой стеной молчания и быстрыми и доступными объяснениями вездесущих контрразведчиков, что было весьма показательно, быстро переключились на медицинские темы, больше не заводя разговоров на щекотливую тему.
После двух дней эксплуатации техники в госпиталях и получив хвалебные отзывы московских специалистов, было принято решение отправить Гришина вместе с несколькими аппаратами в Москву. Следующей ночью, тепло попрощавшись с Мариной и Олей, к которым он давно испытывал дружеские чувства, с майором Оргуловым и другими обитателями бункера, загрузив в военно-транспортный самолет три аппарата УЗИ, две разобранные рентгеновские установки, шесть ноутбуков, забитых медицинскими справочниками, тремя принтерами, Гришин вылетел через Новороссийск в Москву. По полученной потом от Кристины информации уже к следующему вечеру он прибыл в Усадьбу, где все эти ценности принимались, описывались и проверялись. Первая ласточка нашей технической помощи была отпущена, и это было только начало.
Одним, точнее одной из учениц, кто активно изучал новую технику, оказалась военврач Воронова, которая с интересом и усердием старалась учиться у двух девушек Марины и Оли.
Как женщина, она чувствовала какую-то необычность и загадочность в своих новых учителях. Жесткие, а точнее жестокие меры секретности быстро научили не задавать глупых вопросов, но общая работа сближает, тем более, когда спасают жизни людей. Как то после тяжелой операции, когда они осталась наедине с Мариной и попивали чай из бумажных пакетиков, зашел разговор про необычные случаи и Маша рассказала про бой в госпитале, про необычных пятнистых бойцов, командира которых она лечила, Марина удивленно уставилась на нее.
– Так это ты Сережку лечила?
– Сережку?
– Ну майора. Как его фамилия была?
– Кажется, его называли по фамилии Кречетов, но нам запрещали…
– Точно он. У него еще лицо все побито было…
– Да он.
– Сережка. Вечно во всякие приключения влипает. Это значит, у вас тут и Санька Артемьев лежал.
Маша не удержалась и засмеялась. Артемьева трудно было забыть.
– Да. Все баламутил, сестер с ума сводил своими байками, а как парочка из них стали отвечать на его знаки внимания, он как-то странно повел себя: вроде девушки ему нравятся, а вот на какие либо отношения он не способен, обмолвился что у него есть жена красавица…
Марина отхлебнула чая и вытянула ноги – все-таки восьмичасовое стояние за операционным столом не легкое дело.
– Да. Есть у него жена, Катя, тоже служит, снайпером. У нас ее Снежной Королевой называют.
– Хм. Почему?
– Они тогда оба в группе Сергея воевали. Она к себе никого не подпускала, такая вот красивая и холодная, поэтому так и прозвали. А реально, у нее до этого жених был, убили его, жестоко убили, после этого она и пошла в снайперы, а там другие не выживают. Санька баламут конечно, но парень надежный, все вздыхал по ней, а потом когда группа Сергея попала в засаду, он ее тяжелораненую вынес на себе и долго выхаживал. Измором ее взял: поженились и у них сын родился. Необычная они пара – у обоих все еще шило в одном месте, частенько на боевые выходы мотаются… Вот тебе такая история.
Маша молчала и слушала не совсем связный рассказ Марины, видимо из соображений секретности многие моменты она просто пропускала. Но за войну она всякого наслушалась и навидалась, и все равно как женщина позавидовала таким чувствам. Когда целыми днями по горло в крови, в вони, в человеческой боли и страданиях, по двенадцать часов в операционной, хочется верить во что-то светлое, чистое. А тут такое рядом. Хотя она чувствовала, что с этой парочкой – майором Кречетовым и лейтенантом Артемьевым не все так просто. Что-то было в них другое, необычное, то же самое что и в Марине и Ольге. Такое чувство, что они были из другого мира и от близости какой-то тайны, большой тайны у нее учащенно билось сердце. Затем она задала еще один интересующий ее вопрос.
– Марина, а Кречетов, он говорил, что женат, причем так, что побаивается изменять, а кто у него жена?
И тут же пожалела что спросила. В глазах у Марины проскочило что-то такое… Какая-то боль и тоска. Помимо своей воли, из женского любопытства он спросила:
– Он вам нравится?
И тут же последовала жесткая реакция – Марина не та девушка, кто прощает кому-то копание в своих сокровенных тайнах.
– А тебе зачем? Что, решили покопаться в наших отношения? Передашь своему куратору, что я на контакт не иду…
Маша попробовала оправдаться, но ее уже не слушали. Марина наглухо закрылась и разговаривала только на рабочие темы.
***
Весь первый день, после активной ночи эвакуации, нам удалось основательно удивить немцев и получить некоторое время на организацию планомерной эвакуации. Передав окруженным частям продукты, боеприпасы, топливо, мы стали организовывать оборону, при этом активно отправляя к порталу всю ненужную технику, обозы, имущество. Все это были ценности, на производство которых ушли бы дополнительные средства из экономики СССР, поэтому даже в такой малости можно было помочь своим предкам. Сейчас, при нашем участии, при насыщении войск средствами связи, окруженная, агонизирующая группировка советских войск становилась снова грозной силой, способной противостоять противнику.
Пока майор Дегтярев со своими головорезами и примкнувшими к ним спецам из «внутряков», которые вместо Антарктиды попали в другое время и в чистый мир, отрывались, шурша по тылам наступающих немцев, мы с Судоплатовым пытались проработать хоть какую-то легенду прикрытия для переброски такой массы народа. Для общей массы были приготовлены огромные запасы спиртного, снотворного и даже психотропных препаратов, с помощью которых можно было бы дезориентировать людей, перед переброской и обстоятельства переправки в Крым объявить пьяным бредом. Для пробы, несколько подразделений уже были переброшены на ту сторону и в специальном фильтрационном лагере они к вечеру должны будут прийти в себя и получить соответствующую накачку от сотрудников НКВД. Среди них уже работают «подсадные утки», в задачу которых входит мониторинг общего настроения переброшенных людей. Исходя из результатов, будут проводиться дальнейшие действия: болтунов и непонятливых или в штрафбаты или куда подальше… Понятливых раскидают по частям, строго настрого запретив кому-либо рассказывать обстоятельства своего спасения и предложив тихо благодарить бога, а точнее руководство СССР, у которого оказались такие возможности.
