Олег Кожевников - Будущее в тебе. Комбриг
— Капитан, немедленно выводи танки из боя!
Судя по всему Лысенко всё-таки расслышал мой приказ, и наши танки начали, отчаянно огрызаясь огнём, медленно пятиться назад. Немцы просто так отпускать их не захотели. Темп стрельбы из 88-мм зениток нарастал, и вот ещё один Т-34 встал и окутался дымом. Уже перед самыми нашими укреплениями загорелся Т-26. Когда оставшиеся танки скрылись за холмом, артиллерийская канонада стихла. Тишину нарушали только звуки выстрелов немецких карабинов да буханье наших самозарядок.
Как будто в подтверждение окончательного завершения этого боя, начало смеркаться.
— Уф…! Кажется, сегодня мы выстояли, — произнёс я вслух, а потом уже про себя подумал, — да…, если немчура будет с таким же пылом каждый раз атаковать наш заслон у моста, то, хрен, получится собрать большое количество вражеской техники вдоль нашей засады. Эти гады всего за пару часов сковырнут оборону у переправы через Зельву. Одна надежда – на топкие берега реки и окопы в полный профиль.
Немного отойдя от прошедшего боя, я поручил связаться со всеми нашими заслонами и со штабом 681-го артполка. Почти сразу установили связь с опорным пунктом на соседней просёлочной дороге. У них тоже произошёл бой, правда, немцы там свирепствовали гораздо меньше. Даже авианалёт проводили всего двумя Юнкерсами. На нас же бросили целых девять пикировщиков. Связь с заслоном у шоссе не устанавливалась. В голову полезли чёрные мысли. И они довольно быстро подтвердились, стоило только установить связь со штабом полка. С полковым НП, расположенном на восточном берегу реки Зельва.
Мой заместитель, так же как и командир полка, находились на НП. Оказывается, немцы уже появились на западном берегу реки. Буквально пятнадцать минут назад мотоциклисты и три бронетранспортёра "Ганомаг" пытались сходу проскочить мост через Зельву, но были остановлены и уничтожены нашими зенитными 37-мм пушками. Потом появились три танка T-IV и ещё три "Ганомага". Когда танки, ведя орудийный огонь, попытались прорваться через мост, пришлось его взорвать. Один T-IV при этом был уничтожен. Теперь немцы вдоль берега проводят разведку боем, пытаясь нащупать наши слабые места. Одновременно они, прикрываясь орудийным и пулемётным огнём, промеряют глубину реки и изучают заболоченность берегов. В этом им не мешают даже наступившие сумерки.
После получения этой информации я задумался. Надо же, получается, что передовое немецкое подразделение сбило наш заслон на шоссе практически сходу. Я в уме провёл хронометраж движения немцев. Поразительно, но чтобы в настоящий момент оказаться у моста, немцы потратили на нейтрализацию столь тщательно нами готовившегося узла обороны не больше сорока пяти минут. Что же это за волки прут в глубину моей страны? Получается, что как солдаты они на голову выше моих ребят. Ну ладно, гады, мы вас азиатской хитростью и коварством возьмём. Всё равно, суки, попадёте под 152-мм гостинцы. А что в вечернее время прорвались к мосту, так это может быть и к лучшему. В тёмное время, хрен, кто из вас разглядит нашу засаду, к тому же, за ночь у моста больше накопится этих монстров, вервольфов проклятых. Даже то, что, пользуясь темнотой, немцы могли взять "языка", меня не пугало. И под пыткой наш красноармеец, или командир ничего не скажет фашистам про засаду. По одной простой причине – никто из обороняющихся на берегу Зельвы просто ничего не знал про организацию засады. Все были убеждены, что именно они являются последним барьером перед рвущимися к Слониму немцами. Правда, некоторым командирам было известно, что отведённые противотанковые дивизионы занимают позиции где-то под Слонимом.
Успокоив себя этими мыслями, я приказал майору Вихреву, трубить отбой по мехгруппе. Людям требовалось хоть немного отдохнуть перед завтрашним тяжёлым днём, а особенно, побывавшим уже сегодня два раза в бою, ребятам из 30 танковой дивизии. Единственные, кто не был отправлен на отдых, это бойцы взвода из разведывательно-диверсионной роты Курочкина.
Со стоящими прямо перед позициями нашего заслона 88-мм зенитными пушками за сегодняшнюю ночь нужно было обязательно разобраться. Потому что завтра будет уже поздно. И, когда мы начнём танковую атаку, эти орудия станут большой помехой даже для КВ. Ребята Рябы были прекрасно подготовлены именно для таких ночных действий. Задумка была простой – ночью подобраться на позиции немецких артиллеристов и повредить эти орудия. Ну и, естественно, не жалеть гитлеровцев, встретившихся им на пути. Одним словом, постараться уничтожить как можно больше фашистов, при этом самим не вступая в затяжной бой. Этим наскоком я надеялся, кроме вывода из строя самых опасных для нас артиллерийских орудий, лишить немцев сна. Пускай завтра будут как сонные мухи – легче их давить.
Поставив задачу командиру разведывательно-диверсионного взвода, я направился в свою палатку. Нужно было позаботиться и о себе – хоть урывками, понемногу, но поспать. Но как ни пытался, уснуть, не получалось. Я с напряжением вслушивался в ночные звуки. Но вскоре, под начавшиеся отдалённые взрывы гранат и истеричный лай немецких автоматов и карабинов, меня, как ни странно, отпустило, и я погрузился в сон.
Шерхан разбудил меня, как и было приказано, в 3:20. Выйдя из палатки умыться, я различил слабое мерцающее свечение над немецкими позициями. Оттуда же довольно часто раздавались винтовочные выстрелы и пулемётные очереди.
— А, сволочи, засуетились, разворошили мы ваше змеиное гнездо, — подумал я, — вон как ракеты то пуляете, светло, как днём стало!
Брились мы с Шерханом в палатке, на улице было ещё темновато, а светом керосиновой лампы мы могли привлечь вражеские бомбардировщики. Гул пролетающих самолётов легко проникал через брезент палатки. Этим стервятникам не спалось, очень уж хотелось свежей крови русских. Во время бритья я поинтересовался у старшего сержанта, что слышно о ночном рейде нашего взвода. Несколько обиженно, ведь вчера вечером я не разрешил Наилю участвовать в этом налёте, он ответил:
— Да рассказал мне Кирюшкин, как они сходили на охоту. Сначала всё было вроде бы нормально, та группа, где был Якут, незаметно проникла вглубь немецких порядков. Подобравшись к одному из зенитных орудий, они бесшумно сняли часового и привели пушку в непотребный вид. Потом, только начали подползать к палаткам, где ночевали немцы, как началась стрельба. Пришлось применять гранаты и немножко пострелять по выскочившим из палаток немцам. Затем, как и было приказано – до того, как немцы очухались, группа вышла из боя и вернулась в место своего расположения. Кроме группы Якута, так же чисто вышло из этой заварушки ещё одно отделение. Но два других попали на зуб немцам по полной программе. Полчаса пробирались обратно, отбиваясь от наседающих фашистов. Как рассказывали ребята, им попались просто бестии какие-то. В темноте видят, что днём, прыгают по лесу, как черти – ужас одним словом. Еле-еле половине ребят удалось вырваться из этого ада. Пушки они, конечно, не взорвали, умылись кровью, потеряв девять человек вот и весь итог. Комвзвода тоже навеки в том лесу остался. Обидно, товарищ подполковник, если бы вы меня отпустили в этот набег, я бы этих бестий накрошил за милую душу. Чай, они не круче, чем десантники, которых мы недавно прищучили, а финских егерей вспомните?
— Эх, парень…! Жалко, конечно, ребят, но, видно, судьба у них такая! Хотя, какая судьба, подготовка наша не очень хороша. Кто-нибудь из красноармейцев случайно чем-нибудь брякнул, и всё. А тут, против нас действует часть из первой линии, бойцы в ней уже, чёрт знает, сколько лет воюют, и все навыки боя у них уже заложены в инстинкт. Им уж и думать то особо не надо, всё и так хорошо получается, на автомате. Против таких волков, ночью и в лесу могут эффективно действовать только такие следопыты, как Якут. Да где же их взять? Так что, Наиль, не трави душу нытьём, что тебя ещё нужно было туда послать. Мало мне того, что наш взвод и так сильно пощипали. К тому же неизвестно, что стало с ребятами, стоявшими в заслоне на шоссе. Ладно, придётся с оставшимися 88-мм пушками разбираться другим путём. Хотел я по-тихому, но видно придётся выкладывать на стол все козыри. Знать не зря я ослабил нашу артиллерийскую группировку на четыре гаубицы. Вот как орудия из засады начнут долбить по фашистам на шоссе, то тогда эта батарея и поддержит нашу атаку. Если немцы не поменяли позиции своей артиллерии, то хватит и одного залпа. Если же нет, перепашем все возможные места, где только они могут находиться.
Закончив утренний моцион, я безо всякого удовольствия позавтракал, после чего, быстрым шагом направился на НП. Шерхана я оставил отдыхать. В столь ранний час не хотел я объявлять подъём и другим бойцам моторизованной группы. Пусть хоть сегодня выспятся. Судя по тому зверью, с которым нам предстояло схлестнуться, следующий разок отдохнуть нам выпадет очень нескоро.
