Избранные циклы фантастических романов. Компиляция, Книги 1-17 (СИ) - Юрин Денис Юрьевич
– Фил, убери пистолет от головы сиятельной графини! – приказала Клотильда Карону после того, как Самбина кивнула.
– А мне тоже отправляться на остров, Кло? – поинтересовался Карон, приближаясь к неприступной повелительнице целого племени и нежно обняв ее за плечи.
– Познакомься, это мой родной брат, Филас Дебарн, – представила Клотильда Фила Конту. – Несколько лет назад он был насильно обращен Лордом Донато в вампира, но остался настоящим шаконьесом. Это наглядная иллюстрация к нашему разговору, по-моему, нагляднее не бывает.
Конт наклонился к Клотильде, прижался губами к самому уху красавицы и прошептал тихо-тихо, чтобы никто не услышал:
– Мы вручаем вам на время штурвал корабля «Человечество», веди его осторожно и бережно, а если что-то пойдет не так, мы придем и вышвырнем вас за борт, не повредив при этом даже оснастки. Тебе понятен смысл моих слов?
– Неясно лишь, кто такие «мы», – произнесла Дебарн, с улыбкой глядя на страшное, мертвецки бледное лицо Конта.
– Мы, это я, он, кто однажды разрушил Великую Кодвусийскую Стену, – старейший моррон кивнул на присевшего возле дверей Дарка, – его боевая подруга и многие-многие другие. Мы – это Одиннадцатый Легион!
Предупредив одну из двенадцати вождей Великого Сбора о возможных последствиях нарушения договоренности, Конт подошел к отрешенно взиравшему на происходящее Аламезу и присел рядом с ним.
– Устал?
– Да, – кивнул Дарк, усиленно борясь с охватившей его сонливостью.
– Пошли, – положил руку на его плечо Конт.
– Куда?
– Сначала заберем Диану, потом спать и много-много пить.
– А что потом?
– А потом нам, дружище, предстоит много-много работы. Прежде всего заедем в Мальфорн и вышвырнем из кресел Совета нашего клана несколько толстых, ленивых задниц.
– Опять воевать? – устало произнес Аламез, вдруг снова затосковавший по тихой и спокойной жизни Даниэля Андерсона, частного детектива и охотника за головами беглых преступников.
– Не-а, – улыбка впервые за долгие годы озарила лицо Конта. – Войны не будет, они увидят меня и разбегутся сами! Или ты забыл? Мы с тобой – живые легенды, безумцы, наводящие страх и способные черт знает на что.
Денис Юрин
Воскрешение
Люди по-разному смотрят на жизнь: одни говорят, что миром правит случайность и хаос, другие искренне верят в неоспоримое господство строгого порядка и неумолимого предназначения. Оптимисты терпят невзгоды в надежде, что и им когда-нибудь выпадет шанс поймать за хвост пугливую птицу удачи; пессимисты же не стремятся изменить свою судьбу, какой бы горькой она ни была, поскольку убеждены, что за них уже все давно решено и продумано могущественными высшими силами. Одни верят в везение и полагаются на удачу, другие доверяют лишь логике и не сделают даже малюсенького шажка, пока досконально не изучат и не просчитают в голове возникшую ситуацию.
Что же такое на самом деле жизнь? Она – случайная закономерность и закономерная случайность; непреклонный порядок вещей с довольно частыми элементами непредсказуемости и в то же время выхолощенный, упорядоченный до зевоты хаос. Говоря проще, наша жизнь – сплошной парадокс и одна большая насмешка над теми глупцами, кто силится понять ее смысл. Как ни странно, вокруг много вещей, противоречащих здравому смыслу, но без которых не обойтись.
Глава 1
«Трехногий петух»
Придорожный трактир «Трехногий петух» был преуспевающим заведением, несмотря на убогость обстановки, затхлость атмосферы внутри недостаточно большого и лишь изредка проветриваемого зала, грубость и нерасторопность частенько пребывавшей в подвыпившем состоянии прислуги, а также сомнительную свежесть подаваемых блюд.
Посетители постоянно ругались, били посуду назло наплевательски относящемуся к их упрекам хозяину, а порой даже таскали его за сальные и редкие волосенки, но толку от этого не было никакого. Синяки и ссадины заживали на толстощекой физиономии ленивого корчмаря поразительно быстро, а его расчетливый мозг, спрятавшийся в глубинах алчной головенки за маленькими, бесстыже прищуренными глазенками, не видел необходимости что-либо менять. К чему обращать внимание на упреки вечно недовольных гостей, когда каждую ночь в переполненном зале не протолкнуться, а выручке невзрачного и ветхого трактира у дороги позавидовала бы даже самая престижная столичная ресторация?
Не смущала хозяина и нелепость названия, кое-как выведенного на раскачивающейся над входом в заведение вывеской. Как человек, большую часть жизни проживший в деревне, он прекрасно знал, что у петухов, как, впрочем, и кур, не ноги, а лапы и что трехлапые домашние птицы – такая же несуразная нелепость, как снег, идущий в разгар жаркого-прежаркого лета. Посетители считали название абсурдным, но это не мешало им оставлять в трактире свои гроши. Хозяин же, наоборот, гордился нелепой выдумкой, делающей его заведение «запоминающимся», а следовательно, успешным; и по утрам, когда переждавшие ночь странники разъезжались, расходились или, на худой конец, расползались на четвереньках, радостно подсчитывал барыши.
Впрочем, если честно признаться, успех трактира крылся отнюдь не в бросающейся в глаза глупости названия, а в верном расчете ныне покойного отца алчного толстяка. Он построил грязный и душный барак, весьма походивший на нищенскую ночлежку, в очень выгодном месте. Заведение располагалось на пересечении двух важных трактов, так что в нем останавливались на ночь не только путники из соседней Геркании, но и странники, идущие иль едущие с востока, от имперской границы. Частенько посещали «Петуха» и торговые караваны, хотя прибыли с путешествующих торговцев было немного. Не менее расчетливые, чем корчмарь, инородцы-коммерсанты везли провизию с собой, а на ночлег становились лагерем в поле, предпочитая духоте и узости плохо прибранных комнатушек свежесть ветра и чистый воздух вольных просторов. Караванщики обычно лишь с часок отдыхали, поили коней и, брезгуя сомнительным пивом жадного корчмаря, продолжали свой путь.
Основными постояльцами «Петуха» становились одиночные или путешествующие небольшими группками путники различного достатка и всех сословий, понимавшие, что до закрытия на ночь городских ворот им уже никак не успеть, или боявшиеся спать в открытом поле, на виду у нет-нет да и появляющихся в окрестностях шаек разбойников. Именно по этой причине самым прибыльным временем суток в заведении была ночь, опасная пора, которую каждому находящемуся в здравом уме страннику хотелось переждать под защитой пусть непрочных, но все же стен и в компании товарищей по несчастью. Ведь разбойники хоть и лихой люд, но разумный! Ни одному, даже самому отчаянному головорезу и в голову не придет напасть на забитый до отказа придорожный трактир, где пережидают темноту разные люди, в том числе и сведущие в воинском деле.
Конечно, до Альмиры, столицы Филании, от «Петуха» было довольно далеко, около десятка имперских миль, и как дальше по дороге, так и в непосредственной близи от городских ворот находилось несколько более пристойных заведений. Однако цены в них были столь высоки, что не только прижимистые купцы, но и частенько бездумно сорящие деньгами дворяне средней руки предпочитали переждать одну-единственную ночь на липкой скамье в грязном и затхлом зале «Петуха», нежели переплатить втридорога за мягкую и чистую постель в почти столичном заведении.
В ту ночь в трактире было особенно многолюдно. Еще не совсем стемнело, а внутри уже не оставалось свободного местечка ни на скамьях, ни даже на узких, неприспособленных для сидения подоконниках. Желающим промочить горло с дороги приходилось пить стоя, да еще толкая соседей локтями, а те, кто нуждался в более продолжительном отдыхе, располагались или на грязном полу посреди столов, или снаружи, у входа, где не было так шумно и душно, но зато до костей пробирал стылый, осенний ветер.
