Андрей Семенов - Минус Финляндия
— Флэш-ройял, — добил генерала голос Тиму. Только старшей масти и от старшей карты. Вы слишком самонадеянны, уважаемый.
Грунн с интересом посмотрел на Колины пять карт и сказал только:
— М-да.
С генералом, который в азарте игры поставил на кон сто двадцать пять тысяч марок, сделалось дурно. Он откинулся на спинку дивана и, тяжело дыша, переводил взгляд то на Тиму, то на Грунна Потом он затряс головой, будто разгоняя дурной сон, и, наконец, захрипел.
На счастье генерала, у Грунна в кармане пиджака был флакончик с нюхательной солью и капли валерианы. Не желая скоропостижной смерти партнера от апоплексического удара, он принялся оказывать ему неотложную помощь.
Тиму Неминен, не глядя в их сторону, стал деловито собирать со стола выигранные им деньги и чеки.
Генерал начал потихоньку приходить себя, и Грунн оставил его в покое. Он с помощью Тиму вытащил свой чемодан, раскрыл его, достал бутылку коньяка и две серебряных рюмки.
Наполнив обе рюмки коньяком, он протянул одну генералу;
— Пейте.
— Что это? — простонал поверженный полководец.
— Пейте, это коньяк Он расширит сосуды, и вам станет легче. Пейте, — и Грунн, подавая пример, выпил первый.
После первой рюмки Грунн сразу предложил генералу вторую. Тот начал приходить в себя и от третьей тоже отказываться не стал. После четвертой рюмки генерал-майор Луукканен уснул спокойно и незаметно для самого себя. Грунн заботливо выключил яркий верхний свет, оставив только ночник над диваном Тиму Неминена До Лулео оставалось около двух часов пути, и все это время Грунн и Тиму молча просидели в полумраке.
К станции поезд подошел точно по расписанию, в пять сорок пять утра, и Грунн стал собираться.
— Вы позволите вам помочь? — спросил Тиму, вытаскивая его чемодан из рундука.
— Только если вас это не затруднит, — пробурчал Грунн и вышел из купе первым.
Тиму последовал за ним.
Они сделали десятка два шагов, чтобы проводник не мог их случайно услышать, и Тиму сказал по-русски:
— Спасибо вам, Олег Николаевич.
— За что, чудак? — улыбнулся тот.
— За генерала этого. За Луукканена.
— Разве за это благодарят? Мы же с тобой одно дело делаем.
— Олег Николаевич, разрешите вопрос?
— Ну, давай.
— А как вы додумались эту комбинацию провернуть?
Штейн снова улыбнулся.
— Это было не очень сложно. Ты забыл, что до войны я четыре года был резидентом нашей военной разведки в Стокгольме. Я про этого генерала узнал от своей стокгольмской агентуры месяцев девять назад. Мне он был без надобности, так как я не занимаюсь непосредственно Финляндией, но когда мне сказали, что этот тип — один из доверенных лиц маршала Маннергейма, я по старой привычке стал наводить в отношении его более подробные справки. Так я выяснил, что генерал — игрок, свихнувшийся на покере. Ну а натаскать тебя в шулерском мастерстве и срежиссировать весь этот спектакль уже было делом техники.
— Молодец вы, Олег Николаевич.
— Знаю. Ладно, Коля, беги. Дожимай генерала. Только не переусердствуй, а то ты его до дома живого не довезешь.
— До свиданья, Олег Николаевич.
— Бывай. Увидимся после победы.
Коля вернулся в купе, не раздеваясь, лег на свой диван и под спокойное посапывание спящего генерала заснул раньше, чем тронулся поезд.
Все утро и весь день Луукканен не разговаривал с Тиму и делал вид, что едет в купе один. Он ходил на завтрак, а потом и на обед, но Тиму с собой не позвал и вообще за целый день не сказал ему ни одного слова.
Наконец, уже ближе к вечеру, генерал не выдержал и начал разговор на предмет, так сильно мучавший его с минувшей ночи:
— Послушайте, молодой человек, вчера вы выиграли большую сумму, — начал он.
— Выиграл, — подтвердил Тиму.
— Это очень большая сумма.
— Большая, — согласился Тиму.
— Мой проигрыш составил сто двадцать пять тысяч марок. Это мое жалование за несколько лет безупречной службы.
— Такое уж ваше счастье.
— У меня к вам предложение. Давайте разыграем эти деньги.
— Опять в покер?
— Нет. В покере возможен блеф. Давайте просто раскинем карты. Кому придут три черных карты, тот и проиграл.
Тиму задумался.
Опасаясь, что его партнер может не согласиться рискнуть такой большой суммой, генерал продолжал его уговаривать:
— Молодой человек, тут все будет по-честному, уверяю вас. Мы просто будем снимать с верха колоды по карге и откладывать их себе. Никакого блефа — только чистая удача.
— Какова ваша ставка?
— Сто двадцать пять тысяч марок, которые я, в случае проигрыша, уплачу вам по приезду в Хельсинки.
— Идет, — согласился Тиму. — Только тасую я.
— Да ради бога, — обрадовался генерал.
Тиму достал вчерашнюю колоду и начал неуклюже тасовать ее на виду у генерала. Промучившись так несколько минут, он положил колоду на стол, предлагая партнеру снять.
— Кто будет первый брать карту? — спросил он генерала после того, как тот снял верх колоды.
— Вы.
Этот вариант устроил Тиму. Он выиграл еще до начала игры, не позволив колоде стасоваться случайным образом, как и учил его Штейн. Верхние шесть карг колоды были красная — черная — красная — черная — красная — черная. Нижние шесть шли в обратном порядке. Он выиграл бы в любом случае. Если бы генерал пожелал первым тянуть карту, то Тиму просто предложил бы брать карты из-под низа колоды. Соперник не имел права отказать ему в этом.
Тиму положил низ колоды на снятый верх, прямо под носом у генерала сделал «вольт» и установил практически не снятую колоду на столе.
— Ну что, начнем? — спросил Тиму и снял верхнюю карту.
На стол упала семерка червей.
Генерал осторожно стянул следующую карту и по столу привез ее к себе ближе, не переворачивая.
— Что там у вас? — спросил его Тиму.
Луукканен аккуратно перевернул свою карту. Это был тройка пик. Тиму помусолил пальцы и, взяв вторую карту, бросил на стол даму бубен.
Увидев у партнера вторую карту красной масти, генерал потянулся к колоде, как сапер к взрывателю фугаса. Едва касаясь кончиками карты верхней карты, он стащил ее с колоды и медленно повез ее по столу на себя. Сделав глубокий вдох, он решился, наконец, ее открыть. На этот раз ему пришел валет треф.
Генерал переводил растерянный взгляд со своего черного валета на бубновую даму, лежащую перед Тиму, и взгляд его наполнился тоской.
Тиму, не замечая генеральской грусти, взял третью карту и показал партнеру шестерку червей.
— Красная, — пояснил он.
Генерал, уже зная, что наверху лежит карта черной масти, попросил:
— У меня не хватает сил. Откройте, пожалуйста, мою карту сами.
Но Тиму отказался оказать эту любезность.
— Нет уж! Игра есть игра. Вы мне сами ее предложили. Я не виноват в том, что мне везет. Потрудитесь открыть вашу карту сами.
Генерал взял карту и, боясь увидеть масть, перевернул ее, отвернувшись к окну.
— Ну вот и славно, — услышал он удовлетворенный голос Тиму Неминена. — Теперь вы должны мне еще сто двадцать пять тысяч марок. Когда прикажете их получить?
Луукканен заставил себя посмотреть на стол и увидел, что третьей его картой была восьмерка треф. Он молча смотрел на нее, понимая, что денег для того, чтобы расплатиться с победителем, у него нет. Для того чтобы их найти, придется продавать все вещи из дома, включая личную библиотеку, картины и коллекцию средневекового оружия.
— Назовите срок расчета, — потребовал партнер.
— Через час по прибытии поезда в Хельсинки.
Для генерал-майора Калле Луукканена это был не просто карточный проигрыш — это был финансовый крах. И как он сможет объяснить своим друзьям и всем, кто бывает в его доме, почему здесь остались только голые стены? Кто из них поверит, что генерал, ближайший помощник самого Маннергейма, лучше всех в Финляндии информированный о действительном ходе войны, не готовится к эвакуации? Это не просто финансовый крах — это крах карьеры, утрата доверия маршала, несмываемый позор. За двадцать пять лет службы Калле Луукканен не навел даже тени от облачка на свою репутацию, и вот теперь… Что же случилось с ним, немолодым, опытным человеком?
События последних суток теперь казались ему каким-то наваждением. И ведь никто его за язык не тянул. Он сам предложил игру и проигрался.
Генерал вздохнул и лег на диван. Он уже успокоился насчет проигрыша. Он сумеет избежать позора и уплатить долг. Прямо с вокзала они поедут к нему домой, он оставит победителя его в гостиной, а сам пройдет в кабинет. В сейфе лежит подарочная «беретта». Карточный долг — долг чести. И он, генерал-майор Луукканен, уплатит этот долг своей кровью.
И генерал уснул совершенно спокойный, будто ничто не тревожило его сейчас.
