Сергей Арсеньев - Пионер Советского Союза (СИ)
Судите сами. Три какие-то невероятно нелепо одетые тётки вышли из-за кулис. Прошли под громкую музыку по какой-то длинной штуке вроде сцены. Молча, уперев одну руку себе в бок, постояли на краю сцены. Изобразили на своих не изуродованных присутствием интеллекта лицах нечто, что страдающий близорукостью пожилой носорог метров с пятидесяти мог бы посчитать улыбкой. А потом развернулись и под всё ту же музыку ушли со сцены, виляя попами. Говорить никто из тёток даже не попытался, всё они делали молча.
Потом был ещё один выход, но с тремя другими тётками, одетыми ещё более нелепо, чем предыдущие (хотя я поначалу считал, что более дурацкой одежды придумать просто невозможно; ошибался я). Ещё три тётки. Ещё две практически голые. А потом… потом музыка как-то изменилась и под гром зрительских аплодисментов вышла она. Или оно. Или не-пойми-кто. Наверное, можно было бы и испугаться, если бы не было так смешно. Что же это на неё напялили-то, а? Ужас. Даже не представляю, сколько телевизора должен был выкурить портной, чтобы сшить такой костюм. На что тот костюм похож? Ну, как вам сказать. Попробуйте представить себе нечто среднее между копной сена и выкрашенным в розовый цвет корабельным якорем. Не можете представить? Однако, такую штуку как-то сшили и даже уговорили эту скорбную на всю голову тётку выйти в ней к людям. Отвратительное зрелище.
Наконец, бессмысленное кино закончилось. Тимофей Дмитриевич выключил телевизор пультом, полуобернулся в своём кресле в мою сторону и спросил:
— Ну как, Саша, понравилось? Возможно, лет через пять, и ты тоже сможешь вот так же блистать на подиуме!
— А я так и не понял, при чём тут модели. Модели чего?
— Саша! Вот эти восхитительные, обворожительные девушки, которых мы с тобой только что наблюдали, это и есть модели!
— Да вы что! — возмутился я. — Вы что, хотите, чтобы я нарядился идиотом и в таком виде гулял по сцене?! И потом, я даже если и захочу, то не смогу, это ведь занятие для женщин!
— Ну, во-первых, этот вопрос сейчас решаем. А во-вторых, бывают ведь и модели-мужчины, если уж на то пошло. Зато представь, какое у тебя будет будущее! Слава, поклонники, цветы, знакомства с политической элитой. Деньги, наконец! Ну, заманчиво?
— Как-то не слишком.
— Почему? — искренне удивился Тимофей Дмитриевич.
— Трудно объяснить.
— А ты попытайся, быть может, я пойму, и мы с тобой вместе придумаем тебе новую мечту, вместо этого детско-наивного «хочу стать космонавтом».
— Ладно, насчёт космонавта я согласен с Вами — это наивно. Наверное, у меня не получится, хотя я всё равно попытаюсь. Но… даже если быть и не космонавтом, я хочу что-то делать, что-то полезное, нужное людям.
— Угу. Кирпичи, например.
— Да хоть бы и кирпичи! Кирпичи тоже нужны. Да неважно что, лишь бы делать, созидать! Рабочий вытачивает на заводе детали, строитель строит дома, врач лечит людей, учёный делает открытия, колхозник растит и собирает урожай. Даже певец, тот тоже делает большое и нужное дело — поёт песни. Вовремя спетая хорошая песня — это очень важно! И все они — врачи, учителя, рабочие, моряки, шахтёры — они все что-то делают, творят, строят! Вот как я хочу жить, а не ходить бессмысленно по сцене, переодевшись копной сена.
— Знаешь, Саша, какое-то странное у тебя воспитание. Как-то ты очень уж сильно совковым духом пропитан. А насчёт твоих идей о творчестве — так они уже устарели, извини.
— Это как это устарели? Почему?
— А вот так. Знаешь, что по этому поводу сказал наш министр образования? Министр, не кто-нибудь там!
— Что?
— Сейчас, у меня тут как раз записано было, — переводчик вытащил из внутреннего кармана пиджака прибор, похожий на очень большой мобильник, немного повозился с ним, а затем продолжил: — Вот, слушай, цитирую: «недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других». Конец цитаты.
— Ничего не понял. Можно ещё раз?
— Пожалуйста, — Тимофей Дмитриевич снова прочитал мне со своего большого мобильника фразу министра образования и сказал: — Понял? Так что извини, но люди-творцы в наше время уже не нужны. Гораздо важнее и правильнее пытаться стать квалифицированным потребителем, нежели творцом.
— Кем важнее стать?
— Квалифицированным потребителем, Саша!
— Как-то это не слишком красиво звучит. По смыслу, если перевести на русский язык, то министр образования предлагает учить и воспитывать разборчивых в еде поросят, я его так понял.
— Саша! Опять ты всё с ног на голову ставишь!
— Прозвучало это именно так. В любом случае, поросёнком, даже очень хорошо разбирающимся в сортах корма, я быть не хочу. И ходячей вешалкой для нелепой и глупой одежды тоже быть не хочу, это не для меня.
— Ладно, не буду с тобой сейчас спорить. А к шоу-бизнесу ты как относишься?
— К чему?
— Ну, ты ведь сам говорил только что, что быть певцом — достойное занятие. Конечно, пробиться в шоу-бизнес заметно труднее, чем в топ-модели, но попробовать можно. Там главное реклама и весьма желательна какая-нибудь скандальная изюминка. Уметь петь тоже не помешает, хотя без этого-то как раз вполне можно и обойтись. Кстати, а ты сам-то петь умеешь?
— Нуу…
— Понятно, не умеешь.
— Почему не умею-то? Умею.
— Да? Попробуй, спой что-нибудь сейчас.
— Пожалуйста, мне не трудно, — я встал, отошёл к зарешёченному окну, и негромко запел:
Климу Ворошилову письмо я написал:
Товарищ Ворошилов, народный комиссар!
В Красную армию в нынешний год,
В Красную армию брат мой идёт!
Товарищ Ворошилов, ты, верно, будешь рад,
Когда к тебе на службу придёт мой старший брат.
Нарком Ворошилов, ему ты доверяй:
Умрёт он, а не пустит врага в Советский край!
Умрёт он, а не пустит врага в Советский край!
Слышал я, фашисты задумали войну,
Хотят они разграбить Советскую страну.
Товарищ Ворошилов, когда начнётся бой —
Пускай назначат брата в отряд передовой!
— Стой! Стой, прекрати!! — внезапно взвыл Тимофей Дмитриевич. — Перестань, Бога ради! Саша, что это ещё за мерзость?! Что гадость ты поёшь?! Какой-то совковый милитаристский бред! Это… это просто непереносимо, Саша! Гадко! Гадко!! Гадко!!!
— Почему? Хорошая песня.
— Очень, очень скверная песня, Саша. Никогда больше не вспоминай её, это очень гадкая песня!
— Как это гадкая? Она про Родину! Про Долг, про Совесть, про то, что человек должен…
— Прекрати! Саша, как же замусорена твоя голова совковыми бреднями, ужас! Какой, ну какой ещё долг, откуда?
— Долг перед Родиной!
— Чушь!! Никакого «Долга перед Родиной», как ты говоришь, не бывает, не существует и не может существовать!
— Как это не существует?
— А вот так. Смотри, сейчас я объясню тебе. Начнем с аксиомы, которая, с одной стороны, совершенно очевидна, а с другой — большинству людей, которым с самого раннего детства внушали обратное, просто не приходит в голову: изначально, по умолчанию, ЧЕЛОВЕК НИКОМУ НИЧЕГО НЕ ДОЛЖЕН. Любые долговые обязательства возникают только в том случае, если он добровольно и сознательно принимает их на себя. Повторяю — только. Никакой навязанный, силой или обманом, «долг» — долгом не является. Одно из важных следствий этой аксиомы — незаказанные услуги не подлежат оплате. Даже если тот, кто их не заказывал, ими воспользовался (и уж в особенности если у него просто не было выбора, воспользоваться или нет). Государственные законы часто отрицают этот принцип, однако мы сейчас говорим не о юридической, а о моральной стороне, на которую так любят упирать адепты патриотизма. Так вот, человек ничего не должен даже собственным родителям за факт своего рождения: он их об этом не просил, у него не было выбора, в какой семье, в какое время, и в каком месте рождаться. Он ничего не должен другому человеку, который его любит, за сам факт любви — даже если эта любовь искренняя. И уж тем более он ничего не должен куску территории, огороженному пограничными столбами.
И вот тут я всё понял. Да ведь он, мой переводчик, он просто сумасшедший! Это же больной человек, ему лечиться нужно! Насчёт Патрика и Жана я не совсем уверен, больные они или преступники, но Тимофей Дмитриевич болен на голову однозначно, тут сомневаться не приходится. Вскочил с кресла, волнуется, ходит по комнате и продолжает нести несусветный бред:
— Как уже было сказано, аналогия родины с матерью (или иным человеком) вообще некорректна. Кусок территории не является личностью. Кусок территории не может иметь заслуг. Кусок территории не предпринимал никаких усилий, чтобы данный человек появился на свет. Население этого куска (всё вместе) также не является личностью и в абсолютном своем большинстве (исключая нескольких родственников и знакомых, которые, конечно, никак не тождественны понятию «родина») не имело никакого понятия о появлении нового соотечественника — а если бы и имело, отнеслось бы к этому совершенно равнодушно. Так что, повторю еще раз, никаких «долгов перед Родиной» — и уж тем паче «неоплатных» — нет и быть не может, это не более чем миф, культивируемый правящей верхушкой с целью удержания власти и сохранения возможности бесконечно доить (и это еще в лучшем случае) своих подданных. На самом деле человек никому ничего не должен за то, что родился. Равно как и за то, что продолжает жить по месту рождения. Он это место не выбирал и, соответственно, никаких обязательств перед ним не несёт. И пресловутого «общественного договора» он не подписывал — его поставили перед фактом «подчиняйся нашим законам или иди в тюрьму». Уже сам факт этого насилия и принуждения лишает требование лояльности по отношению к родине какой-либо логической или моральной обоснованности.
