Александр Башибузук - Дракон Золотого Pуна
По сигналу валторн бургундские спитцеры ощетинились густым лесом пик. Да, нас до обидного мало, но не надо забывать: фламандские пикинеры ничем не уступают своим швейцарским коллегам, английские лучники все еще остаются самыми лучшими стрелками Европы, а у нас в запасе еще есть ломбардские арбалетчики, немецкие куливринеры и… А ведь есть еще я! Г — м… это я конечно хватил, но надеюсь вы поняли: списывать Великую Бургундию со счетов — рано!!!
В воздух взмыли тучи болтов и стрел, рванули стройные залпы аркебуз и ручных кулеврин, граненые наконечники пик вспороли брюха ни в чем не повинных лошадок, на мгновение показалось, что бургундов все же смешают с землей, но все закончилось тем, чем должно было закончиться — атака захлебнулась.
Осыпаемые стрелами и болтами рыцари попытались перестроиться, но удачный залп серпентин метра Пелегрини, установленных на валу перед вагенбургом превратил попытки маневра в жалкие метание. А ударившие им во фланг пять сотен конных жандармов пятой ордонансной роты имени Святого Николая, под предводительством самого Великого бастарда Антуана вообще превратили битву в избиение младенцев. Но только эту битву. Впереди грозные фаланги швисов, а уж они, совершать глупости, точно не будут. И если к нам не подойдет осадный корпус конта де Ромона, все закончится весьма прогнозировано.
— Монсьор!!! Монсьор!!! — Клаус подпрыгивая в седле указывал рукой на небольшую группу отступивших рыцарей. — Штандарт, это штандарт Рене!!!
— Вперед… — я особо не раздумывал, впервые за сегодняшний день появилась реальная возможность переломить события в свою пользу. И я этой возможностью воспользуюсь.
Вслед за нами увязался Жорж де Розюмбо, Миддлетон, с десяток жандармов и…
И сам сиятельный герцог Карл Бургундский впереди эскадры шамбеланов — телохранителей.
— Монсеньер Святой Георгий и Бургундия!!! — над полем боя зазвенел его голос. Твою же бабушку в костыль… Тебя еще здесь не хватало…С облегчением приметил, что Карл с придворными увлекся добиванием разрозненных групп эльзасско — лотарингской конницы и пришпорил Родена. Я его возьму! Я не знаю, каким образом плен или смерть Рене повлияют на исход компании, но уверен — у нас появится весомый козырь. Пожалуй — единственный козырь…
До первых шеренг швейцарских фаланг, бывшему владетелю Лотарингии оставалось метров пятьсот. Мы же, отставали от него, всего на полсотни метров. И расстояние неуклонно сокращалось — видимо лошади беглецов здорово устали или были подранены. Лотарингцы, сообразив, что не успевают уйти круто развернулись и устремились нам на встречу. Бегство продолжил всего один рыцарь на белоснежном дестрие…
— Держись рядом!.. — перекрикивая грохот лошадиных копыт, проорал я Клаусу и взял немного левее, стараясь обойти стремительно приближающийся отряд прикрытия.
И ушел, отпарировав копье шитом вскользь и разминувшись всего в полуметре от эльзасца с в армете увенчанном золотым грифоном. Не моя ты цель дружок. Там, позади, есть для тебя достойные противники. А я охочусь на дичь гораздо престижней.
До Рене оставалось всего десяток метров, когда в промежутках первых шеренг швейцарцев выступили арбалетчики и воздух наполнился свистом пущенных болтов. И сразу же Роден болезненно всхрапнул и стал замедлять ход, а потом и вовсе лег на колени.
— М — мать!!! — я в диком отчаянии выдрал из кобуры аркебузу и выпалил целясь в герцога…
И попал!!! Рене кинуло на круп, но он… он, все же чудом удержался на коне и стал стремительно удаляться.
Я с досадой сплюнул, кинул взглядом на красные котты всего в сотне метров от меня и подошел к Родену. Жеребец уже лежал на боку, по его телу пробегали стремительные судороги. Прямо по центру шанфрона* торчало древко арбалетного болта…
— Сейчас… сейчас, я помогу тебе мой верный друг… — просунул руку под кринет*,потрепал благородное животное по холке и выстрелил ему в ухо из пистоля.
А затем, давясь слезами вытащил из чехла цвайхандер и оперевшись на него стал дожидаться швисов. А что? Уйти, я не успею, да и негоже кавалеру Ордена Дракона, кондюктору лейб — гвардии и баннерету Бургундии, барону ван Гуттену, показывать свой тыл каким‑то швисам. Тем более, целому конту Жану VI Арманьяку. И даже Сашке Лемешеву…
— Ну что же… — я посмотрел в небо покрытое свинцовыми тучами и широко, по православному, перекрестился. — Спасибо тебе господи, за возможность прожить новую жизнь и за возможность умереть достойно…
— Монсьор… — рядом спешился Клаус и протянул мне повод. — Я молю вас…
А потом, видимо что‑то прочитав в моих глазах молча бросил поводья и вытащив меч из ножен, стал рядом.
Я хотел прогнать его, но понял, что этим несправедливо оскорблю своего оруженосца. Поэтому хлопнул его по плечу и просто подмигнул.
Неожиданно швейцарцы стали замедлять ход, а затем и вовсе остановились выставив вперед древка копий.
— Что за?.. — я оглянулся и не веря своим глазам узрел стальную лаву бургундских жандармов под стягами третьей, четвертой и пятой роты…
Закованные в сталь всадники, разделившись на несколько клиньев атаковали швейцарцев, а рядом со мной раздался веселый и решительный голос.
— Жан, Бургундия благодарна вам, но вы еще можете ей помочь, — Карл блеснул улыбкой и добавил. — И своей стране… Вот так…
32
Когда‑нибудь, ученые, умудренные знаниями, мужи, от корки до корки разберут сражение при Муртене и несомненно решат, что Карл Смелый проиграл это битву. И не мудрено, трудно его назвать победителем, если бургунды потеряли только убитыми около восьми тысяч человек и всю свою наличную артиллерию. Правда, отступив в полном порядке и при развернутых знаменах. При этом, несомненно будет отмечено, что применив мудрую тактику, Карл умудрился все же сравнительно выровнять ход сражения, выбить цвет эльзасского и лотарингского рыцарства, нанести страшные потери конфедерации, очень сильно поколебав славу непобедимости швейцарской фаланги.
А я… А я что? Я ничего… Барон ван Гуттен в меру своих сил помогал своему сюзерену. Вдохновлял, поддерживал, плечом в плечу со своей ротой колол и рубил. Ну и конечно, самолично нанес тяжелое ранение герцогу Лотарингии. К несчастью… или к счастью — не смертельное.
Короче… Если без помпезности, то случилось примерно так. Потеряв практически все свою кавалерию, конфедераты сильно затормозились вынужденные постоянно перестраиваться, отражая со всех сторон лихие наскоки бургундских жандармов. Причем, в данном случае, учитывая свои прежние ошибки, никто на них не лез нахрапом, предпочитая беспокоящие уколы и строго придерживаясь лишь одной цели, задержать продвижение и при возможности смешать построение фаланги. Как вы понимаете, до конца выполнить этот план не получилось, но все же, дало время подойти корпусу Жака Савойского и еще кое — каким подкреплениям.
Метр Пелегрини оказался на высоте и положил в густые ряды противника все что смог, угробив и искалечив по крайней мере с пятьсот кантонцев. Или около того — возможно даже и больше. Крайний выстрел, он совершил самолично, выпалив из последней, уже слетевшей с лафета, серпентины. После чего, с остатками орудийной обслуги почетно отступил, резонно решив не ввязываться в рукопашную схватку.
Моя и двадцать пятая рота состоявшая из испанцев и португальцев, приняли основной удар и на себе познали свирепость швисов. Нет, мы совсем не уступали им в воинском мастерстве, даже наоборот, но такой способности к самопожертвованию все же не имели. Швисы тупо бросались на пики ломающиеся под тяжестью мертвых тел. Я реально стоял по щиколотку во вражеской крови. А горы трупов, в некоторых особо горячих местах, даже превышали мой рост… А вообще у меня появилась идея! Надо выпросить у государя именной указ дарующий право моим молодцам носить алые сапоги в ознаменование их подвига. Кажется в российской истории был уже такой прецедент. А чем я хуже? Стоп… опять занесло…
К тому времени, как подоспел корпус де Ромона, от наших рот осталось едва ли треть личного состава. Но без ложной скромности могу заявить — мы выстояли и не отступили. Новоиспеченный шевалье ван Брескенс дрался как тысяча горных кретьенов и лично зарубил знаменосца форхута, попутно покромсав окружавших его доппельсольднеров. Однако, в итоге все же получил алебардой по башке и теперь только мычит. Ходит, жрет, гадит, а речь у бедняги отняло…
— Вина мать вашу… кх — р–р… мля…
О, уже не мычит! Просит вина, значит явно идет на поправку. Да и что с ним сделается — черепушки у скоттов крепкие.
Так… о чем это я? Так вот… Когда ваш покорный слуга уже опять засобирался на тот свет, Карлуша Ясно Солнышко… тьфу ты… Карл Смелый, перегруппировал жандармов в один мощный отряд и ударил во фланг конфедератам. Швисы связанные свалкой с нашей пехотой, не смогли перестроиться и смешались. Жандармы прорезали их строй как раскаленный нож кусок масла и в буквальном смысле слова смешали с дерьмом. Но на этом все не закончилось. Швисы не были бы швисами, если бы так просто отступились. Вторая и третья фаланга перестроились и порубив алебардами рогатки попытались зайти к нам во фланг. Но тут подоспел корпус Жака Савойского и связал их боем, а жандармы рассеяв форхут принялись беспощадно клевать новую цель.
