Юрий Валин - Война после войны. Пропавшие без вести
Но это трудности Бло. У Катрин имелись свои дела: на нее плотно наседал толстый пират. Так плотно, что, сцепившись, едва не свалились с обрыва. Бить кукри было уже невозможно, пришлось клинок выпустить. Катрин работала локтями и коленями. В яростной толкотне с трудом улучила момент для настоящего удара. Все как учили – основанием ладони в нос, чтобы кость вошла в мозг. Пахнущая потом и рыбьей жратвой туша обмякла. Торопиться и выпускать из объятий мертвое тело Катрин не стала – заслонялась от еще двоих разбойников. Но мертвец не лучшее прикрытие. Где кукри?
На пиратов с рычанием налетел вихрь. Разъяренный Энгус выглядел куда крупнее и ужаснее, чем в мирно-походном состоянии. Орудовал топором обеими руками, и удары, которые парень тренировал, дабы раздирать кольчуги и плющить шлемы, просто смели с тропы обоих ошарашенных пиратов.
Оглянувшись на призывное шипение, Катрин поймала брошенную подругой глефу. Древко оружия оказалось сплошь измазано кровью, но шпионка моментально успокоилась. Но пока драться было не с кем.
Двое пиратов, которые благоразумно замешкались и не успели подняться с тропинки на площадку, где разгорелось сражение, удирали к лодке. Там было еще двое или трое их дружков. Полз к лодке, зажимая распоротое бедро, раненый. Шум прибоя заглушал проклятия, но можно было догадаться, что противник крайне разочарован исходом стычки.
– И где, интересно, ты застрял? – поинтересовалась Катрин, поспешно обтирая липкую глефу.
Энгус еще не отошел от горячки боя и аж захлебнулся от возмущения:
– Вот же фигительный вопрос! Этот ваш дурацкий мул, когда удирал, столкнулся с конем Блоод. Они в проходе застряли туже, чем пробка в пивной бочке. Твой Вороной добавил им жару. Там же тесно – и человеку не развернуться. Нет, отвратительная скотина, этот ваш мул. У нас на севере таких…
Звяк – о скалу стукнулась и бессильно упала стрела.
– Нет, какое упорное жулье, – обозлилась Катрин. – Не контрабандисты, а выродки какие-то идейные. Мало им, что ли?
Снизу снова выстрелили. Хоть позиция у пиратских лучников была не из самых удачных, друзьям пришлось поспешно присесть за камни.
– Много у них стрел? Может, нам убраться потихоньку? Коней я утихомирил, – забеспокоился Энгус.
– Пока поднимемся наверх, могут на хвост сесть. И кто знает, сколько еще этих проходимцев в здешних скалах шныряет. Да и куда уходить, мы толком не знаем, – пробормотала Катрин. Ей приходилось придерживать за плечо мальчишку, дабы воришка не оборачивался. Сзади, среди камней, Блоод ускоренно накачивалась теплым гемоглобином. Ну сегодня у изголодавшейся ланон-ши имелся некоторый выбор.
– Этим парням товар забрать нужно, – спокойно заметил мальчишка. Оглядываться он явно не спешил, тем более что близость и прикосновения светловолосой леди юному Квазимодо в общем-то нравились. Мальчишка успел вооружиться и, отягощенный трофеями за поясом и в руках, выглядел весьма воинственно. – Пираты ждут подмогу.
– Какую еще подмогу? – пробурчал Энгус, разглядывая очередную присланную снизу стрелу.
– С драккара подмогу. – Юный вор показал на скалы у входа в бухточку.
Энгус и Катрин разглядели мачту и корму прячущегося за скалами корабля.
– Сейчас те, кто там остался, копья похватают, в лодку сядут и к нам двинутся. На драккаре идти побоятся – в бухте полно рифов. Место-то известное…
– Во как, – глубокомысленно пробормотала Катрин. – Рифы – это хорошо. А никаких подкреплений нам не надо. Что это еще за морские десанты? Нужно стрелков внизу побыстрее выкуривать.
– Тропа открытая, подстрелят враз, – сказал Энгус. – Кольчуги мы не надели.
– Так некогда…
Катрин развязала на поясе шнур пращи. Вот так носишь-носишь, даже не зная, пригодится ли.
Сначала было тяжеловато, отвыкла… Потом дело пошло. Квазимодо догадливо подсовывал удобные камни. Скоро Катрин вовсе перестала выглядывать из-за скалы. Как это называется? Пальба с закрытой позиции? Шпионка ускоренно метала камни, а траекторию корректировал залегший у тропы, Энгус. Пляж был не таким уж просторным. Укрыться, кроме как за лодкой, пиратам оказалось негде. Камни стучали, порой разнося в щепу легкий борт. Иногда доставалось и живому мясу.
– Не выдерживают! – крикнул Энгус.
Четверо пиратов позорно отступили в воду и теперь плыли, держа курс к кораблю. Раненый, должно быть, затаился за лодкой…
Катрин запустила вдогонку противнику пару камней и прекратила бомбардировку.
На полпути пловцов подобрала наконец появившаяся между рифов лодка. После заминки лодка повернула обратно к кораблю.
– Боятся, – со сдержанной гордостью констатировал Квазимодо.
– Давайте мы тоже будем бояться. Совершенно незачем здесь засиживаться. Быстренько проверяем округу и ищем, куда, собственно, нам самим удирать, – поторопила друзей Катрин…
– Ничего себе, – ошарашенно сказал Квазимодо.
Едва они с Катрин вскарабкались вверх по следам «мешочников», как увидели три повозки, запряженные упитанными невысокими лошадками. Вероятно, пиратский обоз кто-то охранял, но этот «кто-то» успел смыться. Среди мешков и бочонков нервничали три девицы, крепко привязанные к задку телеги. Увидев незнакомцев, пленницы дружно заскулили.
– Тихо! – прервала Катрин хныканье и причитания. – Чего расселись?
Вероятно, вразумительного ответа на этот вопрос у девок не имелось, потому что они возобновили скулеж, только тоном пониже.
– На продажу их везут, – авторитетно объяснил Квазимодо, – сейчас перед дальним походом многие корабли «несушек» норовят прихватить. Молодые бабы в последние месяцы в цене втрое поднялись.
– Коммерческий замысел я понимаю. Эти-то клуши чего сидят? Удрали бы давно. Никто же не смотрит.
– Так куда мы побежим? – звучно хлюпнула носом дебелая чернявая девка. – На море и кормят, и бьют мало. За Птичьими островами, говорят, и вовсе в жены взять могут. Там женщин мало. Одни даркши да прочие страхолюдины кривоногие. Мы ж не против судьбу испытать-то. А тут…
– Понятно, тут мы заявились и все девичьи мечты разом обломали. – Катрин поморщилась. – Давай, Ква, режь веревки, и пусть проваливают, лахудры зачуханные.
– А…
– Никаких «а»! Молод еще столь сомнительными трофеями обзаводиться. Тащи сюда Энгуса с лошадьми. Видишь? – Катрин взмахнула глефой, указывая вперед.
Дорога спускалась с холма и уводила на запад. Не слишком наезженная колея, но уж точно не морок какой-то.
– Понял, – кивнул одноглазый вор. Мигом разрезал веревки на бабенках и бегом бросился выполнять указание.
– Страшный-то какой, упаси нас боги, – проблеяла сисястая бабенка с нечесаными пегими волосами. – Истый дарк. А то и похуже…
– Угу, для иных дев страшней свободы зверя нет, – с отвращением буркнула Катрин. Сплюнула под тележное колесо, благо никто из своих сей невоспитанности не видел, и скомандовала: – Задницы свои подняли и поволокли вниз. Сидите на берегу. Благодетели вас наверняка подберут. Они, правда, в некотором расстройстве будут пребывать, ну вы-то переживете как-нибудь. Раненого там утешьте, что ли…
Чернявая и ее пышногрудая товарка похватали с телеги свои мешки и, боязливо оглядываясь, потрусили вниз по тропинке. Третья дева, до сих пор молчавшая, потопталась в нерешительности и вдруг повалилась на колени:
– Леди, можно мне на берег не ходить? Я не хочу на море, не хочу в «несушки». Сделайте милость, пожалейте!
– Да кто тебя заставляет? Проваливай на все четыре стороны. Только не надо здесь на коленках елозить.
– Можно мне с вами, миледи? Я ем мало, крови не боюсь, и в постели мной довольны. Если нужно воровать, то я живо научусь. Не трусливая и язык за зубами держать сумею.
Катрин с интересом посмотрела на просительницу. Забавное резюме спасенная предоставляет. Впрочем, что еще долговязой бабе в неприличных штанах, густо увешенной оружием, должны предлагать?
– До жратвы мы не жадные, без воровства обычно обходимся. С кровью и постелью сами способны разобраться. А ты, девочка, откуда будешь?
Девочка была года на четыре старше самой шпионки. Неровно обрезанные у шеи волосы. Измятое недорогое, но относительно приличное платье. Не толстая, не худая – в другом мире такую фигуру назвали бы пропорциональной. Вид малость потасканный: ссадины от колючей веревки на запястьях, на шее – пятна неопределенно-сексуального происхождения. И классический, уже начавший желтеть «фонарь» под глазом.
– Я из Глора, миледи. С Желтого холма. Зовут – Гая.
– Давно задницей на жизнь зарабатываешь, Гая с Желтого холма?
– С весны. Муж разорился. Мастерская у нас была и лавка. Игрушки делали. Задолжал… Он меня и сына отдал, потом сам ошейник надел. – Молодая женщина говорила почти безразлично. Долгими ей показались те летние месяцы.
Катрин кивнула:
– Хороши игрушки. Тебя в Глоре ищут?
