С. В. - Командировка в прошлое
Зато успел написать целых три меморандума. Исходил из того, что мой собрат «попаданец» в СССР, уже просветил руководство о дальнейших событиях мировой истории, путях развития техники и технологий.
Первый меморандум по причинам развала СССР, с моими мыслями и предложениями как этого не допустить. Конечно, в какой-то мере, он страдал субъективностью в оценках событий и ситуаций. Но я решил, что обязательно должен его написать, или меня замучит совесть. Он вышел самый объёмный.
Второй меморандум по ядерному оружию. Где постарался донести мысль, что создавать ядерную бомбу всё равно надо, но не зачтёт подготовки к отражению нападения «стран Оси» и укреплению обороноспособности страны. Для того что бы США не смогли нас в этом опередить, предложил план по срыву их ядерной программы и максимальному её замедлению.
Третий меморандум был о дальнейших путях развитии техники, химических технологий, медицины, биотехнологий и конечно информационных технологий. С моими предложениями, на чём следует сосредоточить первоочередное внимание.
Начал даже четвёртый меморандум. По командному составу РККА, конечно знал я не так уж много, но и не мало. Военной истории, мемуарам и воспоминаниям о войне уделял достаточно времени в прошлой жизни, а с моей нынешней способностью вспомнить досконально прочитанное и услышанное выходило очень даже много. Надеялся что поможет в начальном периоде войны и сможет сберечь множество жизней.
Дописать не успел, добрались наконец-то до Москвы. Приземлились на центральном аэродроме имени «М.В.Фрунзе». Мой сопровождающий, куда-то позвонил и через полчаса за нами пришли машины. Мой экипаж и я разместили в номерах гостиницы «Москва». Соболев провёл с нами небольшой инструктаж, где и как можно обменять валюту, что настоятельно делать не рекомендуется, оставил номер телефона, по которому ему звонить в случае непредвиденной ситуации и собрался уходить. Перед тем как Соболев ушёл, я спросил его.
— Николай Иванович, что по дальнейшим планам? Когда планируется встреча с руководством страны?
— Пока не знаю, вам сообщат. После чего Соболев простился и ушёл.
Я же распаковав чемодан, достал из портфеля все свои бумаги, убрал их в сейф который был в номере и залез в ванну, какой кайф! После недели отсутствия возможности нормально даже умыться, я час отмокал.
После ванны, высохнув и переодевшись в чистый костюм, я зашёл к Джими капитану экипажа. Спросил всё ли он понял, что сказал наш сопровождающий.
— Да нет проблем сэр, всё понятно. Что я в других странах, что ли не бывал.
— Джими, Советская Россия это тебе не Мексика или Англия и уж тем более не банановые республики центральной Америки. Ты как капитан отвечаешь за экипаж, поэтому мой строгий приказ. Не напиваться, не буянить и к девушкам и женщинам не приставать! Ведите себя прилично.
— Понятно, сэр. А можно спросить, к русским девушкам вообще не приближаться? Даже вежливо, со всем обхождением поухаживать нельзя?
— Хм. Ну если вежливо и со всем обхождением, то не возражаю. Но только как вы с ними общаться будете? Вы русского языка не знаете они английского. Насколько я в курсе, здесь в школах немецкий в основном изучают.
Оставив озадаченного Джими обдумывать эту проблему, сходил поужинать в ресторан. Вернувшись в номер, позвонил дежурному администратору, узнать можно ли телефонный разговор с Нью-Йорком заказать из гостиницы или нужно идти на главпочтамт. Оказалось можно, но ждать приедаться долго, сутки или полтора. Решил завтра с утра сходить на главпочтамт, отправить Джули телеграмму, что долетел нормально.
Постоял у окна, глядя на ночную заснеженную Москву. Надо завтра сходить в ГУМ или ЦУМ, более подходящую для зимы одежду купить. А то пальто и ботинки что привёз из штатов, для нашей зимы совсем не подходят. Я правда в Номе где сели на дозаправку, купил зимние торбасы, парку и малахай на голову, самое то по сугробам лазить. Но для города не совсем удобно и чересчур экзотично. Ладно чего бездельничать, раз спать не хочется надо работать.
Достал из сейфа незаконченный четвёртый меморандум и стал его доделывать. Как всё-таки удобно писать за столом при нормальном свете. А не на раскладном столике в зачастую ещё и трясущемся самолёте.
*******На встречу со Сталиным меня пригласили через два дня. Встреча состоялась на ближней даче. Разговаривали мы с ИВС один на один. После того как я рассказал свою историю и передал подготовленные мной меморандумы. ИВС спросил.
— Значит вы себя полностью ассоциируете с прежней личностью, Рагатиным Александром Ивановичем 1965 г. рождения?
— Да товарищ Сталин, какого либо слияния личностей у меня не произошло, для себя я тот же что и был Рагатин Александр Иванович, только в новом теле.
— Тогда я буду обращаться к вам товарищ Рагатин, ви не против?
— Наоборот, буду только рад.
— И всю эту эпопею с организацией «Южной Электротехнической Корпорации», товарищ Рагатин ви предложили с целью, что мы к вашим советам прислушались?
— Самая главная цель у меня, максимально помочь Родине снизить потери в будущей войне с нацистской Германией и вторая цель, постараться не допустить развала Советского Союза. Передача мной информационных пакетов с новыми технологиями и разработками преследовала именно эти цели. Не зная поначалу, насколько к переданной мной информации отнесутся внимательно и серьёзно, я и предложил организовать такую корпорацию. Что бы делом доказать что заслуживаю доверия, а к переданной мной информации относились с вниманием. Организация корпорации даёт и хорошую возможность помочь СССР и РККА с радиотехникой, полноприводными автомобилями, обойти эмбарго США при закупке необходимого технического оборудования в штатах. А так же, что бы на примере «Южной Электротехнической Корпорации» показать эффективность использования тестовых методик, при подборе кадров в промышленности, армии, в управленческом аппарате. Организацию корпорации следует рассматривать именно в этом контексте. Если бы я сразу был уверен, что мне поверят, а не сочтут психом или шпионом и я смогу донести до руководства страны свои знания. Приехал бы ещё в марте прошлого года.
— Хорошо товарищ Рагатин, я понял ваши мотивы по идее организации корпорации. Ваш товарищ «попаданец», как вы выражаетесь, сказал Сталин и слегка усмехнулся. Тоже приложил массу усилий, для изменениями истории будущей войны. И объяснил, почему он так действовал. А ви товарищ Рагатин, почему столько усилий приложили к этому?
— Если местный «попавщий» в это время, уже рассказал ход истории Великой Отечественной Войны. Про людские потери понесённые странной, про колоссальный урон экономики и промышленности. Я товарищ Сталин, смогу рассказать только о своей личной мотивации, что не позволила мне остаться безучастным.
— Вот и расскажите о ваших личных побудительных мотивах, товарищ Рагатин. Вы же могли легко стать миллиардером в США, а вместо этого СССР стали помогать, в Мексике чуть революцию не устроили.
Я с удивлением посмотрел на него, тот улыбался в прокуренные усы. Невероятно, Вождь меня подкалывает!? Это настолько не вписывалось в известный мне образ Сталина, что я несколько растерялся и был сбит с толку. Чего он хочет добиться? Почти сразу сообразил. Вывести из эмоционального равновесия и услышать не только логическое и сухое построение мотива, но и мою эмоциональную оценку. Зачем? Ну наверное что бы лучше меня понять и понять мотивы моих поступков. Договорились товарищ Сталин, усмехнулся я про себя. Получите что желаете, мне срывать нечего, так будет даже намного проще объяснить.
— Да, мог бы, но «Родина не там, где тепло жопе, а Родина там, где тепло душе!». А моей душе «тепло» в России. Я товарищ Сталин, ни когда не отделял и не отделяю себя от Родины. Война нанесла моей стране страшнейший урон, и хоть я родился через двадцать лет после войны, это очень хорошо понял и прочувствовал, для меня это как не заживающая рана, кровоточащая при воспоминании. В прошлой жизни у меня не было абсолютной памяти, но со школы я знал и помнил наизусть стихи Константина Симонова, написанные им 1971 году.
Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
А к мертвым, выправив билет,
Все едет кто-нибудь из близких,
И время добавляет в списки
Еще кого-то, кого нет…
И ставит,
ставит
обелиски.
— Более точно и емко выразить, чем написал поэт у меня, не получиться. Погибли не десятки и сотни тысяч, погибли миллионы и миллионы! Погибли лучшие представители молодого поколения, цвет генофонда Советской России! Те, кто должен был строить новое процветающее, справедливое, прекрасное будущее в нашей стране! Те, кто должны были строить коммунизм! Лучшие люди в большинстве погибли на войне, а всякие «человекообразные животные» в большинстве своём выжили и отсиделись в тылу и на тихих тёплых должностях. После войны страну нужно было поднимать из пепелища и разрухи, лучшие люди опять идут на самые важные и трудные направления. Восстанавливают разрушенные войной города, заводы, колхозы, борются с преступностью и фашистскими недобитками. Они делают реальное дело, восстанавливают страну из после военной разрухи. А в это время, «человекообразные животные» массово пролезают в партию и властные структуры, начинают разлагать страну изнутри, отравляя окружающих своей мелкобуржуазной идеологией безудержного потребительства, стяжательства, мещанства, эгоцентризма, подменяют власть народа на власть партийной бюрократии и парт. номенклатуры. Противостоять «человекообразным животным» могли бы настоящие коммунисты и лучшие люди страны, но их осталось мало после войны, те кто не погиб занят реальным делом а не борьбой за начальственные кресла и спец. распределители. После войны СССР был как человек после тяжёлой болезни с сильно ослабленным иммунитетом. Пользуясь этим «человекообразные животные» как раковые метастазы, постепенно проникли во все сферы управления странной, как результат СССР был парализован, а затем и разрушен.
