Алексей Кулаков - Магнатъ
– Болье-сюр-Мер.
Вальяжно развалившись на сиденье покачивающегося на ходу экипажа и время от времени посматривая по сторонам, пассажир едва заметно улыбался.
«Надо же, какой шевалье шустрый оказался! Не ожидал, не ожидал… Впрочем, это ничего не меняет – вернется к себе и будет сидеть как мышь под веником, тихо и не отсвечивая… М-да. Был я в Ницце и ни разу не искупался на ее знаменитых пляжах, а к тому же так и не посетил ее не менее знаменитых ресторанов и казино… Зато спокойно отстрелялся с помощью шевалье по одному из великих князей империи, потратив на это чуть менее десяти тысяч рублей. Кому как – а на мой взгляд, я прекрасно отдохнул и развеялся».
Покинув экипаж рядом с небольшим отелем «Ль’Авр Бле», бывший граф Дракула окинул его окрестности безразличным взором, после чего зашагал к вокзалу: поезд на Монако ждать не будет!..
Ровно через трое суток этот же мужчина, странным образом помолодевший и постройневший, к тому же еще и обзаведшийся щегольской бородкой и тоненькими рыжеватыми усами, зашел в купе поезда Париж – Санкт-Петербург. Где первым же делом бросил на столик трость и саквояж и с явным вздохом облегчения завалился на широкий диван. Когда картинка за окном дернулась, он устроился поудобнее, поправил что-то неприметное на левой руке и замурлыкал тихую мелодию. И если бы только кто-то исхитрился подобраться близко и ее услышать (а еще в совершенстве знал бы русский язык), то этот невероятно ловкий некто вполне мог бы разобрать довольно странные слова:
– Не кочегары мы, не плотники – но сожалений горьких нет…
Глава 10
Пятнадцатого октября одна тысяча восемьсот девяносто второго года на главном (потому что единственном) перроне Сестрорецкого вокзала собралась интересная группа мужчин. Одинаково рослые, мощные, двигающиеся с какой-то кошачьей грацией, они провожали своего товарища в дальнюю дорогу. Очень дальнюю – и в весьма суровые края. Вот только Сошников, которого суд приговорил за неумышленное убийство железнодорожного вора к двухлетнему поселению в Сибири, подавленным или хотя бы мало-мальски расстроенным не выглядел – потому как уезжал не отбывать наказание, а всего лишь в командировку.
– Ну что, брат, до встречи?
По очереди обнявшись с каждым из тринадцати провожающих, Демид глубоко вздохнул, прощаясь с привычной обстановкой и кругом общения. Еще раз огляделся, со значением всем подмигнул и пропал за фигурой кондуктора, зайдя в зеленый вагон. Нашел свое место, успокаивающе улыбнулся жене, шикнул на старшенького, чтобы тот сидел спокойно, и пошел проверить – как там устроился десяток его новых подчиненных, до недавнего времени работавших в фабричной охране. Все, как и он, были семейными мужиками, все отслужили свое в пограничной страже, много знали и еще больше умели, вот только, в отличие от него, ехали на Дальний Восток не в долгую командировку, а навсегда. Чтобы осесть там на земле и спокойно жить и работать… амурскими егерями. И то, что их только десять, никого не смущало – ранней весной следующего года из Сестрорецка отправятся по их следу новые десятки. И будут они выезжать до тех пор, пока дальневосточные владения князя Агренева не станут полностью защищены от разных там браконьеров и воров, а его работники – от любых посягательств на их жизнь и здоровье.
– Двинулись, что ли?
Словно навсегда прощаясь с городом, тоскливо завыл паровозный гудок…
Ту-у!..
Оставшиеся на перроне экспедиторы терпеливо дождались отправления состава, молча переглянулись и зашагали в поселок, проигнорировав все зазывания и вопросы привокзальной извозчицкой братии. Еще недавно их было пятнадцать, и все было хорошо – а теперь командир ими недоволен, вдобавок один из них уехал, а второй… Второй навеки упокоился в закрытом, и очень добротно заколоченном гробу: тело Глеба, скинутое в канализационный коллектор и вынесенное Неглинкой в спокойные струи Москвы-реки (где его и увидели мальчишки-рыбаки), успело основательно испортиться и разбухнуть. Так основательно, что опознать его еще можно было, а вот нормально попрощаться не получилось. О том же самом думал и их непосредственный начальник, направляющийся от проходной на третий этаж управы, – а еще невольно вспомнил, как тяжело было говорить его жене и детям о том, что их отец и муж никогда больше не вернется. Его ведь вина, он всем экспедиторам прямой начальник!.. Грузно усевшись за свой стол и оглядев сразу пять папок с важными бумагами, уже неделю ждавшими его внимания, господин главный инспектор Русской оружейной компании обреченно вздохнул и подтянул к себе первую укладку:
– И как только ты, командир, умудряешься не потонуть в этой бумажной трясине?..
В это же время, примерно в сорока верстах от Сестрорецка, стоя на утоптанной земле Ораниенбаумской офицерской стрелковой школы, князь Агренев повел глазами по сторонам – на какое-то мгновение ему вдруг показалось… Впрочем, нет, все было так, как и должно. Работники компании давно уже заняли свои места, оборудование (в том числе и стреляющее) было трижды проверено, а зрители, поблескивающие золотом погон, а также лысинами и моноклями, приготовились полной мерой наслаждаться очередным «пикничком для избранных», устроенным известным оружейным магнатом.
– Господа! С вашего разрешения, я позволю себе пренебречь долгими вступительными речами, ведь краткость, присущая всем военным, является еще и сестрой таланта.
Одновременно с этим словами на дальнем конце полигона стали появляться мишени, раскрашенные весьма интересным образом – в цвета русской пехоты.
– Предположим, что вон там готовится к атаке рота. А там…
Рука в серой перчатке плавно указала на недлинный окоп полного профиля, в коем сидели шестеро мужчин в пятнистой форме, вооруженных новыми винтовками, и пулеметный расчет – последний как раз сноровисто заправлял ленту-«двухсотку» в свое тупорылое «орудие производства».
– …пехотное отделение при поддержке пулемета. Расстояние между ними – что-то около ста саженей. Скорость передвижения мишеней соответствует таковой у бегущего во весь рост солдата, построение – согласно действующему уставу.
Многочисленные гости оживленно загудели: наконец-то получили свое объяснение несколько десятков рельсовых «ниток», проложенных прямо по полигону, пыхтящая в большой яме паровая лебедка и прочие непонятные конструкции.
– Итак, начнем, господа.
Пахффыр!
Хлопнула ракетница, посылая в небо яркий зеленый огонек, – и деревянные пехотинцы двинулись вперед, постепенно набирая довольно высокую скорость.
Та-та-та-та-та…
Пулеметная очередь казалась бесконечной, немного оглушая своим басовитым треском. Пауза в несколько секунд, заполненная слитным хлопком шести винтовочных выстрелов, – и БАС опять заговорил, выбивая множество щепок из последних целых мишеней.
– Все! Рота, по сути, перестала существовать как воинская сила, ценою всего лишь примерно трехсот – четырехсот ружейных патронов. Это даже со всеми сопутствующими столь интенсивной стрельбе тратами – всего пятнадцать – двадцать рублей. В то время как на должную подготовку, содержание и вооружение ОДНОГО солдата Русской императорской армии казна тратит не меньше двухсот пятидесяти рублей. В год. Довольно выгодный размен для противников империи, не правда ли, господа?
Генералы, среди которых на сей раз присутствовал и признанный авторитет военного дела, командующий войсками Киевского военного округа, автор довольно популярного (особенно среди генштабистов) труда «Учебник тактики» генерал-адъютант Драгомиров, печально известный своим неприятием любого скорострельного оружия и военных игр, начали оживленно обмениваться мнениями. А неприметный человечек, во время всего действа размеренно крутивший ручку кинокамеры, поймал разрешающий кивок молодого аристократа, подхватил треногу и заторопился в сторону «героически погибших солдат», дабы отснять несколько крупных планов.
– Через несколько минут мишенное поле приведут в порядок, и если будут желающие лично проверить мое, признаюсь, довольно дерзкое утверждение… Что же. Тогда давайте предположим, что, раз атака пехотой провалилась, в дело пойдет кавалерия.
Кинорепортер быстро убрался прочь, на дальнем конце полигона разом поднялись высокие мишени, раскрашенные в цвета русских драгун, и многие заметили, что расстояние атаки увеличилось до двухсот саженей.
Пахффыр!
Стоило ярко-зеленому огоньку подняться в небо на свой первый десяток метров, как эскадрон «драгун» очень резво двинулся вперед, моментально набрав высокую скорость.
Последняя мишень упала в трех саженях от окопа – с двумя дырками от пуль в груди «всадника» и тремя не менее аккуратными отверстиями в силуэте его «коня».
