Андрей Завадский - Утро псового лая. День вторжения-1 (том 1-2)
-- Леша, осторожнее! Ракеты! - раздался в шлемофоне предостерегающий окрик ведомого, забывшего позывные и субординацию. - У душманов "Стингеры"!
Не все бандиты были напуганы появлением русских вертолетов. Хотя паника охватила многих, кое-кто сохранял спокойствие, тем более, сейчас в руках афганцев было надежное и грозное оружие, уже унесшее жизни многих неосторожных пилотов. Ручные зенитно-ракетные комплексы FIM-92A "Стингер" американского производства, совсем недавно начавшие поступать из соседнего Пакистана, были намного опаснее, чем поставляемые штатовцами же ракеты "Ред Ай", которыми душманы пользовались раньше.
Именно усилившаяся в последние месяцы угроза ракетного обстрела заставила отказаться фронтовую авиацию от практики постоянного сопровождения армейских колонн. Устраивая засады возле дорог, моджахеды легко могли сбивать медленно, чтобы не слишком далеко отрываться от прикрываемых подразделений, летящие вертолеты.
Спецназ старался вовсю, устраивая засады и один за другим уничтожая перевозящие через границу оружие караваны. Однако, несмотря на все усилия бойцов, лишь считанные недели назад удалось захватить пару неповрежденных "Стингеров", которые уже отправились в Союз, чтобы там специалисты смогли изучить новое оружие и придумать, как защититься от него. Пока же вертолеты и штурмовики один за другим гибли, сраженные дьявольски точными выстрелами, оборвавшими жизни уже не одного пилота. Эти ракеты было непросто обмануть, еще сложнее было уклониться от них, сорвать захват, и то, что первый "Стингер", выпущенный укрывшимися среди камней моджахедами разорвался в стороне, привлеченный одной из инфракрасных ловушек, следовало считать большой удачей.
-- Дьявол, - пилот первого вертолета выругался, боковым зрением заметив на мгновение вспыхнувший слева от его машины огненный шар. - Слава, где они? Ты их видишь?
-- Северный склон, - ведомый все же успел разглядеть, откуда была запущена ракета. - Почти на вершине горы.
-- Твари, сейчас вы у меня попляшете, - вновь набрав высоту, ведущий развернул свой вертолет в указанном напарником направлении. - Давай, Коля, по склону из всех стволов!
Пилота охватил азарт боя, и чувство страха, неизменно появлявшееся перед каждой схваткой, несмотря на то, что схваток этих на счету пилота, носившего звание майора и уже несколько месяцев командовавшего эскадрильей винтокрылых штурмовиков, было больше сотни, исчезло.
Вид десятитонного вертолета, закованного в прочнейший титановый панцирь, ощетинившегося стволами и заостренными обтекателями ракет, был страшен, и мало кто мог бы остаться спокойным, наблюдая, как этот рукотворный монстр неумолимо приближается на скорости свыше трехсот километров в час. И сидевший в передней кабине полого пикирующего Ми-24 стрелок видел, как скатывались вниз по склону, прямо под пули воспрянувших духом десантников, афганцы, из которых почти никто даже не вспомнил о своем оружии, благо автоматы против брони смертоносной "Чертовой колесницы" были абсолютно бесполезны.
Следы вырвавшихся из-под крыльев идущего в атаку вертолета ракет протянулись к вершине горы, на которой выбрали себе позиции расчеты душманских "Стингеров". На держателях под плоскостями Ми-24П были подвешены четыре пусковые установки, каждая на тридцать две неуправляемые ракеты С-5 калибром пятьдесят семь миллиметров. Часть ракет была оснащена обычной осколочной боевой частью, другие при взрыве разбрасывали вокруг сотни стальных игл, с нескольких шагов насквозь пронзавших человеческое тело. Против душманов, не задумывавшихся о бронежилетах, это было страшное оружие.
Но не все моджахеды поддались панике, хотя сохранить самообладание, когда над тобой кружат изрыгающие огонь титановые "хищники", было непросто. С противоположного склона ущелья к пикирующему вертолету командира звена протянулись инверсионные следы сразу двух ракет, привлеченных теплом запущенных на максимальные обороты турбин.
-- Леха, ракеты сзади, - ведомый, чей вертолет находился выше, прикрывая командира, крикнул в микрофон, предупреждая атакованный экипаж: - Два "Стингера" сзади! Уклоняйся!
-- Маневрирую, - майор рванул штурвал, набирая высоту. Позади взмывшего свечой в небо вертолета рассыпались воздухе гроздья тепловых ракет-ловушек. Один "Стингер" захватил "обманку", и двухкилограммовая боеголовка взорвалась в стороне, не причинив вреда пытающемуся уйти от атаки вертолету. Но вторая ракета надежно "держала" настоящую цель, и сноп осколков пробил корпус, корежа турбины.
-- Я подбит, - пилот поврежденного "крокодила", за которым протянулся дымный шлейф, рванул штурвал, пытаясь набрать высоту. Скалы едва не цеплялись за бронированное брюхо, и нигде не было видно подходящего места для посадки. - Двигатели вышли из строя. Теряю высоту. Я падаю, падаю!
Ему почти удалось исполнить задуманное, набрав так нужную сейчас высоту. Каждый лишний метр, отделявший обреченную машину от такой опасной земли, позволял затем превратить падение в управляемый полет, совершив пусть и жесткую, но все-таки посадку, после которой у экипажа были бы шансы остаться в живых. Но там, внизу, были те, кто не желал упускать уже поврежденный вертолет. Еще бы, ведь за уничтоженный вертолет неведомые покровители щедро отсыпали удачливым стрелкам даже не афгани, а настоящие доллары!
Рванувшись, словно смертельно раненый зверь, собравший последние силы, Ми-24 смог перевалить через гребень горы, и тут же вслед ему из складок скал устремилась еще одна ракета. Пилот атакованной "вертушки" слышал, как кричал ему об опасности командир экипажа ведомой машины, но сделать ничего уже не мог, и "Стингер" разорвался под брюхом вертолета.
Взрыв подбросил вертолет вверх на несколько метров, а затем потерявшая всякое управление машина камнем ринулась к видневшимся внизу скалам. Земля, выжженный безжалостным солнцем склон горы, усеянный походившими на зубы мифического дракона камнями, метнулся в лицо. Рвя сухожилия, пилот попытался выровнять машину, но было уже поздно. Мир вздрогнул, мощнейший удар сотряс машину, а затем мир окутала тьма.
Алесей Швецов вздрогнул и открыл глаза, невидящим взглядом уставившись в потолок. Он все еще был там, в безымянном ущелье, и скалы стремительно неслись ему навстречу.
-- Господи, - прошептал Алексей, стряхивая с себя вязкие путы кошмара. - Приснится же такое!
Перед глазами приподнявшегося на локтях президента еще стоял стремительно несущийся навстречу склон горы, и слышался истошный крик стрелка, точно знавшего, что он-то при столкновении наверняка погибнет.
-- Алеша, - Юлия, почувствовав, что муж проснулся, открыла глаза, взволнованно взглянув на него. - Что с тобой? Что-то случилось?
-- Нет, просто дурной сон приснился, - Алексей коснулся губами ее щеки, ощутив шелковистую кожу. - Спи, дорогая, еще рано.
Женщина, успокоившись, снова уснула, а Алексей, немигающим взглядом уставившись в потолок, погрузился в воспоминания. Тот вылет стал последним, который майор Швецов, командир эскадрильи, совершил в Афганистане, и едва не оборвал карьеру офицера, как строевого летчика. Не желавший сидеть в штабе, хотя никто не нашел бы это предосудительным, майор слишком часто рисковал своей жизнью, личным примером поднимая боевой дух своих экипажей, и то, что один из вылетов завершился трагедий, было закономерно.
Два "Стингера" тогда прервали полет майора, чудом сумевшего совершить посадку в нескольких десятках километров от той дороги, где сражались окруженные десантники. Стрелок, старший лейтенант Николай Овсяников, погиб. Швецов сумел вытащить его из страшно искореженной кабины, еще живого, но не способного самостоятельно передвигаться, но спасти жизнь товарища, имея лишь пару перевязочных пакетов, Алексей не смог. Погибшего товарища пришлось бросить, закидав камнями, ведь времени на то, чтобы предать его земле, как полагается, не было.
А потом были двое суток бега по горам, и постоянное чувство чужого взгляда в спину. Душманы, всюду имевшие своих людей, а потому, видимо, знавшие, кто сидел за штурвалом сбитого вертолета, быстро добрались к месту падения, и Швецов едва успел скрыться. Возможно, потом контрразведка и нашла того, кто сообщил моджахедам, что на выручку попавшей в засаду колонне "шурави" полетел сам Швецов, за то время, что он провел в Афганистане, ставший для многих душманов личным врагом.
Самый молодой командир эскадрильи, по мнению многих слишком быстро взбиравшийся по карьерной лестнице, он не был готов только приказывать, и в подчас самоубийственных атаках на врывшихся в камень моджахедов забрал немало чужих жизней, заронив в души выживших жажду мести. Предателем мог быть как афганец, которых на базе в Баграме было полно, так и свой, русский. Но все это в тот момент было неважно.
Прекрасно ориентировавшиеся в родных горах моджахеды, убедившись, что пилот сбитого вертолета уцелел, устроили настоящую облаву. Двое суток бешеной погони, когда невозможно было остановиться больше, чем на минуту, измотали Швецова, но жажда жизни и понимание того, что с ним случится, если он попадется в руки врага, были сильнее, чем страдания утомленной плоти. Он почти смог вырваться из смыкавшегося кольца, и все же силы были неравны. Несколько раз над головой проносились свои вертолеты, но нечем было подать знак, да и опасно было садиться в диких горах, под огнем душманов, не всякий пилот пошел бы на такой риск.
