ГОН (СИ) - Калошин Вячеслав

В общем, радостные врачи, обломавшиеся с Леонидом Ильичем, тут же накинулись на меня. И теперь я лежу в персональной палате той самой кремлевской больницы. Персональной не потому что я такая шишка, а потому что других тут нет. Наверняка, как оклемаюсь, выпнут в место попроще...

– Вот, Михаил Андреевич, полюбуйся на героя!

Да что же это такое! В двери стоял улыбающийся Брежнев и радостно подталкивал ко мне хмурого Суслова...

Глава 26

– Александр Васильевич, это вы писали?

Приняв протянутую папку, я открыл и быстренько пролистал ее. Надо же, кто-то аккуратно сфотографировал каждый разворот в блокноте и увеличив, распечатал. Грузинские события, которых не случились, будущее восстание в Венгрии... Правда, про атомную энергию что-то не видно. Отдали другому?

– Да, это мое – вздохнув, я протянул папку обратно.

– Что-то не так? – Суслов поправил очки и попытался придавить меня взглядом.

– Да все не так. – я перевел взгляд на продолжающего улыбаться Брежнева – Леонид Ильич, ну зачем?

– Надо Саша, надо.

Я осторожно оперся о спинку кровати и глубоко вздохнул. Внутри меня клокотал ядреный микс из обиды и расстройства. Ну как же так, я столько раз говорил о секретности и нате вам на блюдечке. Сразу придушить или чуть погодить?

– Давид Моисеевич, оставьте нас, пожалуйста, одних. – Поняв по-своему мое молчание, Брежнев развернулся к айболиту.

Это он верно. Сейчас тут будет такое, что хрен объяснишь с точки зрения современной науки. Суслов наконец-то понял, что его гипнотизирующий взгляд совершенно не работает и начал оглядывать палату.

– Ладно, раз надо, то давайте приступим. – я дождался щелчка замка в двери – для начала давайте садитесь...

Бросив взгляд в сторону, я зацепился глазами за табурет. Нет, хорошая все-таки у секретарей КПСС палата - тут даже табуретки оснащены колесиками. В гробовой тишине я телекинезом подтащил одну сначала к Брежневу, а следом и вторую к Суслову. Да, завхоз тут тоже не прохлаждается: все смазано и ничего не скрипит.

– Итак, товарищ Суслов, давайте для начала я сначала расскажу про себя – я уперся взглядом ему в переносицу – а потом уже пройдусь по вам.

Надо же, сдержался, хотя и покраснел как перезрелый томат. Ничего, сердце выдержит, хотя лечилка уже обнаружила первые предпосылки к стенокардии. Да и если инфаркт бахнет, то все-таки мы в больнице – стоит заорать, как куча медицинских светил прибежит...

Наблюдая за состоянием Суслова, я кратко пробежался по своей истории в этом мире. Ага, все верно: сначала успокоим сказочкой о практически идеальном жителе страны. Не был, не привлекался, работаю в меру сил и всячески наношу пользу обществу. А то, что сверхспособности появились, так это так получилось, случайно. Передать не могу, принцип действия не знаю и даже не спрашивайте. Но не утаил в себе, начал делиться и прочее. В общем, хороший мальчик, разве что на скрипочке не играю.

- ... Теперь перейдем к бумагам – я наконец-то позволил взгляду Суслова поймать мой – как вы наверняка заметили, в моих записях Вам отводится очень незавидная роль...

Ух, как подобрался. Нет, ну вот что такого повернулось в мозгах умнейшего мужика, что он настолько зашорился? Ведь не дадут прозвище «серый кардинал» тупому и недалекому. А этот прекрасно себя чувствовал при Сталине, вознесся при Хрущеве и отлил себя в гранит при Брежневе. Ладно, держи пилюлю...

Для начала я кратко пробежался по его биографии. Где родился, как жил. Аккуратно поколупался в ранке Ростовского обкома, где он стал инициатором усиления репрессий в 39-40-м году. Потом перешел к Еврейскому антифашистскому комитету, где стал двигателем еще одной волны убийств. 140 человек, среди них бывший заместитель наркома иностранных дел СССР, начальник Совинформбюро Лозовский, заместитель министра Госконтроля РСФСР Брегман, главный врач Центральной клинической больницы имени Боткина Шимелиович и куча других. Все расстреляны и все оправданы, правда в будущем.

Я оценивающе поглядел на Михаил Андреевича – хватит или еще продолжить? Кажется, пора наступать на больную мозоль, а то кажется, он все пропускает мимо ушей. Расслабился, смотрит изучающе. Видимо решил, что я каким-то образом получил доступ до его личного дела и теперь осталось только установить, каким образом.

– А теперь о главном. В основе философии марксизма лежит гегелевская идея постоянного развития, изменения, движения и прежде всего самого учения. Главный идеолог партии обязан быть самым идеологически подвижным, ярким, пребывающим на переднем крае развития мировой философии мыслителем. Таким был сам Маркс. А вот догматический Маркс это полнейший абсурд, это полностью мертвая система.

Во какие фразы мне познание вытащило, а? Сам бы ни за что такое не придумал... Ладно, скоро все закончится, вон, опять краснеть начал.

– И вот вы, став главным идеологом, возводите догму на пьедестал и стараетесь все законсервировать. Ваш главный лозунг «как бы чего не вышло». Вы исповедуете полное равенство и аскетизм даже безо всякой цели и смысла...

– Молчать! – Суслова аж подбросило со стула – Ты кто такой?

– Тот, кто знает, что именно ты стал одной из главных причин развала Союза! Советских Социалистических! Республик! – я буквально забил восклицательными знаками любую попытку возразить.

Все, теперь мне точно конец. Интересно, кто был последним человеком, посмевшим ему тыкать в лицо? Сталин? Нет, наверняка кто-то еще раньше... И познание чего-то молчит, видимо не сохранили архивы фамилии несчастного.

– Во-о-он! – бедного айболита, рискнувшего заглянуть на шум, буквально вынесло в коридор сдвоенным ревом секретарей ЦК.

Кстати, а ведь историки не врали: даже на мой непритязательный взгляд, пиджак Суслова уже всячески просился на роль половой тряпки. Нет, не подумайте ничего такого: дырок еще нет, а вот ткань уже вся исшоркалась. Вот он, ярчайший пример аскетизма, возведенного в догму и от этого превратившийся в идиотизм. И что теперь делать?

– СССР исчезнет? Почему ты об этом молчал? – Ну вот наконец-то и дорогого Леонида Ильича проняло.

– А вы спрашивали? Но вам волноваться не о чем. Вы обои... Тьфу! В общем, вы умрете раньше.

– Вы и даты смерти знаете? - надо же, как быстро Суслов взял себя в руки.

– Да, но только изначальные.

– Это как?

Черт, он точно все пропустил мимо своих ушей. Пришлось снова рассказывать про познание, его возможностях и временном диапазоне. Как и о том, что сведения там остаются неизменными. Как минимум описание доклада Хрущева и событий в Грузии со временем совершенно не изменились.

– Чем можете подтвердить точность дат?

Да он издевается, что ли? Или просто проснулась в нем дотошность?

– Какой день у нас на дворе? – я снова закрутил головой, теперь уже в поисках календаря.

– 21 апреля.

– Ну тогда идите и проверяйте. Сегодня в америке песня Элвиса Пресли окажется на самом верху рейтинга слушателей. А завтра... Черт! – я запнулся.

Ну вот сколько раз я давал себе обещание регулярно просматривать календари со всякими происшествиями? Ведь чуть не пропустил!

– А завтра ... – я откашлялся – произойдет крушение самолета Ил-14, следующего из Москвы в Тбилиси. Сразу после взлета из аэропорта Сухуми он упадет в море. Все находящиеся на борту 6 человек погибнут. Причины катастрофы не опубликованы.

– Так, ты лежишь здесь и ни шагу из палаты – тонкий палец словно выстрелил из сухощавой руки. – завтра поговорим! Леонид, пошли! – а это он уже Брежневу

Ой, напугал ежа голой жопой. Может, продемонстрировать ему любимый прием Дарта Вейдера? Поболтает немного ногами над полом в удушающем захвате, глядишь и поверит в неизвестные силы... Хотя нет, надо сначала потренироваться на бесполезных членах социалистического общества, а то сломаю ненароком что-нить и аглы. И рассказывай потом Брежневу, что не хотел...