На одной волне (СИ) - Лебедева Наталия Евгеньевна

— Продолжай, — тихо велел глава государства.

— Так вот я знаю, что за последствия психической травмы у вашей жены. 1956-й год, Венгрия, Будапешт. Так?

— Если ты сможешь её вылечить… — голос Андропова стал хриплым от волнения. — Я тебя озолочу.

— Юрий Владимирович, так он не падкий на деньги, — усмехнулся Суслов-младший. — Я тут нарыл о нём кое-какую информацию… он премию за рационализаторское предложение потратил на электронные компоненты и сам премировал рабочих своего цеха. Из собственного кармана. Выиграл в «Спортлото» крупный приз и потратил на лечение своего шурина. Нет, вру — ещё купил машину, но на курсах обучаются его сестра, шурин и вот эта милая барышня, так что могу с большой долей вероятности предположить, что машина станет использоваться всей семьёй. Я прав? — повернулся он к Иванову.

— Правы, — кивнул тот. — Мы с сестрой нашли друг друга около семи лет назад. А до этого жизнь нас раскидала по разным детдомам. Как вы думаете, я что-нибудь для неё пожалею? Или для своей жены? Я привык к минимализму — жизнь в детдоме не сахар. А деньги мне помогают сделать жизнь моих близких людей или друзей чуть лучше, чем было до этого.

— Та-а-ак, — протянул Суслов-младший. — Значит, после лечения мы товарища Иванова помещаем в большую такую стеклянную клетку, и будем возить по всей стране с надписью — житель другого мира.

— Не надо! — с пылом возразила Катя. — Зачем вы на добро злом собрались платить? Тогда и меня в эту клетку засуньте!

— Стоп-стоп-стоп, — миролюбиво поднял руки Револий Михайлович. — Я же пошутил.

— Я за Костю жизнь готова отдать и поэтому не допущу, чтобы над ним так неудачно шутили, — девушка сделала недовольную физиономию.

— Револий, ты действительно неудачно пошутил, — заметил Андропов. — Они, как я вижу, оба идеалисты, так что иронию не всегда понимают. Но это даже хорошо — такие люди дорогого стоят.

Вскипевший чайник нарушил их разговоры. Катя встрепенулась, открыла заварочный, затем развернула капсулу с травами и аккуратно высыпала её содержимое внутрь, следом налила туда кипяток. Закрыв крышку, она подхватила висевшее на спинке кровати полотенце и тщательно укутала чайник.

— Настаиваться будет десять минут, после чего следует дождаться остывания до комнатной температуры и выпить тремя кружками через каждый час. Знаю, что будет тяжеловато, но необходимо. После этого приготовьтесь сходить по нужде в туалет.

— Понял, — ответил Андропов. — Константин, следующая процедура когда?

— Только завтра в обед. Понимаете, сегодня я дал вам полуторную дозу, и, чтобы не было обратного эффекта, нужно выдержать пропорцию излучения и времени. И прошу вас — никаких нагрузок! Я осознаю, что есть дела, которые требуют безотлагательного вмешательства, но сейчас для вас стоит вопрос жизни и прямо противоположный ему.

— Сколько продлится лечение? — спросил глава государства.

— В вашем запущенном случае десять дней.

— Думаю, что смогу взять передышку. Револий, доведи до моего секретаря, что в связи с приступом болезни я взял краткосрочный отпуск. Только документы с красным грифом можно приносить на подпись. Остальные подождут.

— А если Пельше сунется проведать?

— Не принимать никого. Скажешь, врачи категорически запретили.

Маленькая интерлюдия. 4 августа 1982 года. г. Рябиновск. Старая площадка приборостроительного завода

— Товарищ Шмелёв, а где Константин Сергеевич? — Борис Туманов с утра хотел показать руководству новый усилитель для бас-гитары, но не нашёл того на заводе. Увидев родственника Иванова, он не преминул задать этот вопрос.

— Константин Сергеевич срочно уехал в командировку, — ещё вчера вечером Михаила и Ирину об этом поставила в известность парторг, поэтому тот со знанием дела ответил молодому дарованию. — А ты чего хотел?

— У нас усилитель готов, а теперь нужно утвердить эскиз корпуса гитары.

— Ближе к обеду с новой площадки вернётся Ирина Сергеевна, вот она может помочь тебе с эскизом.

— Это как? — опешил парень. — Она же юрист, а не радиоэлектронщик.

— Ирина Сергеевна во времена студенчества играла в музыкальной группе. А в МГУ, сам понимаешь, техника серьёзная — зарубежная. Думаю, что габариты и рельеф гитары она помнит хорошо.

Через час Шмелёва прибыла на площадку, и вскоре её обступила чета Тумановых.

— Ирина Сергеевна, ваш муж сказал Боре, что вы разбираетесь в гитарах. Это правда?

— Скажем, я играла на бас-гитаре и довольно неплохо. А что вас интересует?

— Размеры, форма, размещение органов управления звуком.

— Ага… — задумалась она. — А давайте посмотрим ваши эскизы. Где они?

— У нас в кабинете.

— Тогда пройдёмте, — они дошли до помещения. На столе лежали чертежи. Ира взяла один из них и развернула на всю длину, внимательно рассматривая рисунок. — Думаю, что гитаристу будет неудобно вот здесь и здесь, — указала она подвернувшимся карандашом на корпус и ручки управления. — Я бы точно не купила такую для себя.

— А как надо? — поинтересовался Борис.

— Сейчас покажу… — она аккуратно стала выводить новую форму поверх имеющейся. — Вот так… и регуляторы я бы поставила вот здесь… здесь… и здесь. Да и гриф не мешало бы чуть видоизменить… вот так… — её рука снова начала исправлять эскиз, видоизменяя форму грифа. — И вот так… — Ира отпрянула от стола, любуясь новой формой гитары, очень похожей на ту, на которой она играла в студенческой группе в другом мире.

— Класс! — резюмировала Тоня. — Необычная, но очень притягивающая форма.

— Цветные карандаши есть?

— Да. Вот, возьмите, — Туманова достала коробку с ними и протянула её Шмелёвой.

— А теперь мы чуть украсим её… — гибкие пальцы девушки запорхали над эскизом, превращая чёрно-белое изображение в цветное. — И-и… во-о-от та-а-ак… Фу-у-ух… вроде всё.

— Обалдеть вообще… — выдохнул Борис. — А у вас гитара была чья? Штатовская?

— Да, именно оттуда. Но она тоже немного мешала вверху — корпус, во время покачивания в ритм мелодии, больно ширял в бок. А так будет очень даже ничего, — подмигнула она чете Тумановых.

— Да вы что, Ирин Сергевна! — с пылом возразил ей Борис. — Это шедевр! А как вы думаете, Константин Сергеевич одобрит этот эскиз?

— Открою вам ма-а-аленькую тайну — это направление веду я, — снова подмигнула им Ира. — Поэтому окончательное решение по внешнему виду будет приниматься с учётом моего мнения, а уж электронная начинка — это по другой части.

— Так её уже приняли за вариант для первого образца, — проинформировал Борис. — Осталось видоизменить макет платы, с учётом вашей корректировки корпуса, и можно собирать.

— Тогда чего стоим? Кого ждём? — усмехнулась она.

Тем временем. Дача главы государства

Андропов ещё с утра встретил чету Ивановых в хорошем настроении.

— Как вы себя чувствуете? — спросил у него Константин.

— Практически так же, как было до приступа. Конечно, вы не врачи и вряд ли понимаете в полной мере некоторые медицинские процессы, но скажу, что из меня выходила какая-то жёлтая субстанция… бр-р… даже вспоминать неприятно…

— Как написано в сопроводительной записке, в запущенной форме организм начнёт самоочищаться в интенсивной степени. Возможно, из вас выходит песок, — пожал плечами Костя.

— Я готов терпеть и не такое, чтобы излечиться. Ладно, пока будет новый сеанс лечения, давайте побеседуем по вашей теме, Константин. Перед приступом я немного успел почитать ваш объёмный труд — концепцию нового завода. Не буду вдаваться в подробности, но даже поверхностное ознакомление позволило мне с уважением отнестись к проекту. Только не пойму, что за термин СМД-компоненты?

— Это аббревиатура английского названия технологии изготовления электронных изделий на печатных платах — поверхностный монтаж, а также связанные с данным методом способы конструирования печатных узлов. Если сейчас платы в устройствах сверлятся, то в этой технологии сверления не потребуется. Ну, и величина элементов на порядок меньше нынешних. Как пример, приведу размеры вот этого устройства, — показал он на работающий прибор. — В исходном варианте, на таких СМД-компонентах, он похож на миниатюрный радиоприёмник. Нам с Катей пришлось заново проектировать платы с учётом имеющихся в наличии деталей.