Дмитрий Селин - Судьба наизнанку
Заинтригованный, Алексей легко оплатил счёт в сумме двух тысяч гривен и через два дня курьер доставил ему в офис большой запечатанный пакет. Внутри него был обещанный эксклюзив. Удостоверения УНКВД и Совнаркома, загранпаспорта Аргентины и прочих экзотических стран, пропуска в Кремль и пресс-карточки для Белого Дома, что в Вашингтоне, на Потомак-реке. Все документы с фотографиями и данными работников фирмы выглядели, на первый взгляд, как настоящее. Алексей позвонил Русакову и после благодарности за полученный пакет с подарками спросил его, как же он с таким счастьем и на свободе. На что босс канцтоваров, уже слегка подшофе, сообщил Мишину, что беспокоится не о чем - все документы довоенного образца и стилизованны - слово он выговаривал около минуты - под оригинал. Так что всё путём. Сотрудники были в восторге.
Теперь удачная шутка должна была стать ключом к свободе. Алексей миновал пустой торговый зал и, поздоровавшись с продавцами-консультантами, группой у кассы обсуждавших последние новости, узким коридором прошёл в небольшой кабинет директора. Только-только вмещавший стандартный офисный набор мебели для руководителей.
Русаков был весь в мыле. Видимо, только что он поговорил с кем-то по телефону и результат этого разговора был не в его пользу. Стук бросаемой трубки был слышен ещё в торговом зале.
- Привет - поздоровавшись, Сергей схватил со стола радиотрубку другого телефона - сейчас позвоню, подожди - он набрал номер.
- Сергей Иванович, здравствуйте, это Русаков. ... По поводу последнего инвойса. ... Какие нарушения? ... Точно так же, как предыдущая поставка ... Что? Как вывоз запрещён? ... Обращусь. ... К Максиму Витальевичу. ... Как? А кто решать будет? ... Да что Вы говорите? ... Конечно, подъеду. ... До свидания.
Он медленно положил трубку на стол.
- Хреново? - сочувственно спросил его Алексей, расположившись на узком диванчике напротив директорского стола. Несмотря на работающий кондиционер, кожа дивана была неприятно тёплой. Дверь в кабинет он предусмотрительно прикрыл.
- Ещё как - Сергей вскочил, достал из стола пачку дорогих сигарет. Встав прямо под льющимся из настенного блока кондиционера холодным воздухопадом, торопливо закурил.
- Контейнер на таможне застрял. Вытащить не могу второй день. Всё ещё на той неделе было проплачено, вчера надо было декларацию забирать. Всё как обычно. А тут - он затянулся - непонятки начались. То не так, это не эдак. Декларант у меня со вчерашнего дня на таможне сидит, всех обошёл. Толку - ноль! Уволю нахрен.
Немного остыв, Русаков вернулся за свой стол. Раздавил сигарету в гранитной пепельнице.
- Сейчас с замом говорил. Начальник таможни пропал, а он боится сам что-то решить. Договорились в 'Трёх медведях' встретится. Что ты улыбаешься?
- Значит, начальник таможни тоже свалить пытался.
- Ты о чём?
- О стрельбе в аэропорту. Слышал ведь?
- Слышал - Сергей понизил голос - там губер наш был с мэром, глава 'Ощадбанка', сам Корнеев и куча народу помельче. Но! - он сделал паузу - ни одного мента, хотя им звонили.
- Даже так?
- Да. Точно знаю.
- Так - Алексей задумался - теперь понятно, кто у нас сейчас главный. Червоненко решил вождём стать.
- .... - сказал Сергей. Теперь он раскуривал сигару. Открытый полупустой хьюмидор лежал с краю стола, у телефона. В его сафьяновых недрах осталось четыре сигары, - я вчера утром краем уха слышал, что наши власти учредили комитет особого, что ли, управления. Типа московского ГКЧП. Ещё того, 91 года. В воскресенье вечером его возглавлял губернатор, а уже утром в понедельник - некий Пилипко. Из военных. В воскресенье назначенный заместителем главы комитета, то есть губернатора.
- Быстро он с главментом переворот устроил. Вот тебе и тупой украинский сапог.
- Да - Русаков задумчиво выпустил к потолку дымовое кольцо - теперь есть кем от товарища Сталина откупится. Самых главных буржуинов повязали. При попытке к бегству. Сейчас начнут типа социализм строить. С харьковским лицом.
- Червоненко - добавил Алексей. Сергей снова выругался.
- Это как бы в России губернатором стал - он попытался вспомнить - ты про какого-то авторитета рассказывал. На Урале. Ещё братва у него была круче некуда - почти всех конкурентов зачистили.
- Хабаров, 'уралмашевский' лидер - сказал Алексей - неудачный пример ты вспомнил - там менты отдельно от него были.
- А здесь он сам мент. Выкладывай, зачем пришёл - Русаков посмотрел на часы - мне скоро ехать надо. Таможенника кормить.
Выслушав, Русаков минуты две просидел молча. Покуривая сигару и выпустив в потолок еще пару дымовых колец.
- А если поймают? - спросил владелец одной из самых современных на Земле сорокового года типографий. Из небольших, разумеется. Полиграфических монстров государственного масштаба в расчёт можно было не брать.
- Сделай так, чтобы к бумагам не придраться было. Человек пойдет за американца, сам знаешь - иностранцев в совке уважают. Тем более инженеров, укрепляющих индустриальную мощь государства рабочих и крестьян. Ему надо только до Москвы добраться. А там ... - Мишин многозначительно улыбнулся.
- Уже согласовал? - Сергей с прищуром смотрел на безмятежно сидевшего Алексея - ну ты даёшь. 'Вышак' себе уже обеспечил. По законам государства рабочих и крестьян. С огнём играешь, а у тебя семья.
- У тебя, Серёга, тоже - Алексей сбросил маску спокойствия. Оттолкнулся от спинки дивана, впился взглядом в лицо Русакова - сыну твоему, старшему, сколько через год будет? Восемнадцать? Отличный возраст для исполнения священной обязанности - в рабоче-крестьянскую красную армию пойти. А?
- Ты, Лёха, если сам откосил, то других по себе не ровняй! - Русаков так же наклонился вперёд, бросив недокуренную сигару в пепельницу - я сам служил и он так же пойдёт! Если тебе на Родину похер, то мне - нет!
- Родину, говоришь? - Алексей внутренне обрадовался, он не рассчитывал на такой быстрый 'завод' Русакова. Теперь надо было давить на разгорячённую психику патриотично настроенного гражданина - прежде чем в измене меня обвинять, ответь - какую Родину он через год защищать будет?
- Родина - она одна! - зло сказал Русаков - всегда и во все времена!
- Ты мне лозунги не втирай! Одну Родину ты уже сдал, в отличие от меня!
- Что!? Уйди Лёха, пока я тебе в торец не уе...л.
- А вот хрен ты угадал - Мишин вскочил, подошёл к директорскому столу. Опёрся на лакированную столешницу сжатыми кулаками. Его и так же поднявшегося с кресла Русакова разделало меньше метра - служил ты где? В Советской Армии? Присягу там принимал, да? В верности клялся, защищать обещал? Ты ведь в девяносто втором весной дембельнулся. А х...ли ты в девяносто первом делал, товарищ старший сержант, когда Союз развалили? Присягу в карман положил, а может, подтёрся ей? Забыл, буржуй!? Берия тебе быстро напомнит!!
- Крайнего нашёл?! Что я, старший сержант, мог? - Русаков несколько растерялся от такого напора, да и упоминание зловещего имени быстро сбило с него весь пыл - а сам ты, если служить пошёл, бунт бы устроил?
- Вряд ли - Алексей выпрямился, разжал кулаки - но я не кричу на каждом углу о своём патриотизме, а стараюсь что-то реальное сделать.
- Человека в Штаты заслать - это, по-твоему, реальный патриотизм? - усмехнулся Русаков, несколько успокоившись и усевшись обратно в кресло.
- Для нас - да - Мишин так же вернулся к сидячему положению тела - пойми, Сергей, сейчас мы люди без Родины. Типа евреев, только дела у нас хуже. Если им надо было просто в Израиле собраться, то нам свою Родину надо не сходя с места построить. Создать, понимаешь? Ну, что у нас осталось? Кусок 'незалежной' территории? Сам знаешь, как в Харькове к 'свидомизму' относятся, так что никакого украинского государства здесь не будет. А предвоенный СССР ... - Алексей махнул правой рукой - слишком от нас отличается. Не для советских граждан он существовал и уж тем более не для меня и тебя - капиталистов и эксплуататоров.
- А для кого же? - с интересом спросил Сергей, обнюхивая новую сигару.
- Для Мировой Революции, для Всемирного Советского Союза. Этому всё было подчинено, даже ВКП(б) была частью Коминтерна. Не во главе, а только частью. Исходя из таких же идей строилась советская армия. Поэтому немцы её так быстро сломали.
- Сказал то же - сломали! Мы ведь победили.
- В сорок пятом. А к осени сорок первого в немецком плену оказалось около трёх миллионов красноармейцев. Они ведь свет социализма должны были нести. С лучшей армией того времени воевать совсем не готовились. Тухачевщина, блин, аукнулась. С июня ждали, что немецкий пролетариат восстанет и защитит первое рабоче-крестьянское государство. Пока в Москву жопой не упёрлись, всё на пролетарский интернационализм надеялись. Только тогда мозги у народа с властями на место встали - воевать начали не на жизнь, а на смерть.
